Стихотворения - Бен Джонсон

Но кроме их любви добавить часом

Что можно было бы к твоим запасам

Безмерным? Здесь любого, кто пришел,

Ждет, изобильный и богатый стол!

И всякий, будь то пахарь или пряха,

Садится за господский стол без страха.

Здесь пиво есть и хлеб. А то вино,

Что пьет хозяин, пью и я равн_о_.

Я точно так же, как и все кругом,

Не чувствую стесненья за столом.

Здесь от души кормить предпочитают

И, сколько съел я мяса, не считают,

А попрошу еще, несут тотчас

Такой кусок, что и не съешь зараз.

Скупым и жадным не был ты вовек.

Когда я оставался на ночлег,

Ты моего коня как на убой

Кормил, как будто я хозяин твой.

Все, что хочу, могу просить я тут,

Здесь и король Иаков смог приют

Найти, когда, охотясь со своим

Прекрасным сыном, вдруг увидел дым

И огоньки, что звали по пути

К твоим пенатам поскорей прийти.

Кто б из селян тебя ни посещал,

Ты каждого с любовью угощал.

Лились слова восторга через край

Хозяйке, что снимала урожай

Похвал за то, как с домом управлялась.

А не было хозяйки, оставалось

Все на местах: белье, еда, посуда,

Как будто ждал гостей ты отовсюду!

Ты, Пенсхерст, не устал ли от похвал,

Так знай же - я еще не все сказал:

Твоя хозяйка прелести полна,

Она и благородна, и скромна.

Хозяин твой - отец своих детей,

Что счастье редкое для наших дней.

А дети слово божье изучают

И потому невинность излучают.

Они, не зная, что такое лень,

Псалмы, молитвы учат каждый день

И постигают благостные чувства,

Военные и прочие искусства.

Уверен, Пенсхерст, каждый, кто сравнит

Тебя с иными замками, на вид

Причудливыми, тотчас скажет честно:

Там чудно строили, а здесь живут чудесно.

Перевод В. В. Лунина

ПЕСНЯ. СЕЛИИ

Ну же, Селия, смелее!

Нег любви вкусим скорее!

Наши юные года

Нам даны не навсегда.

Время к любящим сурово;

Солнце утром встанет снова,

Но упустим мы свой час

Вечной будет ночь для нас.

Что ж мы медлим и таимся?

Мы ль с тобой молвы боимся?

Пусть шпионов полон дом,

Мы ль им глаз не отведем?

Мы ль перехитрить не сможем,

Тех, кто бдит над нашим ложем?

Плод любви сорвать - не грех.

Грех - не скрыть любви утех.

Ведь известно с давних пор:

Кто не пойман - тот не вор.

Перевод М. И. Фрейдкина

К НЕЙ ЖЕ

Поцелуй меня. Про это

Не сболтну и по секрету.

Я любимую мою,

Как болтун, не предаю.

Поцелуй же, не хитри

И богатством одари

Мои губы. Им сейчас

Плохо без твоих. Сто раз

Поцелуй, а после - тыщу.

Снова - сто... Я этой пищи

Съесть готов такой запас,

Сколько в Ромни трав у нас,

Сколько капель в Темзе синей

И песка среди пустыни,

Сколько звезд во мгле ночной

Золотят поток речной

В час, когда воруют счастье

Те, что у любви во власти.

Любопытный - дать совет

Хочет им, а их уж нет.

А завистник истомится,

Видя радостные лица.

Перевод В. В. Лунина

ПЕСНЯ. ЖЕНЩИНЫ - ТОЛЬКО ТЕНИ МУЖЧИН

Спешишь за тенью - она уходит,

Спешишь от нее - за тобой стремится.

Женщину любишь - тоже уходит,

Не любишь - сама по тебе томится.

Так, может, довольно этих причин,

Чтоб женщин назвать тенями мужчин?

Утром и вечером тени длинны,

В полдень - коротки и бесцветны.

Женщины, если мы слабы, сильны,

А если сильны мы, то неприметны.

Так, может, довольно этих причин,

Чтоб женщин назвать тенями мужчин?

Перевод В. В. Лунина

ПЕСНЯ. К СЕЛИИ

До дна очами пей меня,

Как я тебя - до дна.

Иль поцелуй бокал, чтоб я

Не возжелал вина.

Мечтаю я испить огня,

Напиться допьяна,

Но не заменит, жизнь, моя,

Нектар тебя сполна.

Тебе послал я в дар венок

Душистый, словно сад.

Я верил - взятые тобой

Цветы не облетят.

Вздох подарив цветам, венок

Вернула ты назад.

Теперь дарить не свой, а твой

Он будет аромат.

Перевод В. В. Лунина

ПЕСОЧНЫЕ ЧАСЫ

На струйку за стеклом взгляни

Песчинок крохотных

Чуть больше пыли.

Поверить можно ль, что они

Когда-то человеком

Были?

Что, словно мошка, человечье тело

В любовном пламени сгорело?

Да и теперь останки той

Любви земной

Не могут обрести покой.

Перевод В. В. Лунина

МОЙ ПОРТРЕТ, ОСТАВЛЕННЫЙ В ШОТЛАНДИИ

Видать, глазаст Амур, да слухом слаб.

Иначе та, кого

Всего

Сильней люблю я, сердца моего

Отвергнуть не могла б.

Уверен, стих мой, обращенный к ней,

Был нежного нежней

И всех моих стихов сильней.

Так не споет влюбленно

И юноша у древа Аполлона.

Но страхи между тем,

От коих мысль устала,

Кричат - она видала,

Что я уж сед совсем,

Что мне уж - сорок семь...

Моя любовь была ей не слышна,

Зато солидный мой живот она

Заметила, увы, и... осуждала.

Перевод В. В. Лунина

ПОСЛАНИЕ К ДРУГУ, УБЕЖДАЮЩЕЕ ЕГО ОТПРАВИТЬСЯ НА ВОЙНУ

Очнись от сна, мой друг! Ты слышишь, бьет

Набат войны в Европе и зовет

Прервать досуг греховный! Иль меж нас

Уж нет таких, кто в скверне не погряз?

Он кличет тех, кому постыло гнить

Без дела, кто хотел бы оживить

Мужскую честь, почившую в гробу,

Восстав на благородную борьбу.

Иным заботам смертных - грош цена.

Все их затеи рухнут, как одна.

Взгляни на честолюбца, что хвалу

Готов, как нищий, клянчить на углу

И лесть скупать за деньги, но в миру

Заслужит лишь бесславье и хулу!

А вот обманщик ловкий, что не чтим

Никем и никого не чтит - каким

Путем в своих он плутнях не пойди,

А все овраг змеиный впереди!

Вот гордый сэр, что важен и тяжел

На вид, а гол, на деле, как сокол.

Откроется, каков его доход,

И вмиг его от злобы разорвет!

А тот, кого зовет счастливцем свет,

Всеобщей тайной зависти предмет,

И все его чернят, кто испокон

Мечтали сами быть в чести, как он.

Повсюду ложь, на что ни бросишь взгляд.

Бежать, бежать, куда глаза глядят!

Велит нам разум. Уж честней бежать,

Чем в этой жиже смрадной погрязать.

Весь здешний мир замешан на дрожжах

Безумства, и царит в его садах

Безудержное буйство сорных трав,

Учение Создателя поправ.

Мир закоснел в распутстве и грехах,

И чужд ему небесной кары страх.

Все доброе опошлено. На всем

Печать двуличья. То, что мы зовем

Сегодня дружбой, - скрытая вражда.

Нет ни стыда, ни правого суда.

Молчит закон. Утехи лишь одни

Желанны тем, для коих честь сродни

Игрушке. Шутовства и чванства смесь

Вот их величье. И в почете здесь

Обжора, франт да толстая мошна,

Что похоть их обслуживать должна.

Почем платил придворный жеребец

За ленты и крахмал, чтоб наконец

Стал вид его кобылке светской люб

И та ему подставила свой круп,

Пылая вожделеньем оттого,

Что лорд пред ней? И пакостней всего,

Что ей нельзя иначе поступить

(Днесь неучтиво шлюхою не быть):

Коль знатен он и вхож в высокий свет,

То с ним блудить - урону чести нет.

Что мы клеймим в лачуге как разврат,

То в замке - томной негой окрестят.

О, эти твари! Кто постиг вполне

Повадки их бесстыдные и не

Был возмущен! Коль голос чести тих,

Пусть смех и злоба сложат гневный стих

О тех, что пред нарциссовым стеклом

Рядят, кого им выставить ослом,

Сплетают в сеть цветки да завитки,

И чтобы уд мужской завлечь в силки,

Ему всечасно ставят западни.

А меж собой - как мелочны они!

Коль на подруге бант не так сидит,

Вмиг заклюют. Зато, забыв про стыд,

Едва завидят модный пикардил,

Визжат, как будто слепень укусил.

Ревнуют, и бранятся, и юлят,

И бедрами виляют, и скулят

Выделывают сотни мерзких штук,

Как свора исходящих течкой сук.

А с виду - лед. Ведь если им порой

Поклонник и подбросит фунт-другой

На сласти - разве ж это неспроста!

О, нынче нашим дамам не чета

Питс, Райт, Моде - сегодня стиль не тот.

Им леди сто очков дадут вперед.

Народ наш горд, но уважает знать

И потону им склонен позволять

Жить в блуде, не таясь и на виду.

Здесь, как на бирже, их товар в ходу.

Кто похотью к чужой жене влеком,

Тот и свою не держит под замком.

Муж нынче грубым скрягою слывет,

Коль не пустил супругу в оборот

И не сумел всех средств употребить,

Чтоб с честного пути бедняжку сбить.

Сестрой торгует брат, а лорда друг

С его же леди делит свой досуг.

Не принято и думать ни о чем,

Кроме любовниц. Будет наречен

Пажом служанки тот, кто грубый пыл

Ни с кем из знатных шлюх не разделил

Иль не бывал бессчетно ублажен

Щедротами примерных наших жен.

Вот каковы дела и нравы их.