Убивая ангелов - Кейт Родс

– Спасибо, что пришли, доктор Квентин. Я – суперинтендант Лоррейн Бразертон. – Голос у нее был низким и монотонным, как будто она знала, что не скажет ничего достопамятного.

Некоторое время ушло на то, чтобы представить остальных, поскольку всего в комнате было человек десять-двенадцать. Пит Хэнкок, старший эксперт-криминалист, запомнился густыми черными бровями, сросшимися на переносице и добавлявшими ему угрюмости. Офицер по связям с семьей удостоила меня короткой улыбки, а мужчина, сидевший рядом с Бернсом, оказался его помощником, детективом-сержантом Стивом Тейлором. Благодаря широкой обворожительной ухмылке он походил больше не на полицейского, а на бывшего футболиста, который пытается поддерживать себя в форме, хотя его золотые деньки уже в прошлом. Бритая голова, наметившиеся залысины и крепкий загар… Бразертон он слушал едва ли не с открытым ртом.

– Детектив-инспектор Бернс считает, что смерть на станции Кингс-Кросс может быть первой в серии. Я не люблю полагаться на так называемое чутье, но инспектор прав в том, что относится к делу серьезно. Он и возглавит оперативную сторону расследования. – Губы суперинтенданта дрогнули, как будто она сдерживалась, чтобы не рассмеяться. – Поделитесь с нами последней информацией, Дон.

Я начала понимать, почему Бернс обратился ко мне за помощью. Язык тела его заместителя – сложенные на груди руки, стеклянные глаза – говорил яснее всяких слов. Всеми возможными способами Стив Тейлор показывал – ему наплевать, что там скажет шеф, и остальные присутствующие следовали его примеру.

– Первый час дает нам немного, – заговорил Бернс. – Выход со станции перекрыли через пять минут после падения Грешэма, но было уже поздно – интересующий нас субъект вышел на улицу. Записи с камер наружного наблюдения показывают, что он сел в автобус и вышел в Патни. Там след теряется.

На розданных Доном размытых снимках был выходящий из автобуса мужчина среднего телосложения. Голова втянута в плечи, капюшон надвинут так глубоко, что лицо тонет в непроницаемой тени, как у Смерти в пантомиме. Пока я рассматривала снимки, Бернс рассказывал о проделанной полицией работе – десятки опрошенных свидетелей, лабораторные анализы одежды Грешэма, связь с семьей. Эксперт-криминалист поставил на середину стола серый пластиковый поднос с разложенным на нем, как артефакты в музее, содержимым карманов Грешэма: два белых пера, почтовая открытка с ангелом, небольшой кожаный бумажник и несколько забрызганных кровью банкнот – пятна на них высохли, приобретя буровато-коричневый земляной цвет. Часы «Ролекс» вышли из передряги без единой царапины и показывали точное время.

Доклад Бернса подтвердил мои подозрения насчет того, что за последний год детектив превратился в другого человека. Раньше он просто сделал бы несколько пометок на обратной стороне конверта, полагаясь на поддержку заместителя. Теперь же все было систематизировано, каждая улика снабжена ярлычком. Дон поднял открытку и повернул ее так, чтобы все видели лик ангела.

– Отпечатки прогнали через ящик, совпадений не обнаружено, – сообщил он.

Я не сразу сообразила, что «ящиком» в столичной полиции называют Национальную компьютерную систему. В ее базе данных хранилась информация обо всех, кому когда-либо предъявлялось обвинение.

– Вопросы есть? – спросил Бернс.

– Я все-таки не понимаю, почему ты думаешь, что он сделает это снова. – Голос Тейлора напоминал монотонное жужжание трутня. – Банкиры сейчас – народ не самый популярный, так? Может, Грешэм просто потерял чьи-то деньги. На мой взгляд, обычное заказное убийство.

Бразертон подняла руку, совсем как учительница, вмешивающаяся в назревающую ссору.

– Что думаете, доктор Квентин?

Я посмотрела на свои заметки.

– Полной ясности насчет того, был ли объектом нападения именно Грешэм, у меня пока нет. Но если да, мне потребуется больше информации по этому человеку, чтобы понять, почему целью стал он. – Я запнулась, видя пустые лица сидящих за столом. – В такого рода случаях убийца, прежде чем столкнуть жертву, часто фантазирует, представляя, как он сам бросается под поезд. Весьма вероятно, что он лечится от какого-то психического расстройства, поэтому будет не лишним проверить больничные карты. Высокий уровень планирования указывает на вероятность повторения. И конечно, он неспроста выбрал жертвой хорошо одетого мужчину средних лет. Возможно, у него проблемы с отцом или со всеми старшими.

Тейлор ухмыльнулся, как будто я отпустила неудачную шутку, остальные смотрели на меня молча, с каменными лицами. Такая агрессивная атмосфера стала для меня сюрпризом. Обычно, когда я работала на столичную полицию, ко мне относились, как к новичку в школе, давали время освоиться, привыкнуть к шуточкам и к принятым сокращениям. Эта же команда была другой – враждебность как будто вплелась в их ДНК.

Совещание закончилось, и я облегченно выдохнула. У выхода Стив задержался, пропуская остальных, а когда все вышли, наклонился ко мне и, кивнув в сторону Бразертон, прошептал:

– Ну, теперь понимаешь, почему ее зовут Невидимкой?

Сержант отошел, оставив неприятный запах лосьона после бритья, но я поняла, что он имел в виду. Когда мы здоровались, я даже не почувствовала ее руки, словно пожала туман, а одежда Лоррейн не поддавалась ни описанию, ни классификации. Как ей удалось подняться столь высоко? Может, все дело именно в этой незаметности? Женщины, достигающие в полиции высоких чинов, либо блестяще делают свою работу, либо отличаются полнейшей непреклонностью и беспощадностью.

– Вы ведь занимались делом Кроссбоунз, не так ли? – Серые брови Бразертон сдвинулись на миллиметр вверх.

– Но мне повезло остаться в живых, – ответила я.

– Да, по общим отзывам, вам действительно повезло. – Суперинтендант развела свою седую челку и посмотрела на меня внимательнее. – Сколько раз вы консультировали полицию?

– Я сотрудничала в расследовании трех больших дел и на протяжении нескольких лет привлекалась к составлению психологических профилей заключенных.

– Какую форму примет ваше сотрудничество?

– Бернс попросил меня работать вместе с ним. Начну с посещения семьи и знакомых Грешэма.

Бразертон нахмурилась. Мое присутствие явно воспринималось ею как нежелательная помеха.

– К концу дня, пожалуйста, представьте мне копию вашей лицензии – для отчета.

С этими словами Лоррейн растворилась в серых стенах коридора, и я поняла, почему совещание проходило в такой напряженной обстановке. Бразертон гордилась своей непредсказуемостью. Никто из подчиненных не знал, на кого падет карающая длань, потому что невозможно было угадать, что она думает. Может быть, это из-за нее Бернс так сильно похудел. Да, такая у кого угодно аппетит отобьет!

Глава 4

Дон Бернс с хмурым видом постукивал по компьютерной распечатке, но жертва упорно сохраняла куда более позитивный взгляд на жизнь. Огромное фото Лео Грешэма усмехалось мне со стены оперативного штаба – лысый, добродушный, с морщинками в уголках глаз. Прямо под снимком кто-то поставил кофе-машину, как будто детективы избрали его своим божеством и задабривали подношениями кофеина. Бернс собирался навестить жену Грешэма и согласился взять меня с собой. Я настояла на этом, потому что, несмотря на одержимость Дона серийными убийцами, большинство убийств совершают близкие к дому люди. Через пару минут инспектор швырнул отчет на поднос и схватил ключи от машины.

– Идем. Поедем в Уэст, навестим веселую вдову.

Он решительно направился к выходу, а я смотрела ему вслед, стараясь убедить себя, что это тот самый человек, который когда-то с таким трудом поспевал за мной. Салон «Мондео» едва ли не блистал чистотой, и на заднем сиденье не валялось ни пакетов из-под чипсов, ни оберток от шоколадных батончиков.

Я принюхалась.

– Бросил курить?

– Нет, – простонал Дон. – Но стараюсь.

Был час пик, но поток машин заметно поредел к западу. Мэрилебон выглядел еще более убогим, чем обычно. Улицы как будто морили себя голодом: на каждом углу виднелись забранные щитами кафетерии, булочные, овощные лавки…

– Должен предупредить: Марджори Грешэм – не самый приятный цветок в этом букете, – сказал Бернс.

– Люди по-разному ведут себя в горе.

– К ней это не относится. Вот приедем – и поймешь, что я имею в виду.

Проехав по Керзон-стрит, мы оказались в самом центре Мейфэра. Банкиры приобретали здесь собственность на протяжении сотни лет, и было нетрудно представить, как проводит дни жена миллионера: прогулка по Сент-Джеймсскому парку, посещение салона красоты, приобщение к культуре в Королевской академии искусств…

Машина остановилась возле виллы в георгианском стиле, в конце мощеного переулка.

– Приготовьтесь к встрече с драконшей, – прошептал Бернс, нажимая кнопку звонка.