Клюква в шоколаде - Андрей Кивинов

Маша, Катя и Наташа, повизгивая от восторга, устремились на кухню.

– Георгич, может, все-таки пойдем бананами торговать? – Дукалис склонился к фонтану-ангелу и нажал белую кнопочку у основания ракушки. Послышалось урчание, после чего ангел начал опорожняться тоненькой желтенькой струйкой. Толик подставил руку.

– Мужики, обалдеть! Шампанское! Клянусь! Этот чудик с крыльями ссыт шампанским!

– Не оригинальная идея. Такое уже было в одном фильме с Бельмондо, – спокойно отреагировал Соловец, – замкнутый цикл. Смотри, все не выпей. Вообще, давайте поменьше руки куда не надо совать. Сломаем что-нибудь, а Мише с тестем разбираться. Никакой зарплаты не хватит.

– Да я б при таком тесте, – не успокаивался Толик, – давно бы на «гранд-чероки» рулил. И в отпуск ездил исключительно на Карибы, а не в Псковскую область. Смотри, какой камин! – Алло, гараж!!! Сказано, руками не трогать! Толик пошел на второй этаж, не переставая восхищаться банановым бизнесом. Кивинов тем временем нашел дверь сауны, которая располагалась, как и говорил Миша, в пристройке. Как запускать в действие это чудесное изобретение финского народа, он не знал, но решил разобраться в этом позже, после официальной части. Тут же имелся маленький бассейн-бочонок, заполненный холодной водой. Все сияло чистотой и безупречным качеством исполнения. Но кроме затертого «живут же, сволочи», в голову Кивинова в настоящую секунду ничего не пришло. Хотя, наверное, хотелось выразить завистливый восторг поконкретнее.

Операция «Клюква в шоколаде», о которой так долго говорили большевики, наконец-то благополучно началась. И не было причин не выпить. Без суеты.

***

Солнце жгло нестерпимо. Кивинов прятался в тень, но и там жара доставала своим раскаленным дыханием. Улица была пустынна, люди укрылись в прохладных жилищах и не высовывали из них даже носа, боясь обгореть. Надо бежать к морю, окунуться в освежающую, спасительную влагу, поплескаться на ласковых волнах.

Море рядом, сразу за городом.

Он побежал по пыльной улице с максимально возможной скоростью. Скорее не побежал, а полетел, ему казалось, что он не касается ступнями раскаленного асфальта. Духота резко усилилась, горячий воздух обжигал лицо. Быстрее… Вон, уже виднеется пляж. Еще немного. До воды пришлось добираться огромными прыжками, на песке запросто можно было жарить яичницу. Все-е-е… Кайф-лайф.

Он на ходу скинул рубашку, выпрыгнул из брюк и с разбега ударился о набегающую волну… Странно, вода была такой же горячей, как воздух. Кивинов решил нырнуть поглубже, вряд ли солнце достало до дна. Но увы, чем больше он погружался, тем нестерпимей становился жар. Неправильное море. Идиотизм, как здесь рыбы живут? Натуральная уха. Даже солить не надо.

На дне, в жидких водорослях, он заметил Дукалиса. Тот сидел на ракушке и пускал пузыри. Рядом валялся крылатый ангел и пустая бутылка из-под шампанского.

«Засоряют мировой океан», – подумал Кивинов, подплывая к Анатолию Валентиновичу.

Дукалис приветственно кивнул головой.

– Андрюха, валить отседа надо. Сгорим к чертовой матери.

– Да тут же вода, Анатоль! Почему мы должны сгореть?

– Где ты тут воду нашел?

Дукалис оттолкнулся от ракушки и поплыл в сторону берега, не сказав больше ни слова. «А может, он прав? Может, это не вода? Водка?» Кивинов, начиная задыхаться, последовал за Толиком. Но руки слабели с каждой секундой. Кивинов вдруг понял, что не дотянет до поверхности. Дукалис оглянулся на него и прокричал:

– Андрюха, давай быстрее! Андрюха-а-а-а!!! Быстре-е-е-е…

Кивинов сжал зубы и, собрав остатки сил, вынырнул на поверхность. Сразу стало необыкновенно легко. Жар пропал, оставшись на дне. Неправильное море. Все наоборот. Кивинов перевернулся на спину, лег на воду, зажмурившись. Рядом послышались знакомые голоса. Он открыл глаза и вдруг с ужасом увидел, что на него с космической скоростью падает небо…

Бах!!!

От удара Кивинов очнулся, по спине растекалась тупая боль. Он лежал на траве, совершенно не понимая, что происходит. Память прокручивала в голове обрывки вчерашнего дня. Вернее, не память, а то, что от нее осталось, ибо Кивинову казалось, что за него вспоминает кто-то другой. …Электричка, затяжная прогулка по Комарове, забытые ключи, первый тост, купание в озере, шашлык, водка, еще водка, опять водка, танцы, сауна… В сауне было очень жарко, а Дукалис все прибавлял и прибавлял. Снова чуть-чуть водки…

Диван, спящая девчонка, южный курорт, жара, море… Удар, боль.

Кивинов приподнял голову. Увиденное им зрелище напоминало сцену из замечательного отечественного блокбастера «Война и мир», запечатлевшую пожар в столице-матушке Москве. Только вместо Пьера Безухова на фоне пылающего дома носился Анатолий Валентинович Дукалис. Рядом размахивал руками Волков. Шум огня заглушал их голоса, но обрывки фраз достигали ушей. -…Холодно, холодно… У нас в Риге, у нас в Риге… Довы… Иди теперь, грейся!!!

– Да это Георгич со своим «Беломором»! Бросает хабарики… А много ли надо?.. От сауны не могло.

– Один черт – задница!!! Во – Кивинов очнулся.

Кивинов действительно кое-как поднялся на ноги и обхватил руками стоящую рядом березку.

Чего это? – он сумел кивнуть на горящий дом.

– В двух словах – это абзац! – ответил Дукалис.– Хорошая у Мишкиного тестя была дачка.

– А Георгич где? А девчонки?

– Георгич на станцию побежал пожарных вызывать. Только пожарным тут уже делать нечего, кроме составления протокола… Девчонки вон, возле забора.

Кивинов повернул голову. Катя стояла и курила, Маша и Наташа лежали на траве.

– Живы? – прошептал Кивинов.

– Типун тебе на язык. Я их первых на себе вытащил. Все-таки женщины. Тебя, дурака, последним. Неужели не чувствовал ничего?

– Курорт снился, море.

– Будил, будил… Понял, что без толку, на спину загрузил. Как ты?

– Никак… Спина болит.

– Извини, дверь-то закрыта, пришлось тебя из окна десантировать. Да, чувствую, скажет нам Мишель большое человеческое спасибо. Особенно Георгичу за его «Беломор».

– Георгич тут ни при чем, – вновь затеял спор Волков, – это сауна загорелась. Ты прикинь, Андрюхин, сидим, паримся, нормально все, а Анатолию Валентиновичу все холодно. Добавляет и добавляет. Вдруг дымом потянуло из дверей.

– А я?

– Ты уже отвалил спать вместе с Наташкой. Машка тоже отключились на веранде. Георгич в предбаннике притулился с Катькой. Мы на улицу выскакиваем, матерь божья – задняя стенка сауны горит! Попытались водой из бассейна затушить, да какое там! Мудак этот петровский тесть, бабок на кирпич пожалел. Пока бегали туда-сюда, огонь на крышу перекинулся. Вас вот еле вытащить успели.

Кивинов снова опустился на землю. Огонь уже бушевал на веранде. С противным треском от крыши оторвалась башенка и, объятая безжалостным пламенем, рухнула вниз. Стаи искр то и дело взлетали к небу, словно праздничный фейерверк в честь новых офицерских званий. Жар огромного костра обжигал тело, но еще больше душу.

Вспомнился Макаревич. «Все отболит, и мудрый говорит – каждый костер когда-то догорит…» – Представляешь, Андрюха, – вдруг рассмеялся Дукалис, – я ключи нашел! Они за подкладку завалились. Зря только двери ломал.

– Да, обидно,– прошептал Кивинов и закрыл глаза.

Вернулся Соловец. Едва держась на ногах, он прислонился к березе и попросил попить. Чувствовалось, что поход на станцию дался ему нелегко. Глотнув воды из протянутой ему пластиковой бутылки, он достал из кармана мятую пачку папирос и мрачно произнес:

– Вызвал. Сейчас приедут, потушат. Зажигалку дайте.

В эту секунду в доме что-то впечатляюще рвануло, и к ногам Георгича упала тлеющая головешка.

– Какие будут предложения? – безжизненным голосом спросил он, прикуривая от головешки.

– Домой ехать да явку с повинной писать, – Волков вытер лицо рукавом, оставив черный след копоти на щеке, – чего тут ждать? Все сгорит без нашей помощи.

– Интересно, сколько этот теремок стоит?

– Без внутренней отделки и мебели тонн в пятьдесят уложиться можно. При большом желании и сильной экономии.

– Без посторонней помощи к пенсии не рассчитаемся, – прикинул Дукалис.

Кивинов поднес к глазам циферблат часов. Шесть утра. Самый сон. Упасть бы на травку, закрыть глаза и снова очутиться на курорте. А проснуться на мягком диване в комнате, увидеть смеющихся друзей и понять, что это был не более чем кошмар. Кивинов зажмурился, но рядом с головой просвистела еще одна выстрелившая из дома головешка, и он мгновенно очнулся. Увы, кошмар происходил наяву.

– Отступаем,– скомандовал Соловец, заслышав завывание пожарной сирены, – не фиг тут отсвечивать…

В электричке Дукалис сунул более-менее пришедшему в себя Кивинову ключи от догорающей дачи:

– Передай Мише. Подготовь его сначала. Намеками как-нибудь…

– А почему я?

– Судьба. Ты дежуришь.