Ведомый чайкой - Антон Волков

Едва пропеллер перестал вращаться, Ник открыл фонарь высокоплана, и тотчас же свежий утренний, благоухающий цветами воздух пахнул в кабину. Ник вдохнул так глубоко, насколько это было возможно, и в очередной раз поймал себя на мысли, что все те тяготы и испытания, конца которым он не видел ещё какие-то пару лет назад, остались в прошлом. Нет, он вовсе не боялся вспоминать о них и уж точно не проклинал. Напротив, он чуть ли ни с некоторым трепетом периодически вспоминал о них, понимая каждый раз, что если бы не они, то едва ли он со своей Любимой находились бы сейчас тут, в их собственном раю, ради достижения которого они и родились на этой Земле.

Дверь «Бюрстнера», стоявшего под сосенками метрах в ста пятидесяти от пришвартованного в жёлтом море высокоплана, открылась, и на пороге в ореоле ослепительного света, – по крайней мере, так он видел Её, показалась Она. Её звали Любовь. Нет, не та Любовь, сокращением от которой будет Люба, вовсе нет. То была сама Любовь, натуральное её воплощение. По крайней мере, Ник верил в это, а значит, так оно для него и было. Она была прекрасна настолько, насколько Ник мог себе только представить. Долгие годы он ждал именно её и вот… Она стояла перед ним во всей красе; настоящая, осязаемая, прекрасная, любимая им и любящая его, сексуальная, своенравная, ласковая, нежная, грациозная. Ник даже на секунду отвернулся, не сумевши выдержать того, насколько она была ослепительна. И… Она была всецело его, равно как и он полностью принадлежал ей. Нет, речь не идёт о собственничестве; то был совершенно иной уровень восприятия ими друг друга. Они не были двумя разными существами с двумя разными внутренними мирами; они представляли собой одно целое. Их сущности не нахлёстывались друг на друга, а только лишь безгранично дополняли одна другую. Это был один целый мир, одно целое существо, когда-то кем-то и зачем-то разделённое на Него и Неё. Их главным квестом по жизни было найтись и воссоединиться, что, в конечном счёте, и произошло. Оно обязано было произойти, и ни один из них ни разу в этом не усомнился, болтаясь в одиночестве долгие годы, прежде чем им суждено было найтись. Но если на них посмотреть немного под другим углом, то, конечно же, не были они и одинаковыми. Напротив, они были очень разными. Разными по каким-то отдельным составляющим, но это была не взаимоисключающая разность, а именно дополняющая. Будто бы сущность одного была неполной без сущности другого. Соединившись, они окончательно дополнили друг друга своими, подчас диаметрально противоположными качествами, и обрели такую единящую гармонию, такую невероятно мощную энергию, что пронизывала их от кончиков волос до пят, в которую едва ли поверит простой обыватель, расскажи ему о ней.

Лицо Ника расплылось в улыбке. Любовь слепила его словно солнце в зените. Слепила так, что чуть ли ни больно было смотреть на это Высшее существо, которое… Которое теперь было неотделимо и от сущности самого Ника. Он, замерев в кресле и ещё даже не отстегнув ремни, не мог свести с неё глаз. На уровне головы она опёрлась локтём правой руки о дверной проём, и, игриво склонив голову, положила щёку на ладошку. Локоны её шелковистых, длинных, светлых с золотистым оттенком волос водопадом струились по плечам, спадая и едва прикрывая обнажённую грудь. Из всей одежды на ней были лишь коротенькие джинсовые шортики, даже не застёгнутые на верхнюю пуговицу. Глядя на Ника, в очередной раз, впрочем, как и ежедневно потерявшего дар речи при виде её и не сводящего с неё взора, Любовь задорно расхохоталась своим звонко-детским, точно ангельским, смехом. Ник сидел в кабине высокоплана словно парализованный ещё с минуту, прежде чем её чары немного ослабели, и он сумел-таки отстегнуться и спрыгнуть из кабины на землю. Начинался новый день.

Глава 2. Всё как у всех

…Тогда ещё Антон не был знаком с Джонатаном. К своим 23-ём годам он потихоньку начинал ненавидеть свою повседневную жизнь, но вместо того, чтобы безвольно и бессмысленно на неё ополчаться, бездейственно её презирать, он выбрал иной путь: делать. И выбора этого оказалось достаточно, чтобы первые проблески света забрезжили в конце тоннеля. Работал он инженером в области информационных технологий. Сама даже формулировка рода его деятельности, название его профессии уже вызывали у него некоторое отвращение. Но жизнь есть жизнь, и до определённого возраста в современной действительности подростки едва ли способны в полной мере самостоятельно принимать какие-то ключевые решения, которые потом коренным образом влияют на их судьбы. Но в каждом, конечно же, живёт Чайка, и в определённый момент, словно из-за ширмы, она начинает потихоньку выглядывать из-за самых потаённых уголков души каждого человеческого существа. Но, конечно же, чтобы не напугать бедолагу, который того и гляди подумает, что он «двинулся рассудком», сразу целиком Чайка никогда не показывается, а лишь по чуть-чуть выглядывает, изучая реакцию её земной проекции.

В то утро, в метро, где-то между станцией Ленинский проспект и Новые черёмушки, Антон ещё не знал, что это Джонатан, «выглянув» откуда-то с задворок его души, подбросил ему идею, которая в корне изменила его жизнь, и которая привела его к тому, чего он так страстно и долго желал. В то утро, впрочем, как и на протяжении последних нескольких лет, мысли его были заняты тем, как бы уже, наконец, распрощаться с ненавистной работой по найму. Он не любил свою работу, хоть она и была достаточно непыльной, высокооплачиваемой и престижной. Да, она приносила деньги, но эти деньги, в конечном счёте, приносили в значительной степени меньше удовольствия, но затрачивать какого-то внутреннего ресурса, эмоциональных сил Антону требовалось непропорционально больше. Это-то и не позволяло ему в полной мере быть удовлетворённым своим тогдашним положением, и он всячески желал его изменить. Под монотонный стук вагонных колёс, в голове у него промелькнуло: «Мне нужна свобода. Свобода от привязанности к чужому делу, чужому бизнесу, чужим идеям. Но дело – нужно, нужен доход!». Через годы Антон узнает, что любому человеку даётся ТО и ТОГДА, когда это ему нужно; ни раньше, ни позже. Хотя… Хотя чаще всего оно и кажется, что: «…было дано слишком не вовремя, например, слишком поздно», но это только кажется. Кажется потому, что человеку свойственно хотеть иметь всё и сразу. Но если задуматься, то тогда сама жизнь потеряла бы смысл как процесс достижения того, чего ты так страстно желаешь. Нет, ну правда ведь. Представьте, если бы всё, чего бы вы желали, тот час же у вас появилось. И именно ВСЁ и сразу, то есть если вы скажете, что «хочу яхту и виллу в Монако, безгранично денег и вечную жизнь» – это будет явным лукавством. Потому, что даже заполучите вы это всё одномоментно, это не будет всем, чего вы только могли желать. Это будут лишь инструменты для получения наслаждения от процесса, процесса жизни. Тогда, желая всего и сразу, вернее было бы сказать: хочу перманентно пребывать в состоянии высшего счастья. Тогда, скорее всего, это уже не будет лукавством. Вы бы, миновав процесс достижения каких-то ключевых моментов счастья, которые, конечно же, не бывают перманентными, достигли бы того, чего так хотели бы. Ну а что такое было бы это ваше перманентное счастье, как ни полнейшая скука? Как ни крути, мы так или иначе возвращаемся к процессу, который постепенно заполняет чашу под названием «счастье», а когда эта чаша испита, следующий процесс заполняет следующую чашу. Поэтому-то, чтобы не заскучать от переполнения скучным счастьем раньше срока, нам и даётся ТО и ТОГДА, когда нам это действительно необходимо, а не тогда, когда мы твёрдо уверены, что нам это необходимо. В этом-то и кроется сакральный смысл! Когда мы говорим себе: «Ну почему сейчас я в очередной раз не выиграл в лотерею сколько-то там миллионов?», вот это-то самое отсутствие этих миллионов, которые мы уже распланировали, как потратить, и мотивирует нас на процесс, не давая заскучать. Ну и, с другой стороны, как только Вселенная поймёт, что вы и впрямь сделали всё, чего требовалось и все «акты выполненных работ» закрыты, тогда она, безусловно, выдаст вам эти сколько-то там миллионов. Одним словом, Всему Своё Время.

Интернет! Да, это великое изобретение человечества как нельзя лучше отвечало желанием парня. С одной стороны, интернет может давать доход, средства, необходимые на реализацию задуманного, с другой – свободу! Свободу в первую очередь географическую, поскольку интернет не знает границ, он не привязан к конкретному местоположению в пространстве на поверхности нашего земного шара. Одним словом, интернет – это то, что так было нужно Антону.

Облокотившись о поручень, в духоте вагона Антон закрыл глаза. Время сжалось. Вспышка.

– Как? Ты с ума сошёл? – недоумённо взывал к Антону Георгий Николаевич, тогда ещё его босс, глядя на заявление на увольнение, которое Антон положил тому на стол несколькими минутами ранее.