Война против Кторра - Дэвид Герролд

Я осторожно взял их. Цветные снимки 8х10. На них улица небольшого городка - торговый центр, увиденный в окно третьего этажа. Я медленно просмотрел кадры: на первом червеобразный кторр, большой, красный, с оранжевыми пятнами на боках, подняв голову, всматривался в автомобиль. На следующем темные очертания другого просовывались в окно аптеки; стекла еще сыпались вокруг него. На третьем самый большой кторр делал что-то... это выглядело, как тело...

- Я хочу, чтобы вы посмотрели на последнюю фотографию, сказала доктор Обама. Я достал ее: - Мальчику было около тринадцати.

Я взглянул. И в ужасе почти выронил снимок. Ошеломленный, я посмотрел на доктора Обама, потом снова на фотографию. Это не помогло: желудок скрутила внезапная тошнота.

- Качество фотографий очень хорошее, - заметила она. Особенно, если учесть положение вещей. Я не знаю, как этот человек сохранил присутствие духа делать снимки, но этот телеснимок лучший из тех, что мы имеем о питании кторров.

Питание! Он разодрал ребенка почти пополам! Зияющая пасть застыла, полосуя и разрывая бьющееся тело. Длинные руки кторра были с двумя суставами. Жесткие, черные, насекомоподобные, они держали мальчика металлической хваткой и толкали его в отвратительную, усеянную зубами дыру. Камера схватила струю крови из груди, застывшую в воздухе алыми брызгами.

Я едва мог дышать: - Они едят свою... добычу живой?

Доктор Обама кивнула: - А теперь представьте, что это ваша мать. Или сестра. Или племянница.

О, чудовище - я пытался уклониться, но образы сверкали перед глазами. Мама. Мэгги. Энни - и Марк с Тимом, хотя они уже семь месяцев мертвы. Я представил остолбеневшее выражение на лицах мальчиков, рот открытый в беззвучном крике ужаса: почему я? Я представил, как это выражение искажает лицо сестры, и содрогнулся.

Я посмотрел на доктора Обама. Комок стоял в горле: - Я... я не знал.

- Немногие знают, - сказала она.

Я был потрясен и обескуражен - и, наверное, был белый, как мороженое. Я отодвинул снимки. Доктор Обама положила их в папку, не взглянув; ее глаза изучали меня. Она наклонилась над столом и сказала: - Теперь о девочке - вы продолжаете спрашивать, почему Дюк сделал то, что сделал?

Я покачал головой.

- Молитесь, чтобы не оказаться в такой же ситуации - но если окажитесь, будете ли вы колебаться сделать то же самое? Если думаете, что да, поглядите еще раз на снимки. Но стесняйтесь попросить; в любое время, когда захотите вспомнить, приходите в мой кабинет и смотрите.

- Да, мэм. - Я надеялся, что это не понадобится. Я потер нос. - Э-э, мэм... что случилось с мистером Нокури, фотографом?

- То же, что и с мальчиком на снимке - как нам кажется. Мы нашли только камеру...

- Вы были там?

- ... остальное - это ужас. - Доктор Обама на мгновение задумалась о чем-то другом, очень далеком: - Там была пропасть крови. На всем. Пропасть крови. - Она печально покачала головой: - Эти снимки... - она показала на папку на столе, - ... невероятное наследство. Наше первое настоящее доказательство. Этот человек был героем. - Доктор Обама снова посмотрела на меня и внезапно вернулась в настоящее: - Теперь вам лучше уйти. Мне надо работать - ах, да, отчет. Возьмите с собой и перечитайте. Вернете, когда подпишите.

Я ушел. Благодарный.

3

Я лежал на койке, когда, напевая, вошел Тед, долговязый парень, тоже взятый с университета. Проныра с новоанглийской гнусавостью: - Эй, Джимми-бой, обед кончился.

- Ага, Тед. Я не голоден.

- Да? Хочешь, позову доктора?

- Со мной все окей - просто нет настроения.

Глаза Теда сузились: - Ты все еще обдумываешь, что случилось вчера?

Я лежа пожал плечами. - Не-а.

- Говорил с Оби?

- Ага.

- Тогда понятно; она устроила тебе шоковую терапию.

- Да, и это сработало. - Я повернулся на бок, лицом к стене.

Тед сел на койку, рассматривая меня; я слышал, как скрипели пружины: - Она показала тебе аризонские картинки?

Я не ответил.

- Ты пройдешь через это. Все прошли.

Я решил, что мне не нравится Тед. У него всегда было что сказать - почти правду - словно он брал слова из кино. Он всегда был чуточку слишком замечательным. Нельзя быть таким радостным все время. Я натянул одеяло на голову.

Он наверное устал ждать ответа, потому что снова встал. - Во всяком случае, Дюк хочет видеть тебя, - и добавил, - сейчас.

Я повернулся, но Тед был уже за дверью.

Поэтому я встал и пригладил волосы. Потом влез в ботинки и пошел искать Дюка.

Я нашел его в комнате отдыха, говорящим с Шоти; они сидели за одним из столов, рассматривая карты. Перед ними стоял кофейник. Когда я появился, они подняли головы. - Сейчас я освобожусь, сказал Дюк.

Я вежливо отошел, рассматривая стену. На ней висела старая фотография из журнала: выцветший снимок президента Рэндольфа Хадсона Макги; я смотрел на него без всякого интереса: квадратная челюсть, сияющие седые волосы и убеждающие голубые глаза. Наконец Дюк что-то пробормотал Шоти и отпустил его. Мне он сказал: Садись.

Я сел, нервничая.

- Хочешь кофе?

- Нет, спасибо.

- Выпей немного для вежливости. - Дюк налил чашку и поставил передо мной: - Ты здесь неделю, верно?

Я кивнул.

- Ты поговорил с Оби?

- Да.

- Видел картинки?

- Да.

- Ну, что думаешь?

Я сказал: - Не знаю. О чем надо думать?

- Например, не отвечать вопросом на вопрос.

- Отец говорил, что это единственный способ ответа на риторический вопрос.

Дюк отхлебнул кофе и скривился: - Фу. Каждый день все хуже. Но не говори сержанту Келли, что я так сказал. - Он оценивающе посмотрел на меня: - Ты можешь обращаться с огнеметом?

- Что?

- Стало быть, нет. Как скоро ты сможешь научиться? К концу недели?

- Не знаю. Наверное. Зачем?

- Мне нужен помощник. Думаю, ты потянешь. - Я начал протестовать - Дюк проигнорировал. - На сей раз это не просто поход скаутов, это операция поиска и уничтожения. Мы вернемся доделать, что должны были сделать вчера. Сжечь несколько червей. - Он ждал ответа.

- Я не знаю, - сказал я наконец.

Его глаза были спокойны: - В чем проблема?

- Не думаю, что я - человек военный; это все.

- Нет, не все. - Он смотрел на меня стальными серыми глазами и ждал.

Я ощущал себя прозрачным. Пытался глядеть в сторону, но меня снова притянуло к его взгляду. Дюк был мрачен, но не разгневан он терпеливо ждал.

Я медленно произнес: - Я прибыл сюда изучать червей. А это... не соответствует моим ожиданиям. Никто не говорил, что я буду солдатом.

Дюк сказал: - Ты получаешь военный паек, не так ли?

- Служебный паек, - поправился я. Мне повезло. Мое биологическое образование квалифицировали как "необходимое умение" - но только отчасти.

Дюк поморщился: - Да? Здесь мы не проводим таких тонких градаций. Разницы нет.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});