История одного преступления - Лейла Отарьевна Церетели

По воскресеньям мама пекла блины с разными начинками: капустой, картошкой, ягодами и приглашала в гости Лену с мужем и детьми. Неторопливо пили чай, ели блины, обсуждали соседку – Яну, в третий раз вышедшую замуж, слушали идиотские истории о подвигах детей Лены и советовали мне обзавестись такими же. Как правило, я молчал и с ужасом думал о том, что если я не предприму каких-то решительных мер, то рано или поздно моя жизнь превратиться в такой же кошмар, именуемый «счастливая жизнь».

На самом деле нет ничего страшней, чем жизнь в таких городишках, как Волхов и ему подобных. Они так сильно пропитались советским духом, что ничего другого там ощутить было невозможно.

Конечно, сегодня, когда у меня есть возможность оценить то, что у меня когда-то было и то, что я теперь имею – я с уверенностью могу утверждать, что все зависит от выбора. Каждому человеку дается право выбора: жить так, как живут все, или изменить код и направление своей жизни. Что я когда-то и сделал.

В старших классах школы я начал задумываться над своим будущим. Видя перед собой наглядные примеры из жизни родителей и сестры, я понимал, что необходимо радикально что-то менять. Иногда, по ночам я пытался представить себя через пять или десять лет. И почему-то всегда выходило, что я иду по Волхову, а рядом со мной шагает моя одноклассница Юля с ребенком в руках. После таких сцен я долго не мог заснуть и приходил в школу совершенно разбитый, с головной болью.

Ответы на свои бесконечные вопросы я искал в книгах. Думаю, книги меня и спасли – иначе я бы просто сошел с ума.

В какой-то момент я так увлекся чтением, что даже стал составлять обязательный план на неделю. Моим родным домом стала местная библиотека. Я подбирал книги самой разной тематики: исторические, мемуары, книги о путешествиях. Чего я не любил – так это поучительные романы великих русских писателей: Толстого, Тургенева, Достоевского. Вся эта, так называемая классическая литература о поисках загадочной русской души – навивала на меня тоску и отвращение.

Учился я всегда хорошо, понимая, что аттестат с отличными оценками станет большим плюсом на пути к завоеванию «Рая». И уже к девятому классу я определился с выбором учебного заведения, в которое собирался поступать – Ленинградский Государственный университет! Значительно хуже обстояло делом с выбором факультета – у меня не было никаких предпочтений.

Весной я отправился в Ленинград, на день «открытых дверей». Преподаватели университета увлеченно рассказывали о достоинствах факультетов, на которых они работали. Я же внимательно слушал и делал соответствующие пометки в записной книжке.

На обратном пути, в электричке, мне было над чем подумать. Домой я вернулся с точным ответом на вопрос: какой факультет выбрать? Восточный! Я, наконец-то понял, чем реально хочу заниматься – я хочу быть великим дипломатом! И тогда весь мир будет у моих ног! Ну, по крайне мере, все волховские девицы, точно! И не только они…

Итак, решение было принято – дело осталось за малым – поступить в университет. Я поделился своими планами с родителями, но они, как не странно, моего энтузиазма не разделили. Более того, мама тут же припомнила всех знакомых, у которых дети в последние годы поступали в университет. И, естественно, безуспешно.

– Сыночек! А стоит ли рисковать? Не поступишь, а потом что? Потеряешь целый год…Может быть, тебе сразу пойти, например, в Политехнический, где папа учился…

Я пожалел о том, что поделился своими планами с родителями, но сделать это все равно было необходимо, так как с сентября я намеревался посещать подготовительные курсы, а на дорогу, естественно, требовались деньги…

Девять месяцев, два раза в неделю я ездил в Ленинград – на подготовительные курсы. Путь был не близким, и я старался даже в электричке не тратить попусту время – учил английский язык и размышлял над своим будущим.

«Закончу университет – поеду в Китай или в Японию, а если повезет, то увижу весь мир».

В то время я и представить не мог, что вскоре все измениться и советские люди смогут запросто путешествовать по всему миру, а не только ездить в «дружественные социалистические страны» …

Родители без комментариев наблюдали за моим демаршем и ждали осечки, но этого не произошло. С не меньшим ужасом на меня смотрели и одноклассники. Каждый считал своим долгом подойти ко мне и выразить сочувствие. А две самые противные девицы, Юлька и Света – отличницы и признанные красавицы, заявили мне:

– А, между прочим, мы тоже будем поступать в университет. На филологический! Но, надеемся, что нам это удастся и без всяких курсов! В любом случае, мы совсем не против там с тобой встретиться!

– Зато я против, – непроизвольно вырвалось у меня.

– Ну и подумаешь! – обиженно поджала губы белобрысая Света и поспешила увести на безопасное расстояние свою подругу. После чего, они стали о чем-то шептаться, бросая на меня, обиженные взгляды…

Глава 8

Несмотря на то, что я была отличницей и большую часть своей школьной жизни посвящала учебе, мои интересы только этим не ограничивались. Родители приучили меня и к хорошей литературе, и к классической музыке – каждую субботу мы втроем посещали филармонию и наслаждались прекрасными произведениями русских и зарубежных композиторов. В современной музыке, я напротив, ориентировалась плохо – у меня даже не было магнитофона, для того чтобы ее слушать. Зато я очень любила кино! Несколько раз в неделю я бегала в кинотеатр «Спартак», который был расположен неподалеку от моего дома – на улице Салтыкова-Щедрина.

Для своего времени, «Спартак» был уникальным кинотеатром, а вернее сказать, киноцентром, в котором помимо просмотра фильма, можно было прослушать лекцию об истории итальянского неореализма или французской новой волне. Учитывая то, что книг и журналов по кино, в то время почти не было, кинолекторий «Спартака» был единственным просветительским местом для городских киноманов.

Исходя из вышесказанного, можно утверждать, что на момент моего поступления в университет, я была барышней образованной, в меру начитанной и умеющей поддержать любой разговор.

Что касается моих внешних данных, то без преувеличения можно сказать, что в семнадцать лет я была красивой девушкой: невысокой, стройной, с шикарными длинными волосами и ярко-голубыми глазами. Папа считал, что я похожа на героинь из итальянских фильмов и мне это сравнение нравилось. А я, в свою очередь, нравилась многим юношам в школе. Но как не странно, в то время мне казалось,