Рубиновое сердце. Ироничный детектив - Сергей Танцура

– Жив, – ответил Костик и начал извиваться, пытаясь освободить руки. Через пару минут ему это удалось и, встав, он оглядел путы Меньшова. Поняв, что развязывать скотч слишком долго, сходил на кухню за ножом и, вернувшись, разрезал липкую ленту. Вытащив руки из-за спины, Николай Федорович растёр затекшие запястья и сказал то, что ему посоветовал белобрысый:

– Спасибо, Костик. Ты действительно появился очень вовремя.

– Вообще-то, не очень, – пробормотал Костик, раздумывая, как ему теперь объяснить пропажу рубина Веронике. А то, что она будет не слишком счастлива узнать об этом, он знал наверняка.

– Жаль, конечно, камушек, – словно прочитав его мысли, заметил Меньшов. – Но жизнь ведь дороже, верно? К тому же легко пришло – легко и ушло.

– Да как сказать, – совсем тихо ответил Костик. – Не так уж и легко, на самом деле… Вот что, Николай Федорович. С вами очень хотят поговорить люди, которым и принадлежал этот рубин. Надеюсь, вы мне не откажете в такой малости?

– Люди, говоришь… – настало время задуматься Меньшову. Он осмотрел свою разгромленную квартиру, без слов напоминавшую о последнем визите в нее незнакомых «людей», но потом всё же кивнул.

– А, где наша не пропадала! Веди сюда своих людей!..

4

– Я не барыга, хотя и покупаю краденое, – рассказывал Меньшов через полчаса, сидя на кухне и потягивая – в терапевтических целях – коньяк. – Я – посредник, осуществляющий связь между похитителями и теми, кто хотел бы вернуть похищенную вещь обратно.

– Никогда о таком не слышала, – покачала головой Вероника. Она была собрана и спокойна, хотя подбитый глаз Костика, заплывавший почти таким же роскошным синяком, как и у Николая Федоровича, и расцарапанная щека говорили о том, что всего несколько минут назад спокойной она не была.

– А об «ограблениях века» ты когда-нибудь слышала? – покрутив коньяк в своем бокале и пригубив его, спросил Меньшов. Вероника кивнула.

– А о том, чтобы их раскрывали?

– Н-нет, – запнувшись, неуверенно ответила девушка и, подумав, удивлённо добавила: – Никогда не слышала! Но богатые коллекционеры…

– Такие идиоты, конечно, встречаются, – не дал ей договорить Николай Федорович, – но их крайне мало. Куда чаще в дело вступают такие люди, как я, выкупающие похищенную вещь и возвращающие ее законному владельцу. Скрыть факт похищения бывает уже поздно, а вот факт возвращения – запросто. Что, кстати, большинство владельцев и делает.

– Зачем? – пожал плечами сидевший рядом с Костиком Борис.

– Чтобы обезопасить вернувшуюся вещь от повторных посягательств, – взглянув на бармена с некоторым недоумением – ему самому это казалось само собой разумеющимся – пояснил Меньшов.

– Так, значит, вы сможете договориться о возвращении и моего рубина? – даже не пытаясь скрыть охватившее ее волнение, спросила Вероника. Николай Федорович печально вздохнул.

– Вряд ли. Мне показалось, что эти… люди… не слишком склонны договариваться с кем бы то ни было.

– Как же они вышли на вас?

– Так же, как и вы, – усмехнулся Меньшов. – Их привёл знакомый мне человек – и я поплатился за свою доверчивость.

– Мы их разыщем, – протянув руку через стол, успокаивающе погладил Веронику по плечу Борис. – Славич запомнил номер их тачки, так что никуда они от нас не денутся.

– Ладно, – кивнула, соглашаясь, девушка и вновь взяла свои эмоции под контроль. Немного помолчав, она вернулась к тому вопросу, ради которого, собственно, они и приехали к Меньшову.

– Полгода назад этот, – Вероника подбородком указала на притихшего Костика, – продал вам такой же рубин, какой был у меня. Где он сейчас?

– Вернулся к хозяйке, разумеется! – вскинулся оскорблённый в лучших чувствах Меньшов. – Мне чужого не надо!

– Странно, – потеребила мочку уха Вероника. – Анжела мне об этом ничего не говорила, а я ведь ради нее перетрясла всю Москву, чтобы найти вора.

– Анжела? – удивлённо воззрился на нее Меньшов. – Но хозяйку звали Александра Сергеевна, а не Анжела!

– Вы ничего не путаете? – с сомнением посмотрела на него девушка.

– Да с чего мне путаться-то? – сердито отмахнулся от такого предположения Николай Федорович. – Маразмом я ещё не страдаю. Александра Сергеевна Журавлёва, урождённая Яковлева, пятьдесят девятого года рождения… Я предпочитаю знать, с кем имею дело, – заметив изумлённый взгляд девушки, слегка чопорно заявил Меньшов.

– И адрес её вы, наверное, тоже выяснили? – боясь спугнуть такую удачу, вкрадчиво поинтересовалась Вероника.

– Вообще-то, да, – кивнул, внезапно смутившись, Николай Федорович. – Уж очень эффектная женщина, доложу я вам! Не удержался.

– И где же живёт эта эффектная женщина? – затаив дыхание, спросила Вероника.

– Новорижское шоссе, 28.

– Квартира?

– Это особняк. Очень дорогой особняк, однако! – криво усмехнулся Меньшов, и Костик понял, что надежды посредника сблизиться с его клиенткой натолкнулись на айсберг социального неравенства и пошли ко дну, как «Титаник».

– Поэтому вы ей и поверили? – саркастически фыркнула Вероника, которой не было никакого дела до любовных переживаний сидевшего напротив неё старика. Николай Фёдорович вскинулся, как от удара.

– Обижаете, барышня! Я профессионал, и в моей работе одной веры недостаточно. Я проверил её историю, и она показалась мне достоверной. По крайней мере, некоторые факты ее подтверждали.

– Какие факты?

– Например, то, что рубин достался Журавлёвой по наследству от её бабки. А в сохранившейся описи царской сокровищницы есть упоминание о рубиновой броши в виде сердца работы Карла Болина.2

– Причем тут царская сокровищница? – растерянно уставилась на Меньшова Вероника.

– При том, что бабка Александры Сергеевны никто иная, как Великая Княжна Анастасия, младшая дочь царя Николая Второго Романова!

– А разве их… не всех? – после долгого потрясённого молчания рискнул спросить Костик.

– Не всех, – понял его Николай Федорович. – Костей царевны под Екатеринбургом, на месте захоронения царской семьи, так и не нашли, а Александра Сергеевна говорила, что пуля попала прямо в камень, расколов его надвое, и это спасло её бабке жизнь. Что было с нею дальше, Анастасия Николаевна никому не рассказывала, но мне известно, что некая особа, выдававшая себя за княгиню Анастасию, провела в сталинских лагерях более двадцати лет, пока её не признали простой сумасшедшей и не оставили в покое. По времени, вроде бы, всё сходится. Да и рубин, который я получил от тебя, подтверждал этот рассказ – его скол действительно похож на след от пули.

– Офонареть можно, – выдохнул Костик. Вероника обожгла его яростным взглядом и решительно хлопнула ладонью по столу.

– И тем не менее эта ваша… Александра Сергеевна лжёт! Рубины принадлежат нашей семье, передаваясь из поколения в поколение, по крайней мере, лет девяносто!

– А до этого? – прищурившись, посмотрел на неё Меньшов. – Кому принадлежали эти рубины раньше?

Вероника открыла рот – и закрыла, потрясённо уставившись в одну точку.

– В гражданскую… – наконец, с трудом выдавила она. – Отец, когда дарил нам с сестрой камни, говорил, что его прадед, наш с Анжелой прапрадед, привёз их с гражданской войны…

– Вот видите, – кивнул Николай Федорович, мягко улыбнувшись. – Даже это сходится. Один к одному!

– Это ничего не меняет! – вспыхнула, очнувшись, Вероника. – Камни наши, и плевать, кому они принадлежали до этого!

– Боюсь, нынешним их владельцам тоже на это плевать, – вздохнул Меньшов, осторожно потрогав свой синяк.

– А это мы ещё посмотрим, – недобро сощурившись, с угрозой произнесла, или, скорее, прошипела Вероника. – как только я доберусь до этих отморозков, что стащили мой рубин – так и посмотрим. А с Александрой Сергеевной, думаю, мы договоримся.

Костик опустил глаза в стол. Он чувствовал себя виноватым перед девушкой за пропажу ее рубина, и теперь разрывался между этим чувством вины – и своеобразной солидарностью, связывающей людей его профессии. Вина победила и, не поднимая взгляда, Костик сказал, вспомнив слова Вероники о нем самом:

– Я знаю «отмычку» этих отморозков. И знаю, как его найти.

– Так что же ты молчал?! – вспылила Вероника, и Костик, памятуя о ее более чем резкой реакции на неожиданные известия, инстинктивно прикрыл лицо руками. – Едем!..

5

Сашка-Ферт пил. К этому делу он подошёл со всей ответственностью, обставившись целой батареей разнокалиберных как по объёму, так и по крепости их содержимого бутылок, и Костик понял, что, опоздай они хотя бы на час – и добиться от Сашки внятных и адекватных ответов было бы уже невозможно.

– Алё, гараж! – окликнул Костик Ферта и брезгливо отобрал у него очередной – пятый? пятнадцатый? – стакан. Ферт поднял на Костика затуманенные глаза, и искра узнавания на секунду рассеяла в них алкогольную мглу.