Маска Владигора - Сергей Карпущенко

— Ну что ж, Бадяга-друг, пойдем посмотрим, что мы с тобой натворили, — предложил Владигор, опуская на пол самострел.

Дружинника не нужно было упрашивать — он сгорал от нетерпения, желая узнать результаты состязания. В своей победе он не сомневался. Вот подошли к фигурам, по которым стрелял Бадяга, и он, волнуясь, стал показывать:

— Ну, княже, посмотри: одна, вторая, третья… А эта прямо в глаз угодила. Не хуже получилось, чем у тебя.

Из двадцати стрел Бадяги пятнадцать угодили в цель. Правда, не все из них вонзились в голову или в грудь болванов, но все же Бадяга был доволен собой. При такой спешке результат был очень даже неплохим.

— Что ж, молодец, Меньшой, — похлопал Владигор Бадягу по спине. — Недаром я плачу тебе за службу серебром. А теперь давай поглядим, как я разделался со своими…

Они пошли налево, и в свете двух десятков горящих свечей Бадяга увидел картину, потрясшую его. Такого ему не случалось видеть даже на поле боя: все пять болванов были обезглавлены! Глиняные их головы валялись на полу.

— Княже… да как же это? Не возьму в толк…

— Пойди к стене и посмотри, какими стрелами стрелял я, — велел Владигор.

Из досок торчали самострельные древки, и Бадяга, с трудом вытащив стрелу, увидел, что она имеет наконечник в виде полумесяца с рогами, направленными вперед.

— Вот этими-то серпами я и срезал головы болванам, — молвил Владигор. — Такова убойная сила моего железного лука, что одной стрелой можно пронзить навылет двух, а то и трех облаченных в доспехи воинов, если, конечно, будут они стоять друг за другом.

Бадяга, однако, быстро оправился от изумления, и прежняя насмешливость, хоть и замаскированная почтительностью, вернулась к нему.

— Так ведь, княже, покуда ты двух своих одной стрелою будешь убивать, я трех положу! Уж больно долго ты жернов свой железный крутишь! — сказал он.

— Есть у меня и другие самострелы, без ворота, — те руками можно натянуть, — быстро возразил Владигор. — Но не показал я тебе еще одну стрелу, последнюю мою придумку. Увидишь — убедишься в полном превосходстве самострелов над обычным луком. — И прокричал, обернувшись в сторону двери, что к мастерам вела: — Ребята! Щит железный в палец толщиной сюда тащите!

Минуты не прошло, как послышались шаги подручных Владигора. Два крепких парня несли лист железа с дверь величиной. Судя по тому, как тянуло к земле их руки, весил он немало.

— К стенке прислоните, — приказал Владигор и, когда подручные ушли, вынул из-за пояса стрелу и показал ее Бадяге: — Такую не видал?

Дружинник взглянул на стрелу. В самом деле, он видел уже этот тупорылый, но с острой по кругу кромкой наконечник, когда его ковали, и удивлялся: для чего он может сгодиться?

— Если бы раньше увидел, то никогда б не догадался, что это наконечник для стрелы. Неужто полетит? Да и нужда какая в нем?

— Увидишь.

Владигор пошел туда, где оставил самострел, неспешно натянул тетиву и выстрелил. Послышался все тот же хлопок, а вслед за ним звонкий удар железа о железо, резкий и короткий.

— А теперь пойдем посмотрим, друг Бадяга, — предложил Владигор, и когда дружинник встал рядом с железным щитом, толщина которого была не меньше мизинца, то увидел в нем сквозное отверстие.

Бадяга обескураженно крутил своей коротко стриженной башкой:

— Видно, сам Перун тебе помог, княже. Ежели б своими глазами не видел, не поверил бы. Точно глину прошила!

Владигор, довольный впечатлением, которое произвел на Бадягу давешний выстрел, поспешил его уверить:

— Да, без высшей силы здесь не обошлось. Боги, наверно, внушили мне мысль помочь Ладору новым оружием. Наконечник же мой и впрямь необычен: так выкован, что кромка острая просекает железо, а не рвет его, как стрела. Наконечники такие крепче быть должны, чем… чем доспехи врагов Ладора. Я же секрет открыл, как сделать железо крепким, и заклинания особые узнал от чародея одного. Теперь, Бадяга, во дворце своем десять кузниц заведу, чтобы дружину самострелами снабдить, а если понадобится, то и всех ладорцев. Неприступным наш город станет, и Борея, доведавшись, что мы обладаем столь страшным оружием, к союзу мирному подвигнется. А теперь, дружище Бадяга, пойдем в мою горницу да выпьем сыченого меду, духовитого, как скошенная трава полевая. За славу Синегорья выпьем да в честь Сварога и веселого Ярилы!

И князь, обняв любимого дружинника за плечи, повел его к себе в чертоги. Но не ведали ни Владигор, ни Бадяга, что за соревнованием их наблюдали. Наблюдатель притаился в дворцовой кухне, вернее, в одном из ее закутков, отведенном для хранения посуды, где дощатая стена покоробилась и рассохлась, образовав многочисленные щели. Этот некто приник глазом к щели и затаив дыхание следил, как Владигор расправляется с глиняными истуканами. Нет, он не спешил рассказать об увиденном товарищам по кухонному ремеслу, и вовсе не из боязни, что те донесут князю: мол, какой-то поваренок сует нос не в свои дела. Этот еще довольно молодой человек считал себя обиженным судьбой: был он низкого рода, тщедушный и невзрачный. Звали его Солодуха. С детства мечтал он сделаться богатым, купаться в роскоши, иметь власть над людьми, но до сих пор не продвинулся выше должности поваренка. И вот случилось ему нечаянно подслушать разговор Владигора со старшим дружинником, случилось стать причастным к тайне государственной. И тотчас решился он на черное предательство — лишь бы начать наконец продвижение к заветной цели…

2. Сети для Владигора

Владигор не любил борейцев, с которыми ему не раз приходилось сражаться, не любил за наглость и неуемное стремление воевать ради грабежа и крови, но отказать посланнику одного из самых могущественных борейских племен он не мог. Бореец входил в его дом без оружия, как гость, а прогнать гостя в Синегорье считалось поступком столь же недопустимым, как и бежать с поля битвы.

Извещенный о приближении борейского посла еще до того, как тот въехал в ворота Ладора, Владигор стоял у оконца и смотрел через прозрачную слюду на подъезжающую к городу кавалькаду. Все всадники были облачены в начищенные доспехи и держались в седле горделиво.

«По этим бы зерцалам[2] да из самострелов…» — подумал невольно князь, но тут же прогнал от себя эту мысль: обстоятельства требовали проявлять спокойствие, если не учтивость. Владигор приказал:

— Живо готовьте обед на двух человек!

Он знал, что представитель племени игов, одного из самых сильных в Борее, захочет говорить с ним с глазу на глаз, потому что не что иное, как дела наиважнейшие, могло заставить князя Грунлафа отправить посла во враждебное Синегорье. В красной мантии, в окружении виднейших дружинников, бывших к тому же и политическими советниками князя, Владигор ожидал гостя в палате для приемов. И вот раздался звук рога, и вошедший в зал отрок-герольд торжественно доложил, что князя Синегорья просит о приеме Хормут, посланник Грунлафа.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});