А если это любовь - Резник Юлия

Мурадов натянул рубашку. В его ли? Ну, может быть. Такая… спокойная классика.

– Характера – ноль. Неинтересно. Ты ее едва за ухом не чесала.

– А ты думаешь, легко сохранить характер, когда тебе нечего жрать? Когда ты только стал таким сытым, Родик? Что она с тобой сделала? – Бэлла подошла к Родиону вплотную. И пока он играл желваками, разозлившись, что она так беззастенчиво ткнула его носом в самое, пожалуй, больное, принялась вязать ему галстук. – Ладно-ладно. Не злись. Я не хотела лезть в душу. Правда. Просто девочка эта… представляешь, наш завтрак съела, думая, что мы уже поели.

– И ты решила поманить ее обещаниями о сытой жизни?

– А что, по-твоему, более унизительно – спать с мужиками, заметь, за большие деньги, или голодать? Терпеть унижения от таких, как мы, или, например, начальства…

– Так, все! Это уже философия, – отмахнулся от разговора Мурадов. – В любом случае, я пас. Девочка не для меня.

– А кто для тебя? Твоя краля?

– Ирка, что ли? Да брось. Там все закончилось. А вот ты, например… Ну, ведь совсем другое дело, а? Пила же наравне со мной, а ты посмотри – не забыла отправить мои вещи в химчистку. Золото, а не женщина. – Чтобы как-то смягчить холодность, Родион осторожно провел пальцами по щеке и заправил Бэлле за ухо выбившуюся из пучка прядку.

– Я для тебя слишком старая. Но каждая из моих девочек обучена вот таким вот нехитрым приемам. И поверь мне, эти мелочи скрашивают досуг гораздо ярче, чем самые изощренные ласки. Подумай об этом, красавчик.

Глава 3

– Фу! Господи… Какая вонь! У нас что, кто-то умер и разложился?! – Дарина спрятала нос в воротнике толстовки, но и это мало помогло.

– Наверное, опять вьетнамцы селедку жарят, – высунулась из комнаты Сашка. В общаге строительного универа проживало не так уж много девчонок, и всех их селили на одном этаже. Их… и почему-то вьетнамцев.

– Дык! Дык, твою бабушку…

Дыком звали одного из заморских парней, на счету которого числилось больше всего кулинарных экспериментов. Собственно, поэтому подозрение Сашки пало сразу же на него. Услышав, что его окликнули, Дык пулей выскочил из кухни и, виновато улыбнувшись, спрятался за порогом своей комнаты. Дверь которой захлопнулась аккурат перед носом разъяренной соседки.

– Еще раз, Дык! Еще один только раз ты примешься за старое, и я тебе эту селедку знаешь куда засуну?! – угрожающе прорычала Сашка, колотя для наведения большего ужаса по двери кулаком.

– Ай, ладно, Саш. Брось. Ему хоть кол на голове теши. – Дарина сладко зевнула, перехватила поудобнее ремешок на рюкзаке и поплелась к своей комнате. Но стоило ей открыть дверь, как Дарину окликнули:

– Эй! Никитина…

– Да? – чертыхаясь про себя, Дарина медленно повернулась к вахтерше. Она была готова к тому, что та опять заведет разговор об оплате. Тогда как у нее с этим сложно. Но ситуация оказалась еще более неприятной – рядом с Зоей Владимировной стоял одетый по всей форме участковый.

– Тут с тобой поговорить хотят. Из полиции.

Сердце оборвалось и ухнуло в пятки. Первой, что мелькнула в её голове, была мысль о том, что отец таки зашиб мать по пьянке.

– Старший лейтенант Могилев Иван Петрович.

– Дарина. Дарина Никитина. Ч-что-то случилось? С родителями?

– Мы можем пройти?

– К-конечно.

«Почему он не отвечает?» – думала Дарина, чувствуя, как паника захлестывает ее все сильней. Вот сколько раз она говорила матери – разводись! А та не слушала. А та каждый раз находила повод, чтобы простить отца. И защищала его, защищала…

– Вы одна в этой комнате живете? – поинтересовался Могилев, зачем-то открыв дверцу допотопного холодильника. «Ну-ну, сообщи, если что-то найдешь», – очевидно, на нервной почве у Дарины сдали нервы, и она фыркнула. Участковый мазнул по ней недовольным взглядом. Под которым Дарина вмиг присмирела.

– Нет. Вот с Сашкой.

– Александра Седельникова, – представилась Сашка по всей форме.

– И все?

– Ну, да, – растерялась Дарина. Она никак не могла понять, что происходит, а потому ее уже конкретно трясло.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Здесь также зарегистрирована Алина Витальевна Сергеенко.

– Да. Зарегистрирована. Но она практически не показывается. А что? У нее что-то случилось?

– Совсем не показывается? Тогда где же она живет? – проигнорировал вопрос Дарины Могилев. Девушки переглянулись.

– Даже не знаем. Мы не были особо близки. Она, кажется, к парню съехала. Сразу, как мы заселились.

– Как парня зовут?

– Какого именно? – буркнула Сашка. – Те у нее менялись с завидной регулярностью.

– Саш! – одернула Дарина подругу.

– Значит, Алина Сергеевна вела разгульный образ жизни? Пила? Может быть, наркотиками баловалась?

– Может, и баловалась, откуда нам знать? Свечку мы не держали.

Осознав, что мента интересует их соседка по комнате, Дарина испытала такое невообразимое облегчение, что остальной разговор прошел, будто сквозь нее. Она тяжело опустилась на стул и отвернулась к окну, чтобы никто не увидел, как дрожат ее губы.

Участковый еще пытался расспросить их об Алькиных родных и успехах в учебе, но Дарина с Сашкой и тут ему ничем не смогли помочь. Так ничего от них толком и не добившись, Иван Петрович насупился и засобирался прочь.

– Постойте! А что случилось-то? Почему вы интересуетесь?

– Напали на вашу подружку. Да так отмутузили, что пришлось в больницу ее забирать.

– Как? – ахнула Дарина. – В больницу? А в какую?

– Вам зачем? Вы ж почти незнакомы, – подозрительно сощурился ментяра.

– И что? У неё здесь никого нет. Может, Альке что-то понадобится. Правда, Саш? – Дарина перевела растерянный взгляд с мента на закатившую глаза Сашку.

– Ну-ну, благодетельницы, – бросил участковый. – В первой она, – смилостивился все же, перед тем как закрыть дверь. В комнату проникла новая порция вони. Дарина поморщилась. Растерла глаза ладонями. После ночной смены и всех последних событий спать хотелось нещадно. Спасибо Дыку – хоть жрать теперь захочется нескоро. Её, вон, до сих пор тошнит.

– Тебе чая сделать? – поинтересовалась Сашка, доставая привезенное из родительского дома варенье.

– Ну, какой чай, Саш? Собирайся! – решительно хлопнула ладонями по столу. Тот у них был сразу и обеденным, и письменным – по ситуации. – Нужно к Алине съездить.

– И не подумаю. – Сашка демонстративно облизала ложку и отвернулась к буфету.

– Эй! Ты чего? А если бы с тобой что-то случилось?

– Она сама виновата, ясно? Нечего было… – Сашка осеклась, злобно бахнув чашкой о стол.

– Что? Раз начала, так договаривай. Чего ломаешься?

– В эскортницы она подалась, ясно? Я случайно наткнулась на ее страницу в Инстаграм. А там все понятно. Фотки Алькины. Расценки… Она особенно и не скрывает, чем занимается, представляешь? Как-то сталкивалась с ней на кафедре. Разодетая в пух и прах, на нас свысока, как на дерьмо, смотрит. Решила небось, что стала птицей высокого полета. А тут-то ей перышки и повыщипали! – Сашка зло улыбнулась. – Ну, чего смотришь? Челюсть с пола подними!

– Просто это как-то неожиданно, – словно оправдываясь, пролепетала Дарина. Но ведь и правда неожиданно! Как ни крути… В голове не укладывалось, что кто-то из ее пусть и дальнего окружения занимался чем-то таким. И как вообще вышло, что за один день ей пришлось аж два раза столкнуться с этой неприглядной стороной жизни? Вспомнив о визитке Бэллы в кармане, Дарина поерзала. Казалось, та жжет ее кожу даже через плотную ткань джинсов. Все же нужно было выбросить эту бумажку сразу. Она даже занесла руку над урной. Но в последний момент передумала и сунула ту в карман.

– Просто ты наивная, Никитина. А если так разобраться – ну откуда у нее еще могли взяться бабки?

– Не знаю. Слушай, а может, ты что-то неправильно поняла? – оживилась Дарина. И этим почему-то привела Сашку в еще большую ярость. Выскочив из-за стола, та рванула к своему старенькому диванчику. Но, не рассчитав с психу траекторию, ударилась мизинцем о ножку. Выматерилась, машинально растерла место удара. И подпрыгивая на одной ноге, не без труда отыскала в подушках свой телефон, чтобы продемонстрировать Дарине доказательства.