Образование древнерусского государства и первый его правитель - Анатолий Новосельцев

В связи с этим следует обратить внимание на некоторые пассажи древних русских летописей. С одной стороны, в них начало земли русской связывается с Киевом[46], а с другой — столь же четко происхождение названия "Русь" увязано с севером[47]. В ПВЛ хронология событий начинается с утверждения на византийском престоле Михаила III, в Новгородской же летописи о Михаиле сказано вскользь после киевской легенды о Кие и братьях. Надо не исправлять летопись, а просто попытаться взглянуть на прошлое глазами летописца XI — начала XII века. Центром державы был Киев, и, естественно, начало державе хронист должен был искать именно в киевской истории, зная в то же время, что название "Русь" и династия, правившая в Киеве, были северного происхождения.

Привлекая восточные материалы, можно расширить географический диапазон Руси. Речь идет о знаменитом рассказе о трех "видах" русов. Арабские географы первой половины X в., использовавшие данные IX в., называли три таких "вида" (синфа, персидское горух) русов: Куяву, Славу и Арсу. Под первыми из них подавляющее большинство исследователей видят Киев либо центр на месте (или рядом) с будущим Новгородом. Под Арсой, мне кажется, надо усматривать именно Ростов — Белоозеро, поскольку это согласуется с рассказом русской летописи о Рюрике и его братьях. Попытки усмотреть в Славе Переяславль, а в Арсе Родню[48] несостоятельны уже потому, что в IX в. этих городов просто не существовало[49].

Итак, в IX в., по-видимому, сложилось несколько русских (с точки зрения правящей династии и ее ближайшего окружения — дружины) центров: Киев, земля словен ильменских и соседних финнов, Ростов — Белоозеро и, возможно, Полоцк[50]. Наиболее важными из них были Киев и земля словен ильменских. Последняя была сильна именно своими связями со Скандинавией, откуда постоянно получала военную помощь. Известно, что князья, правившие в Новгороде, пользовались такой помощью и позже (примеры — Владимир и Ярослав Мудрый). С другой стороны, южная Русь, как мы ее можем называть, а точнее земля полян, имела свои преимущества. И они заключались вовсе не в производстве зерна и торговле этим продуктом, как иногда полагают. У нас просто нет данных о широком экспорте зерна да еще из в общем-то не очень благоприятной для его производства, географически небольшой Полянской земли в IX веке.

Когда об этом пишут, то опираются на известия более древних времен (скифское или черняховское), но и тогда речь должна идти не о районе Полянской земли, а о более южных или юго-западных местностях. В IX в. параллельно с построением Саркела сюда были двинуты хазарами мадьярские племена, обосновавшиеся лет на 50 в области Ателькюза (древневенгерское Междуречье) — между Днепром и Днестром. Очевидно, именно занятие этой области венграми стало причиной того, что русское посольство в Константинополь не могло вернуться обратно через эти районы и вынуждено было отправиться в пределы Франкского государства, чтобы затем добраться до своей земли через области своих сородичей-скандинавов.

Итак, главным врагом утвердившихся в Киеве скандинавских князей были хазары. Дир или Аскольд освободились от хазарской зависимости и, очевидно, пытались использовать существовавшие уже со второй половины VIII в. плохие византийско-хазарские отношения, направив посольство в Константинополь. Однако, если принимать на веру известия житий Стефана Сурожского и других о походах русов на византийские владения в начале IX в. (?), то в Византии должны были опасаться новой политической силы. Эти опасения в конечном счете перевесили, и греки построили хазарам Саркел.

Очевидно, это привело к обострению византийско-киевских отношений. К сожалению, фактов об этом нет, и в нашем распоряжении есть лишь известие о походе 860 г. на Константинополь, которое летопись связывает с Аскольдом и Диром. В то же время некоторые данные поздних хроник говорят о том, что киевские князья развернули борьбу не только с хазарами, но и за присоединение других восточнославянских земель[51]. Одновременно они, кажется, воевали и с союзниками хазар венграми. О таких войнах говорится и в арабских источниках и поздней венгерской летописи, основанной на преданиях.

Престиж южнорусского объединения был очевидно велик, если согласиться с тем, что именно к Киеву относится упоминание ал-Йакуби о посольстве санарийцев к сахиб ас-сакалиба в начале 50-х годов IX века[52]. В то же время В. Н. Татищев пишет о возникшем конфликте между южными русскими князьями и северными (упоминание о бегстве мужей от Рюрика на юг[53]). Это было уже не на пользу южным князьям, для которых север и в ту пору и много позже служил как бы источником дополнительной военной силы.

Возможно, именно с таким конфликтом связано принятие какой-то частью русов христианства из Византии вскоре после похода 860 года. Об этом упоминает патриарх Фотий[54] и ему следует доверять, чего нельзя сказать о более поздних источниках, вроде тенденциозной биографии Василия I Македонянина. Южные князья из-за назревавшего конфликта с севером могли пойти на еще одну попытку установить союз с Византией — ценой принятия христианства. Но это вряд ли могло быть в ту пору поддержано княжеской дружиной, в которой преобладали скандинавы, да и местной языческой киевской знатью — другой опорой поляно-русских князей.

Экономическая ситуация IX в., когда начал формироваться "путь из варяг в греки", требовала объединения всех территорий вдоль него. Возникает вопрос о причинах возникновения этого пути. Думается, это объясняется двумя обстоятельствами: господством Хазарии на более старом пути (по Волге к Балтике) и начавшимся экономическим и политическим подъемом Византии при Македонской династии. Объединение было выгодно и для восточнославянских земель.

Чтобы разобраться в этом, необходимо коснуться специфики экономики докапиталистических обществ, которая коренным образом отличается от хозяйства нового и новейшего времени. Для докапиталистических формаций характерно лишь начальное отделение ремесла и торговли от сельской экономики. Это отделение уже само по себе — важнейший переворот в истории человечества и олицетворяется оно в городах как символах новых социально-экономических отношений. Но были ли у восточных славян в IX в. города? Судя по этимологии этого слова (собственно "огороженное место"), несомненно, были. Однако в социально-экономическом плане, как показывают новейшие исследования, о городах до X в. на Руси говорить трудно[55].

То, что именовалось городом, было резиденцией правителей и их дружин или просто купеческими факториями на больших торговых путях. Пример последних — Гнездово около Смоленска или Сарское городище возле Ростова. Иногда (как в случае с Киевом) оба эти момента совпадали, и возникал настоящий город в социальном смысле. А вот Гнездово и Сарское городище были покинуты после того, как исчерпали свои функции, которые перешли к настоящим городам (Смоленску и т. п.). Кстати, именно город явился основой формирования территориального деления взамен племенного.

А раз у восточных славян в IX в. отделения города от села еще не произошло, вряд ли можно говорить о существовании у них в ту пору классового общества и государства в подлинном смысле этого слова. Можно говорить о предпосылках государства, результатом чего и были те политические формирования, о которых упоминается в ПВЛ. Летописец называет области, в которых были свои княжения. Это поляне, словене ильменьские, древляне, дреговичи, полочане. Нет княжений у северян, радимичей и вятичей, зависимых от хазар. Отсутствуют таковые и у западных "племен" (волынян, хорватов и др.), очевидно, в силу зависимости их от западнославянских политических объединений (Великой Моравии, позже Чехии и Польши).

Но следует отметить и еще одну форму разделения труда, присущую раннеклассовым и даже, кажется, доклассовым обществам. Ее правильнее назвать географической, и она была полностью обусловлена спецификой производства той или иной страны или региона[56]. Например, еще в глубокой древности, когда возникло производство бронзы, олово для этого поставлялось из очень немногих, порою отдаленных регионов земли, где оно имелось (месторождения олова крайне ограниченны); или лазурит и бирюза, которые привозились с территории современного Афганистана в древние Шумер и Элам, и т. д.

С этой точки зрения Восточная Европа, в том числе и славяне, уже в VIII–IX вв. специализировались на конкретной, весьма специфической группе товаров (пушнина, рыба, воск, мед и др.), которые были очень ходовыми в наиболее развитых обществах той эпохи (Халифате, Византии). Чтобы собрать эти товары, нужна была определенная "организация труда", осуществляемая через местных правителей и их дружины. Собрать эти товары было, может быть, и просто, а вот отвезти и реализовать их на рынках Востока или Византии было гораздо сложнее, учитывая конкуренцию хазар и северопричерноморских кочевников (сначала венгров, а потом печенегов). Этот фактор сыграл в объединении восточнославянских (и иных) земель Восточной Европы куда большую роль, нежели развитие зернового хозяйства или только возникающего городского ремесла.