Кафедра революции. Роман - Виктор Брагин

Реальность гораздо прозаичнее. Директору с юристами еле-еле удалось заставить полицию написать хоть какой-то протокол. Мы составили объяснительные, где подтвердили факт избиения директора цербером. Полицейские, не переставая издевательски улыбаться, собрали наши показания и объявили, что на сегодня можно расходиться, что нас, мол, вызовут, «когда надо будет». Нужно ли упоминать, что и по сей день никто никуда меня не вызвал.

Осознавать собственную беззащитность и бесправие всегда обидно. Но еще обиднее, когда ты не в состоянии понять происходящее. Какая выгода шведскому банку от того, что мы все стали безработными? Я понимаю, если бы фирма не платила кредит, но чем они руководствуются, предъявляя претензии дисциплинированным клиентам? Почему неработающая фирма и мы, безработные, выгоднее Швеции? Что с нас можно поиметь в такой ситуации? Разве что заминированный фургон под своими окнами.

Дело не в деньгах, миром движет нечто иное. Все больше и больше в этом убеждаюсь. Что такое деньги в современных банках? Это какие-то импульсы в каких-то микросхемах, их даже нельзя потрогать руками. Кто наверняка знает или может проверить, сколько их там? Выключи электричество – и нет там ничего. Банки могут создать или уничтожить любую денежную массу. Наше государство раздало свои земли, дома и заводы за какие-то импульсы, щелчки процессора. Теперь это все принадлежит иностранным банкам, а у нас осталось… Что у нас осталось? Память об электрическом импульсе.

Я решил поискать информацию о предыдущей шведской оккупации, надеясь найти там объяснение, но запутался еще больше. Никогда не мог сложить в своей голове единую картину истории Латвии. В этой мозаике лишь обрывки историй других государств, деливших здешние земли. Местное население в основном фигурировало как уничтожаемый люд. Периодически я натыкался на строки, подобные этим:

«в 1600 году началась война между Польшей и Швецией, которая продолжалась 28 лет…

В Видземе (так называемая Шведская Лифляндия) царила разруха… Города Видземе также находились в полном запустении. В Лимбажи остались в живых всего восемь человек, в Валке – трое, а в Алуксне не осталось ни одного».

Где-то полгода назад я ездил в Алуксне – там еще были люди, впрочем, там был и Свенбанк. А значит, исход их сосуществования не известен. Конечно, в наши дни опустошение городов происходит гуманнее. Люди просто уезжают на заработки в страны, более подходящие для этого. В маленьких городках вроде Алуксне чуть ли не половина жителей либо уехала, либо собирается уехать куда-нибудь в Англию, Ирландию, Германию или в ту же Швецию.

Я вспомнил своего давнего приятеля, который сейчас батрачит в Англии. Он давно уже звал меня к себе, обещая устроить на склад грузчиком. Хорошенько выпив тем вечером, я позвонил ему пообщаться.

4. Обогрев космоса

Одиночество – не самая плохая компания на этой планете. Я всегда твердил об этом Ромэо, и на словах он со мной соглашался. Но на деле, видимо, смириться с этим не так-то просто. Ромэо давно не выходил на связь, и поначалу я даже подозревал, что он устроился на работу. Время от времени ему это удавалось, пусть и ненадолго. В такие периоды мой друг становился высокомерен и отказывался общаться, ссылаясь на безумную занятость.

Скоро выяснилось, что мое предположение ошибочно. Ромэо действительно был занят, но он не работал, он страдал. Страдал от неразделенной любви, за что, собственно, и получил свое прозвище. Подобное случалось с ним периодически, менялись лишь объекты любви, но не менялась ее неразделенность. У Ромэо был свой кризис, и мой кризис его не интересовал.

Когда-то давно я был таким же, и несчастная любовь запросто могла выбить меня из колеи и довести до совершенно жалкого состояния. Но со временем это прошло – в подобные игры я больше не играю. Что может быть отвратительнее и бесплоднее любовных страданий? Плачущий и ноющий мужчина – зрелище жалкое. Нельзя ставить себя в психологическую зависимость от людей, которые этого явно не заслуживают. Ведь зависимость – это слабость, а жизнь не прощает нам слабостей. Я выучился абсолютному равнодушию и превратился в форменного дикаря. Общение с женщинами меня скорее раздражает и очень быстро утомляет. Я подсознательно ищу способы от него избавиться. И женщины платят мне тем же. В этом, несомненно, есть свои минусы, но плюсов, на мой взгляд, все же больше.

Меня даже не огорчает, что Ромэо не желает со мной общаться в последнее время. Я преспокойно напиваюсь сегодня один, то есть не в самой плохой компании. И кроме алкоголя мне нужен лишь Интернет и Ютуб. Там я найду все необходимое для хорошего вечера. Что это будет, я пока не знаю, но если правильно подобрать звукоряд, то в душе раскрывается космос. Такое может случиться, а может и не случиться.

Сегодня мы начнем, пожалуй, с певицы ZAZ, она же Изабель Жефруа. Разве это не прекрасное начало? Я могу выпить целую бутылку вина под ее версию «Ces petits rien4». Мы еще не раз вернемся к Изабель за этот вечер. А пока послушаем Горана Бреговича, в особенности «Белла Чао» в его исполнении. Теперь поищем, кто еще и как исполняет эту песню. Я постепенно втягиваюсь – что-то там в душе зашевелилось.

Как вы думаете, кто исполняет песни Тома Уэйтса лучше всего? Вы скажете, что, конечно же, это сам Том Уйэтс, и ошибетесь. Просто вы не слышали, как их исполняет Ребекка Баккен! А я слышал, и это стало настоящим открытием. И не единственным! Мною еще была обнаружена восхитительная корсиканская группа Chjami Aghjalesi. Я даже не знаю, как это правильно выговорить, но вечер явно удался. Вот ради таких открытий и стоит пить не в самой плохой компании.

Дальше шло все подряд: Эми Вайнхаус, Каро Эмеральд, Стинг, «Ленинград» и еще бог знает что. По мере опьянения мелодии становились все мощнее и проще. Не вспомню, каким зигзагом прошли мои вкусовые предпочтения, но кончился вечер, точнее уже глубокая ночь, песней «Вставай, страна огромная». Я ее прослушал в разных исполнениях на приличной громкости. Забирало хорошо, черпало из самых глубин души. На следующее утро, правда, было стыдно перед соседями. Что они обо мне подумают? Ватник – он и есть ватник…

Встретиться с Ромэо мне удалось лишь через пару дней. Я застал его дома, явившись внезапно, без предупреждения. Он был не один, а с девушкой, с объектом своих страданий, по-видимому. Девушка действительно была очень хороша и, вне всяких сомнений, годилась в объекты. Влюбленные ругались, как это и происходит со всеми его девушками рано или поздно. Я даже хотел уйти из вежливости, но Ромэо настоял на моем присутствии.

«Надо брать пример с успешных людей!», «Этих успешных людей мы скоро будем вешать на фонарях!», – я начал слушать примерно с этого места. Угадайте, кому какая реплика принадлежит. Ромэо, судя по всему, завелся не на шутку. Похоже, он потерян для общества на пару месяцев.

– Ой-ой-ой. Кто это «мы»? – спросила девушка с издевкой.

– Такие, как я. Такие же, как он, – Ромэо указал на меня. – Вот тебе очередной «успешный» человек.

– Это какие такие, интересно? – девушка посмотрела на меня оценивающе.

– А те, которые все делали так, «как надо», и теперь вот благодаря этому оказались в жопе.

– Ну что, у всех бывают в жизни трудности. Не вы одни такие. Надо их преодолевать. Надо что-то делать.

– Что делать?! Что?! Идти грабить, убивать?! Ты этого хочешь?

– Нет, конечно! Просто кризис – это время возможностей.

– Каких еще, на хрен, возможностей?! – кричит Ромэо. – Каких?!

Девушка отмахнулась от Ромэо и спрашивает меня:

– Вы тоже так считаете?

– Не знаю, не знаю, мадам, – приходится мне отвечать. – Я всегда делал то, что было надо. Я окончил школу с медалью, потому что так было надо, потом я еще семь лет учился в университете, потому что тоже было надо. Потом работал везде, где было надо. Что из этого вышло? Ничего. Вот теперь я и думаю: может, и не надо было делать всего того, что надо?

– Ну это в вас говорит обида. А вот кризис как раз и дает возможность переосмыслить свои цели в жизни. – Девушка, похоже, нашла во мне благодарного слушателя. – Нужно просто понять, чего ты на самом деле хочешь в этой жизни.

– Да-да, я знаю эту философию. Надо понять, чего ты на самом деле хочешь, и заниматься исключительно любимым делом. А все остальное, в том числе деньги и успех, рано или поздно приложатся. Но мы знаем другую правду. В нашем мире сначала ты работаешь, чтобы заработать себе право работать, а потом ты работаешь, чтобы заработать себе право не работать. Вот такой вот круговорот работы в природе.

– Не обязательно! – возражает она мне. – Есть люди, которые работают не для того, чтобы заработать себе право не работать. Я знаю тех, для кого любимое занятие и есть работа.