Затерянные во времени - Юлия Ветрова

попыталась сесть — но рука Дерека удержала её.

— Спи. Там идёт дождь, да и нам не стоит выходить до ночи.

Инэрис посмотрела туда, где виднелась в оковах каменистой арки зеленоватая поверхность моря. Песок в самом деле был мокрым, и капли воды, шурша, оставляли на нём маленькие вмятинки.

Она откинулась на спину и закрыла глаза, вслушиваясь в лёгкий шорох прибоя и шелест дождя.

— Как тебя зовут? — спросила после долгого молчания.

— Дерек, — Дерек снова улыбнулся и скользнул было пальцами к белоснежной груди, но остановился и лишь погладил воздух в миллиметре от неё.

— Я… — Инэрис замешкалась. Она не говорила людям на этой планете своего имени. Им оно было не нужно, а Готфриду и вовсе не стоило его знать. Она называла себя Белой Пантерой, но называться так перед человеком, с которым только что провела ночь, не хотела. — Иса, — сказала она после паузы.

— Странное имя.

— Я пришла издалека.

Они посмотрели друг на друга.

— И куда идёшь теперь?

— Не знаю. Если хочешь — пойду с тобой.

Дерек всегда странствовал один, но в этот миг эта мысль не пришла ему в голову. Он наклонился и осторожно коснулся губ Исы поцелуем — в первый раз за эту ночь.

Глава 2. Пламя и звёзды

Инэрис спала.

Дерек смотрел, как мечутся яблоки её глаз под тонкими полупрозрачными веками.

Во сне Инэрис была также красива, как днём, и также холодна, будто статуя изо льда.

Поначалу Дерек думал, что это пройдёт. Но год шёл за годом, а Инэрис оставалась такой же.

Дерек не мог бы упрекнуть её в нелюбви или равнодушии — всё то время, что они были вместе, Инэрис отдавалась ему отчаянно, словно каждый день для неё был последним. И каждую ночь зрачки её метались под тонкой кожей век в плену той жизни, которой Дерек не знал.

Как-то ночью Инэрис проснулась. Стояла полная луна, а в такие ночи Дерек никогда не спал, потому что самого его одолевали мысли и воспоминания, которые он спешил облечь в строчки песен. Глядя же, как Инэрис мечется, убегая от своего кошмара, он раз за разом подсаживался ближе, гладил возлюбленную по разметавшимся прядям белоснежных волос, которые в такие минуты казались ему седыми, дул на трепещущие ресницы и прижимал к бедру её щёку. Инэрис обхватывала его ногу, как ребёнок, ищущий защиты у матери, тёрлась о него щекой — и успокаивалась наконец. Так было почти всегда, но не в ту ночь.

В ту ночь Инэрис проснулась и долго смотрела на него усталыми глазами, не видевшими настоящего сна много месяцев, и уже наяву сжимала его бедро, а потом спросила:

— Почему ты со мной?

Дерек вздрогнул. Такого вопроса он не ждал.

— Я люблю тебя.

Инэрис отвернулась, но лишь плотнее прижалась щекой к его бедру.

— Разве ты не поэтому со мной? — спросил Дерек, вплетая пальцы в её волосы и проводя ими вдоль невесомых прядей, казавшихся упавшими на землю лучами луны.

— Я не знаю, что такое любовь.

Дерек какое-то время молчал, продолжая гладить её по волосам.

— Но ты остаёшься со мной, — сказал он наконец, — почему?

— Ты делаешь меня живой.

Дерек грустно улыбнулся.

— Ты сама делаешь себя живой. Ты самая живая из всех, кого я знал, Иса.

— Почему? — Инэрис так и не обернулась, хотя в голосе её звучало недоумение.

— Потому что ты никогда не сдаёшься. Никогда не следуешь тем правилам, в которые не веришь.

Инэрис грустно улыбнулась, всё также не поворачивая к нему головы.

— Ты хочешь знать, что мне снится? — спросила она.

— Да, — ответил Дерек честно и только потом добавил. — А ты хочешь рассказать?

— Я не знаю, сможешь ли ты понять…

Инэрис перевернулась на спину и посмотрела ему в глаза.

— Не потому, что сомневаюсь в тебе. Просто… Не знаю.

— Расскажи, — попросил Дерек, хотя сердце его кольнуло иголкой боли.

Инэрис закрыла глаза.

— Мой мир… — она сглотнула. — Мой дом. Там всё сгорело. Величественные… Храмы… Дворцы… Библиотеки… То, что мой народ собирал тысячи лет, сгорело. Всё. Не только мой дом… город… Все наши города. Мы проиграли войну. Потому что каждый хотел защитить свой дом больше, чем победить. И я всегда винила их в этом. Я презирала их за то, что они не могут понять нашей великой цели. Небо, Дерек… Я всех и всегда презирала. А потом, когда пришёл мой собственный час, и я должна была выбрать… Я бросила свой дом, чтобы выполнить приказ. Я видела, как он горел, и я приказала уводить корабли. Остатки выживших. Я смотрела, как расцветает алая волна пламени, и я сказала: «Выполняйте приказ». Я вижу этот миг каждую ночь. Мне кажется… В тот момент война потеряла смысл для меня. Я думала, что главное победить… — она рассмеялась холодным смехом, похожим на шелест льдинок, бьющихся друг о друга. — Вот она. Победа. Я выполнила приказ. Мне незачем жить, потому что я так никого и не защитила. И… Знаешь, я поняла, что все эти великие цели — это ерунда.

Она замолчала надолго, а потом добавила:

— Только я так и не поняла, как с этим жить.

Дерек долго молчал. Не от того, что не знал, что сказать. Он много странствовал и много видел — крестьян, чьи деревни сгорели, и полководцев, которым мерещилась кровь на их собственных руках. Закоренелых убийц, которые склоняли колени при виде невинного младенца, и стариков, которые всю жизнь воплощали мечту, оказавшуюся пустотой.

Он гладил Инэрис по волосам, выжидая, когда та успокоится — настолько, чтобы говорить, но недостаточно, чтобы снова выросла между ними стена изо льда, за которой Дереку никогда не удавалось разглядеть её глаз.

— Ты не могла спасти их всех одна, — сказал он, продолжая гладить Инэрис по волосам.

Инэрис покачала головой.

— Не то.

— Если бы ты сделала другой выбор, погибло бы ещё больше людей.

— Я знаю. Но это не помогает.

— Ты всё-таки победила.

— И за это я ненавижу себя больше всего.

— Ты никому не хотела зла.

Инэрис резко открыла глаза и посмотрела в глаза Дереку. Взгляд её казался лучом света, проникающим в самые глубины его собственной души.

— Знаешь, — сказала она. — Я в этом не уверена. Я убила много людей. Просто потому, что они стояли между мной и моей целью. И… Я не знаю. Сделала бы я это снова? Я правда не знаю. Потому что тогда у меня была цель. А я, наверное, многое отдала бы, чтобы снова поверить в