Пейзаж при закате солнца - Элизабет Дьюк

— Нет, разумеется. Ты прав. — Она вскинула подбородок. — И не говори ерунду! Мне нет никакого дела до него. Ты видишь, от него никак нельзя избавиться. Он не дает мне покоя. — Она вдруг поняла, что у нее дрожат не только руки, но и все тело.

— Нат, — начал Чарли, — тот факт, что Том приехал, уже о многом говорит. Он все еще с ума по тебе сходит… — Чарли умолк, стоило Наташе лишь бросить на него взгляд, полный страдания, но спустя мгновение сказал: — Том вкушал свободу полтора года. Сейчас она ему больше не нужна. Если ты все еще любишь его…

— Нет, — закричала Наташа. — Папа, ты не понимаешь! — Она назвала его «папа», а это происходило лишь в минуты чрезвычайного волнения. Она скрестила руки, на груди, чтобы он не заметил, как они дрожат. — Том причинил мне много страданий. Я не позволю ему сделать то же самое еще раз. Сейчас я избавилась от него и не желаю больше видеть его. Ни за что на свете!

Отец долго не сводил с дочери проницательного взгляда.

— Нат, возможно, я знаю тебя лучше, чем ты саму себя. И мне кажется, что ты все еще любишь его. Я уверен, он тоже любит тебя. Время — лучший лекарь.

— Отец… — Наташа тяжело вздохнула. — Забудь об этом! У нашей истории не будет счастливого конца. Не стоит даже мечтать. Этого никогда не произойдет. Те прекрасные чувства, которые мы пережили, давно умерли и похоронены. Он сам убил нашу любовь. Он… — Тут она прикусила язычок. Но ей все-таки придется рассказать отцу правду! Только тогда он сможет все понять. — Том променял меня на другую женщину, — выпалила она. Наконец-то признание сделано.

Ее отец резко поднял голову. В его глазах она заметила искорки сочувствия и ни капли гнева или возмущения, которые она ожидала увидеть.

— Нат, я понимаю, что это, должно быть, причинило тебе боль. Но некоторые мужчины испытывают страх при одной лишь мысли о браке и начинают паниковать. Возможно, Том просто искал себе оправдание, он хотел лишь побыть один… наедине с самим собой. Или, может быть, ему понадобилась передышка, и он пошел на поводу у своей страсти, а потом раскаялся и осознал, что совершил огромную ошибку. Сейчас он вернулся, чтобы выяснить, есть ли у него надежда, дашь ли ты ему еще один шанс.

— Шанс? Забудь об этом! — резко прервала она отца, нахмурившись. — С чего ты взял, что Том сожалеет о случившемся? Он сказал тебе что-нибудь о своей… своей новой девушке?

— Нет, — признался Чарли. — Но зачем бы он стал проделывать весь этот путь сюда, если не хотел увидеть тебя, Нат? И с какой стати ему понадобилось покупать твою картину, если он до сих пор связан с другой женщиной?

— О, папа, какой ты наивный! Потому что он чувствует себя виноватым. Наверняка совесть не дает ему спокойно спать. Он просто хотел проверить, что со мной все в порядке, и тогда она будет жить, уже не чувствуя за собой вины. И я удовлетворила его любопытство. — Она гордо вскинула подбородок. — Он убедился, что я в полном порядке и выкинула его из головы. — По всему ее телу снова пробежала дрожь. — Но при этом я не собираюсь быть с ним любезной, гостеприимной и общительной. Я не доставлю ему такого удовольствия.

— Нет… именно так, — пробормотал Чарли, рассматривая рамку для картины, которую держал в руках. — Лучше оставить так, как есть. Я должен сделать еще одну перед завтрашним отъездом.

Девушка закусила губу. Ее отец рассуждает о предательстве Тома Скэнлона с такой легкостью и беззаботностью! Очевидно, он готов простить его, даже не выяснив, поддерживает ли Том отношения с женщиной, ради которой он бросил его дочь.

— Мне тоже нужно кое-что уладить сегодня вечером и упаковать вещи, — проворчала она. — Я бы уже давно все сделала, если бы не этот непрошеный гость. — Она помолчала немного и взглянула на отца. — Давай забудем о том, что он приходил. Хорошо?

— Как скажешь, милая.

Наташа бросила на отца подозрительный взгляд. Но лицо Чарли оставалось непроницаемым.

Ну ладно. Слава богу, завтра они с Чарли уезжают. Это будет ее первая поездка в национальный парк «Какаду». Наташа дала согласие провести выставку своих работ в Сиднее, главной темой которой станут картины, написанные в этом живописном месте. Парк «Какаду» находится на севере страны, недалеко от Дарвина. Уж туда-то Том Скэнлон не доберется. Там она будет в безопасности.

В полной безопасности!

ГЛАВА ВТОРАЯ

На следующее утро Наташа зашла на кухню, чтобы выпить чашечку кофе перед полетом в Дарвин. Она распахнула дверь и увидела тетю Эдит, которая собиралась присмотреть за галереей, пока их с отцом не будет в городе. В прошлом году тетя похоронила мужа и теперь частенько заглядывала к ним, чтобы помочь по хозяйству или просто поужинать с братом и племянницей.

— Привет, тетя Эдит.

— Доброе утро, дорогая.

Что-то в обычно веселом и приветливом голосе Эдит насторожило Наташу.

— Что-нибудь случилось? — Девушка нахмурилась и посмотрела по сторонам. — А где Чарли? — Ее отец обычно вставал с первыми лучами солнца.

— О, милая, твой отец заболел. Похоже, у него грипп. И в довершение всего, у него разыгралась подагра.

— О, нет! — Именно в тот день, когда они собрались лететь в Дарвин! — Ему очень плохо? Ты позвонила врачу? — Сочувствие к отцу смешивалось с разочарованием, которое принесла эта новость. Она так тщательно планировала эту поездку в парк «Какаду»! Специально выбрала именно это время года — начало мая, когда трава еще не пожухла, а цветы не завяли от палящего летнего солнца. Если отложить поездку даже на пару недель… Нет, это нарушит все ее планы!

Эдит виновато пожала плечами.

— Он не позволил мне. Чарли заявил, что врач велит ему оставаться в постели, а это он знает и без него. Слава богу, у него есть таблетки от подагры. — Она призадумалась. — Он потребовал свой сотовый телефон, чтобы сделать несколько телефонных звонков.

— Я пойду посмотрю, как он. — Не на шутку расстроенная, Наташа вышла.

Она ожидала увидеть отца сидящим на кровати или в кресле с сотовым телефоном в руках. Вместо этого он лежал, свернувшись калачиком, под шерстяным одеялом, из-под которого выглядывали только седая голова и нога с компрессом. Ее сердце упало.

— Отец…

Он поднял на нее глаза.

— Прости меня, милая. Я заболел. Мне действительно очень плохо. — Его голос дрожал, а обычно живые голубые глаза сейчас были наполовину закрыты веками, словно ему стоило огромных усилий открыть их. — Но ты не должна волноваться. Я все уладил. Ты еще успеешь на девятичасовой самолет.

— О, папа, как же я поеду без тебя? Я не смогу прожить две недели одна в парке! А за такое короткое время я вряд ли найду кого-нибудь еще. Я…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});