Рейтинговые книги
Читем онлайн Мальвина советского разлива. Часть 2 - Влада Дубровская

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
пригласили поучаствовать в каких-то сомнительных конкурсах красоты, с последующими «ни к чему не обязывающими» банкетами в загородных домах гномов и троллей. А меня – сняться в кино, где из достоинств вполне хватало все той же милой улыбки на пухлых губах и третьего размера бюста.

Мы гордо отвергали эти непристойные предложения. Скорее, больше из страха. Нужно отдать должное советскому строгому и целомудренному воспитанию, которое, может быть, спасло жизнь многим девочкам, рожденным в СССР.

Москва в 1987-м была еще по-советски солнечной и гостеприимной. Как абитуриенток нас поселили в общежитии ВГИКА на время вступительных экзаменов. Неделю мы прожили в муравейнике, полном непривычных ароматов дешевого вина, переваренных сосисок, жареных пельменей и анаши. Впервые в жизни я столкнулась с наркотой. Это было так вызывающе романтично. Образ укуренной анорексички – а именно так выглядело большинство студенток второго курса самого известного института кинематографического искусства огромной и великой страны – казался мне очень привлекательным и желанным. Я перестала есть. Совсем!Менялись времена, менялись нравы. Перестройка взрывала сознание рабочих и крестьян. Кто-то тщетно цеплялся за старые коммунистические ценности, как за выцветший ситцевый халатик и удобные разношенные тапки. Кто-то на одиннадцатисантиметровых шпильках летел, как мотылёк, на свет красивой жизни, сбрасывая лишние килограммы, доводя свое тело до кондиции супового набора, пренебрегая классическими ценностями и страстно желая любой ценой получить максимум – денег, наслаждений. И свободы, которая почему-то у многих ассоциировалась с запрещенными препаратами, якобы помогающими заглянуть в своё подсознание и сбросить кандалы марксизма-ленинизма.На фоне всего нового, нахлынувшего, эмоционального, связанного с перестроечным периодом, ярко вырисовались модные бунтарские стритстайлы. Об уличной моде конца восьмидесятых в СССР можно писать отдельно. Увлеченно и много. Это культ китча, буйство красок, блеск пайеток, люрекса, шелест пластика и неуемная находчивость некоторых особо стильных индивидов. Добыть все эти сокровища в Риге можно было на Чиекуре или у фарцовщиков за бешеные деньги. Цена варёных джинсов или джемпера в стиле жар-птицы равнялась трём зарплатам директора завода. Их тогда почти никто не покупал, поэтому приходилось подключать фантазию и нехитрые навыки уроков домоводства. Собираясь покорить Москву, я подготовилась, как могла. Купила себе пластмассовые серьги размером с кулак, связала бело-красную полосатую повязку – аэробика все еще рулила. Подставила огромные подплечники в объемный свитер брата, за пару бессонных ночей расшив его всем, что сверкало и переливалось на солнце. Ушила новые варенки до такой степени, что надеть их можно было только мокрыми и лёжа, – о скинни и стрейч мы тогда даже не мечтали. Завершали весь этот космический «анриал» лодочки на высоченных тонюсеньких шпильках, купленные у соседки, жены моряка, за бешеные деньги.Эти туфли в тот период приросли к моим бедным стопам. Ах, как же тогда хотелось нескончаемых ног, косой сажени в плечах, фиолетового с черным, красного с белым, розового с желтым, целлюлозы и переливов.

Восьмидесятые годы прошлого столетия запомнятся мне, как последнее десятилетие современной эпохи, когда Америка и Западная Европа демонстрировали своё богатство. Роскошная жизнь в стиле диско Джексона и Мадонны. И мы – продвинутые девчушки хрущевских пятиэтажек – пытались копировать заокеанские образы с упорством Эллочки-людоедки, превращая все что ни попадя в шанхайских барсов и мексиканских тушканов.

Скамейки, стас, смерть

Во ВГИК я не поступила. Вернее, просто получив за сочинение четверку, решила, что при конкурсе тридцать человек на место шансов у меня никаких, лучше не тратить время зря, на экзамены больше не ходить, а поддаваться соблазнам большого города.

Когда тебе семнадцать и лето, есть право на ошибки и время их исправить. Москва не спала уже тогда. Видимо, она вообще никогда не спала и всегда была готова к приключениям, как и мы с Викой.Днём мы гуляли по паркам, тогда ещё они не были такими по-хипстерски стильными и стерильными, как сейчас. В ней был культ парковых скамеек. На них знакомились, пили винишко и кое-что покрепче, играли в шахматы, в картишки и на гитаре, читали газетки и целовались до одури.

Скамейки господствовали в СССР. Это были места встреч и расставаний. Бабушки, сидящие на них у подъезда, служили источником информации покруче гугла. Они знали все: кто с кем, когда цены начнут повышать, что на обед в шестой квартире, где подрались. Пройти мимо этого сообщества в модной юбке или с новым кавалером, не подвергнувшись имидж-анализу, было невозможно по определению. Сейчас скамейки красивые, но все больше одинокие, в тренде газоны. В Измайловском парке, на скамейке из советского прошлого, мы с Викой познакомились с двумя курсантами второго курса «мореходки». Они приехали в отпуск из далекого Петропавловска-Камчатского. Парня, в которого я влюбилась, звали Стас, второго не помню – он меня мало интересовал.Со Стасом мы не расставались двое суток без перерыва на сон. За это время мои губы опухли от поцелуев. Потом, по приезде в Ригу, ещё месяц я мазала их вазелином, задумчиво снимала корочки, вспоминая картинки свиданий, обрывки фраз, запах нагретой солнцем городской травы.Стас был редким примером какой-то особой северной гармонии. Он завораживающе говорил – хотелось бесконечно слушать, смешно шутил, с ним было легко и как-то по-домашнему что ли… Настоящий мужчина – это про него, или я его придумала. Такого идеального… Мы больше никогда не виделись, но короткий роман наяву превратился в долгий в письмах. Я получала их почти каждый день. Уже не вспомню его лица, но голос – низкий, волнующий, как сейчас говорят, сексуальный, – узнала бы наверняка. Позже я часто влюблялась в голоса, в особый тембр, даже в специфические дефекты речи. До сих пор люблю разговаривать по телефону с незнакомцами и часто рисую себе обладателя голоса. Иногда, при личной встрече, разочаровываюсь или удивляюсь своей фантазии. Еще помню его ровный, как по линеечке, почерк с чуть округлыми пузатыми буквами. Стас писал мне свои простые будничные истории про океан, про холодный полуостров, про друзей, про северный ветер. Мы строили планы, как он приедет ко мне в Ригу, и мы поженимся. Он погиб в пьяной драке ровно через сто писем. Мой платонический роман по переписке закончился, но в детском альбоме до сих пор храниться черно-белая фотокарточка из советского ателье с трогательной подписью на обратной стороне, написанной почерком с пузатыми буквами: «Люби меня, как я – тебя, мы будем счастливы всегда» и всего одно лишь письмо, где обещал водить меня по ресторанам три раза в день. Может поэтому я так и научилась готовить?

В

озвращение

,

учага

, Т

ая

Я вернулась в Ригу. Вика осталась в Москве. Она все-таки рискнула стать участницей конкурса «Мисс Чего-то Там с фуршетом» и очень выгодно подписала контракт с

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Мальвина советского разлива. Часть 2 - Влада Дубровская бесплатно.
Похожие на Мальвина советского разлива. Часть 2 - Влада Дубровская книги

Оставить комментарий