Альфа и Омега (ЛП) - Патриция Бриггз

спросила она, прежде чем он нашел подходящую тему. — Я мало что знаю о племенах Монтаны.

— Моя мать родом из салиши, — ответил он. — Из племени плоскоголовых.

Она бросила быстрый взгляд на его совершенно нормальный лоб. И он вздохнул с облегчением, понимая, что может рассказать ей интересную историю.

— Ты знаешь, как Плоскоголовые получили свое название?

Она покачала головой. Выражение ее лица было таким серьезным, что он хотел придумать какую-нибудь шутку, чтобы ее подразнить. Но она недостаточно хорошо знала его и не поняла бы, поэтому сказал ей правду.

— У многих индейских племен в бассейне реки Колумбия, в основном у других салишских народов, имелась традиция искусственно деформировать форму черепа своим младенцам. Плоскоголовые были одними из немногих племен, которые этого не делали.

— Так почему же их называют Плоскоголовыми? — спросила она.

— Потому что другие племена пытались не просто деформировать свои головы, а удлинить череп. Поскольку плоскоголовые этого не делали, другие племена называли нас «плоскоголовыми». И это не было комплиментом.

Пока Анна слушала его рассказ, запах ее страха еще больше рассеялся.

— Видишь ли, мы были для них уродливыми кузенами-варварами. — Он рассмеялся. — По иронии судьбы, белые охотники неправильно поняли это название. Долгое время мы были печально известны из-за традиции, которой не придерживались. Поэтому белые люди, как и наши кузены, считали нас варварами.

— Ты сказал, что твоя мать из племени салиши, — сказала Анна. — Маррок тоже коренной американец?

Чарльз покачал головой.

— Мой отец — валлиец. Он приехал сюда, чтобы охотиться за шкурами животных, и остался, потому что влюбился в запах сосен и снега. — Бран выразился именно так. Чарльз снова улыбнулся, и на этот раз это была настоящая улыбка, которая не принесла дискомфорта. И он почувствовал, как Анна расслабилась еще больше. Ему придется позвонить своему брату Сэмюэлю и сказать ему, что, наконец-то, понял, что его лицо не треснет, если он улыбнется. И для того чтобы это понять, потребовалась всего лишь омега оборотень.

Анна свернула в переулок и заехала на небольшую парковку позади одного из многочисленных четырехэтажных кирпичных многоквартирных домов, которыми заполнены старые пригороды этой части города.

— В какой части города мы находимся? — спросил он.

— В Оук-парк, — сказала она. — Дом Фрэнка Ллойда Райта, Эдгара Райса Берроуза и в нем расположен «У Скорчи».

— «У Скорчи»?

Она кивнула и выпрыгнула из машины.

— Это лучший итальянский ресторан в Чикаго. И я там работаю.

Ах, вот почему от нее пахло чесноком.

— Значит, у тебя непредвзятое мнение об этом месте? — Он с облегчением выскользнул из машины. Брат часто высмеивал его нелюбовь к машинам, поскольку даже серьезная авария вряд ли могла убить оборотня. Но Чарльз не боялся умереть, просто машины ехали слишком быстро. Он не мог почувствовать землю, по которой они проезжали. И если ему хотелось немного вздремнуть во время путешествия, машины не могли ехать самостоятельно. Он предпочитал лошадей.

После того, как он достал свой чемодан с заднего сиденья, Анна заперла машину с помощью брелока. Машина просигналила один раз, от чего Чарльз дернулся и бросил на авто раздраженный взгляд. Когда он обернулся, Анна пристально смотрела в землю.

Гнев, который рассеялся в ее присутствии, вернулся с новой силой из-за ее страха. Кто-то действительно здорово над ней поработал.

— Прости, — прошептала она. Если бы она была в обличье волчицы, то съежилась бы, поджав хвост.

— За что? — спросил он, не в силах подавить ярость, от которой его голос понизился на октаву. — Потому что я нервничаю из-за машин? Это не твоя вина.

На этот раз ему придется быть осторожным, понял он, пытаясь взять волка под контроль. Обычно, когда отец отправлял его разбираться с неприятностями, он делал это хладнокровно. Но с испуганной омегой рядом, на которую он странно реагировал, ему придется держать себя в руках.

— Анна, — сказал он, снова полностью контролируя себя. — Я киллер моего отца. Это моя работа как его заместителя. Но это не значит, что я получаю от этого удовольствие. Я не собираюсь причинять тебе боль, даю слово.

— Да, сэр, — отчеканила она, явно не веря ему.

Чарльз напомнил себе, что слово мужчины мало что значит в наши дни. Он смог взять себя в руки, потому что почувствовал в ней столько же гнева, сколько и страха, а это значит, что она не была полностью сломлена.

Он решил, что дальнейшие попытки успокоить ее, скорее всего, приведут к обратному результату. Рано или поздно, но она поймет, что он человек слова. Тем временем пока даст ей пищу для размышлений.

— Кроме того, — мягко продолжил он, — мой волк больше всего хочет ухаживать за тобой, а не утверждать свое господство.

Он прошел мимо нее, спрятав улыбку, когда почувствовал, как ее страх и гнев исчезли, сменившись шоком и еще чем-то, что напоминало интерес.

Открыв ключами внешнюю дверь здания, Анна прошла через фойе и поднялась по лестнице, даже не взглянув на Чарльза. Когда они добрались до второго пролета, в ее запахе ощущалась только усталость.

Анна с трудом волочила ноги, поднимаясь по лестнице на верхний этаж. Дрожащей рукой попыталась вставить ключ в замочную скважину квартиры. Ей нужно больше есть. Оборотни не должны быть такими изголодавшимися — это опасно для окружающих.

Он сказал, что был киллером, которого послал его отец, чтобы уладить проблемы среди оборотней. Наверняка он еще опаснее Лео, если выживал так долго, выполняя эту работу. Анна чувствовала, насколько он доминирующий, и знала, какими были доминанты. Ей следует оставаться начеку, приготовившись к любым агрессивным действиям с его стороны. Она должна справиться с болью и паникой, чтобы не убежать и не спровоцировать его.

Так почему же чем дольше он был рядом, тем в большей безопасности она себя чувствовала?

Чарльз молча поднялся за ней на четвертый этаж, и Анна не стала снова извиняться за свою квартиру. В конце концов, он сам пригласил себя и сам виноват в том, что ему придется спать на двуспальном матрасе вместо хорошей гостиничной кровати. Анна надеялась, что он поел в самолете, потому что не знала, чем его кормить. Завтра сбегает в магазин и что-нибудь купит, на холодильнике лежал чек с зарплатой из ресторана.

Когда-то на ее этаже имелась пара квартир с двумя спальнями, но в семидесятых кто-то переделал четвертый этаж под квартиру с тремя спальнями и студию, в которой сейчас жила Анна.

Ее квартира выглядела убогой и пустой, в ней не было никакой мебели, кроме матраса, маленького столика и пары складных стульев. Только полированный дубовый пол придавал ей какую-то