Грани снов - Алексей Бушков

ли?

Она присела на непонятно откуда взявшийся серый камень.

— Помнишь, что я не Она? Она захотела, чтобы я была такой. Неплохо на мой взгляд.

Налетел холодный ветер и облака совершенно закрыли солнце. Вокруг холма с травой беспокойно волновалось серо-зеленое море. Они внезапно оказались на крошечном островке посреди бескрайней воды.

— Я узнал тебя потому, что это очевидно ты. Ты всё знаешь, нет смысла рассказывать тебе, что и как я успел разрушить. Это хорошо. Это очень хорошо. К чему мне лишний раз оборачиваться?

Он сел в траву рядом с камнем.

— И хорошо, что ты — не Она. К ней я так и не научился просто приходить. И будь такой, какой хочешь ты. Вдруг Она однажды захочет, чтобы ты… А, не суть.

Он смотрел на горизонт, наслаждаясь холодным ветром.

— Ты знаешь всё обо мне. Ты знаешь, что я хочу остаться с тобой. Я больше не буду размышлять о прошлом, когда ты рассыпешься искрами. Можно, ты это будешь делать в большой библиотеке? Я буду искать способ. А может, ты просто сама скажешь мне — как?

Хранитель смотрела на волны. Они медленно подбирались выше и выше по холму, но были еще далеко от ног собеседников.

— Я не имею права утаивать. Это одна из моих обязанностей, рассказать правду и дать выбор.

Она повернула голову и посмотрела на Уилла немного сверху вниз.

— Взгляни, это иллюзорный мир, — она взмахнула рукой, отодвигая картинку как ширму. Теперь не было ни травы, ни моря, ни камня. Они просто висели друг напротив друга в пространстве наполненном туманом.

— Здесь мы можем создать, что хотим, здесь я могу почти все. Здесь я повелеваю материей снов. Но там, — в тумане открылось окно и за ним показались башни замка на высокой скале, город внизу у самой кромки моря, — там мы будем подчинены Ее воле, точнее правилам мира, который Она создает. Там я лишь исполнитель. Хранитель Ее мира. Пока ты здесь, ты можешь вернуться обратно. Но стоит тебе попасть туда, все изменится. Хочешь вернуться — у тебя только два дня. Два дня без еды и питья. Через два дня магия исчезнет. Я захвачу тебя полностью. И ты… если хочешь остаться там — должен забыть. Все.

— Всё? Но захватишь меня ты. Тебя забывать не придётся? Иначе какой смысл…

Он не знал, готов ли он на этот шаг. Забывать вообще всё в изначальные планы пока не вписывалось.

— Мне нужно знать больше, чтобы принять решение. Ты будешь здесь или там? Я сюда прихожу к тебе… Если мне нужно было бы просто убегать, я бы сел на коня и проехал тысячу миль.

Ему надоело висеть в тумане и он создал два дивана. Сидя в привычной позе, думалось легче.

— А Она? Она как ходит туда? Тоже на два дня? А если Она решит перейти туда, и я буду уже там, мы вспомним друг друга? А если перейдёт кто-то ещё, кого я знаю, мы узнаем друг друга? Я задаю слишком много вопросов, но и решение не из простых…

Хранитель подобрала юбку темно-желтого платья и села на другой диван.

— Там я не умею превращаться в ветер, — она вздохнула. — Когда твоя Леди приходит, она становится мною, а я ею. Но… она знает про меня все, а я про нее только то, что позволено.

Она начала задумчиво заплетать белую прядь.

— Я покажусь тебе знакомой, не более. И другие тоже. Вы не будете знать друг друга. Так захотела Она. Я не могу сопротивляться.

Она помолчала, не говоря всей правды. По большому счету так захотел тот, другой, кто соблазнил Гилу возможностью творения. Темный. Кому и приносятся в жертву воспоминания из иных реальностей. Но этого открывать это запрещено…

— Мне тоже будет жаль, если ты меня не вспомнишь.

— Не вини ее. Она хотела забыть. Возможно, потом передумала, но юный мир уже исполнил ее желание. Разве вы не хотите иногда стать другими, все зачеркнуть и переписать? — ее голос внезапно стал глубоким, а сама она оказалась рядом с Уиллом, очень близко, что он мог почувствовать ее тепло. — Я буду тебя помнить. Но никогда не расскажу тому, кем ты станешь. Этого никак нельзя.

И она опять спокойно и чинно сидела на другом диване.

— Выбор, выбор… Хочешь остаться в иллюзиях со мной — тебе придется возвращаться в свою реальность, чтобы поддерживать физическую оболочку. Хочешь прийти в мою реальность, — Хранитель показала на город за окном, — придется все забыть.

— Конечно, мы иногда хотим всё забыть. Даже чаще, чем хотим, на самом деле. Ты простишь меня, если я скажу тебе, что не готов ответить прямо сейчас? Забыть тебя, единственную, кому я могу сказать всё, с кем мне было хорошо всегда? А если и было неспокойно, так это было для моего блага. Мне обещали, что я бессмертен, и думаю, что я долго смогу протянуть на снотворном. Однажды я решусь. Ещё не было загадки, которую я не мог бы разгадать за вечность, я найду способ перейти, чтобы не забыть тебя. Мне достаточно будет только тебя.

Хранитель рассмеялась.

— Простить тебя? За что? За то, что ты не бросаешься очертя голову в омут забвения? Я предлагаю выбор. Как я могу сердиться на твое решение?

Вокруг снова было безмятежное лето.

Никаких диванов не осталось и в помине.

Они опять сидели на траве. Между ними стояла корзинка с… больше всего эти крупные плоды были похожи на персики оранжево-зеленоватые с пушистыми боками.

Хранитель взяла один и откусила. Мякоть оказалась бледно-розовой.

— У тебя есть столько времени, сколько ты пожелаешь, Уилл. А что касается забвения… оно бывает разное. И мой мир не худший из вариантов.

— Спасибо. Не сделать выбор — это тоже выбор? Философия. А вот персики — не философия.

Уильям тоже взял фрукт.

— Если что-то выглядит, как персик, на ощупь, как персик, и на вкус, как персик — то это и есть персик. Откуда я могу быть уверен, что реальность, в которой мое тело лежит в беспамятстве — реальна? Сейчас твоя иллюзия куда реальней, чем всё, что осталось там.

Он с наслаждением хрустел сочной мякотью.

— Ты знаешь, я никогда не пробовал забвения.

Кид с интересом смотрел в глаза Хранителя.

— Тебе ведь есть что мне показать? Ты никогда не говоришь просто так. Покажи, если обещаешь, что потом я вспомню.

Взгляд Хранителя немного потемнел, она склонила голову набок, изучая лицо парня.

— О да, порой реальность происходящего зависит