Двое - Артем Опарин

что-то непонятно, спрашивайте.

– Расстались мы 23 апреля. Ровно четыре года назад. – Я посмотрел на девушку: она изумленно глядела на меня, догадываясь, почему я пришел сюда вопреки ливню. – На этом самом месте я сказал, что больше не люблю ее, но не признался, что общался с другой девушкой вот уже месяц – этого бы я ни за что не смог сделать. Вот такой я слабак. Боюсь женских слез, боюсь сделать больно девушке. Самое ужасное в этой ситуации, что спустя годы эта дата преследует меня неоновыми вывесками в кошмарных снах. Я будто безвольно лечу по необъятному пространству, у которого, кажется, нет границ, и по бокам от моего воздушного пути появляются отрывки того дня. И никаким способом от них не избавиться. Такое наказание, наверное. А вот она, уверен, и не помнит меня… И хорошо. Ну ладно, сейчас не про это. Я решил, что мы расстанемся еще за день до этого.

2.

– Извини, что так быстро, – виновато сказал я, стоя у открытого окна. Лунный свет, проникающий в комнату, освещал меня, облекая в мантию загадочности. Наверное, мой образ отдаленно напоминал Мастера при знакомстве с Иваном Бездомным – такое сравнение чересчур самодовольно, но так мне показалось тогда. На кровати, стоявшей напротив стены, где были окна, нежилась девушка, прикрывая свою наготу одеялом нежно-голубого цвета. Мило рассмеявшись, она ответила:

– Да все хорошо, мой марафонец. Со всеми бывает. – Протянув руки, еле слышно произнесла. – Иди ко мне.

На лице растянулась задорная улыбка, когда понял, что она не сердится. Но, когда прилег рядом с ней, немного обиженно сказал:

– Просто я перевозбудился. Я же не виноват, что так сильно люблю тебя – зачем-то соврал я. Не знаю, почему именно сейчас эта фраза сорвалась с цепи, но мне сразу стало жутко неловко, ведь тогда я уже понимал, что устал от этих отношений.

– Не бери в голову, – поцеловав меня, на ухо прошептала. – Все, давай спать. Я люблю тебя. Сильно.

Я по своему обыкновению лег на левый бок. Она обняла меня сзади, будто пытаясь защитить от всего зла на свете, способного навредить мне. Все должно быть наоборот: я должен был оберегать ее.

Я глубоко вздохнул оттого, что она была готова ради меня на все, а я, словно мужское воплощение Эммы Бовари, не мог ничего с собой сделать: я был полностью поглощен другой.

Она – зовут ее Лена – появилась в моей жизни в начале учебного года. Переехав в Архангельск по семейным причинам, она из-за своей лени – в ближайшую гимназию были идти дольше, – поступила в одну из худших школ района, где я и учился. Я и Денис – мой лучший друг, – увидев ее, сразу же решили, что она богатенькая, для которой мы – чуть ли не мусор. Весь учебный год она кое-как ходила на учебу, но каждый раз, появившись в школе, она всеми силами пыталась обратить на себя внимание ничем не примечательного парня, у которого уже была девушка – меня. Причем делала она это открыто. Все понимали, что я ей нравлюсь – и Оля тоже. Мне льстило ее внимание. Но то, как Лена его проявляла бесило меня. То она случайно обольет меня водой, то ради шутки неожиданно, когда я сажусь, уберет стул.

За месяц до Последнего звонка она написала мне сообщение, в котором извинилась за все гадкие поступки. И не знаю, каким образом, но после просьбы о прощении у нас завязалось общение, которое я всеми силами держал в секрете. Я не заметил, как влюбился.

И вот сейчас рядом со мной лежала девушка, с которой мы вместе уже больше двух лет, а я думаю о другой. Мне было невероятно стыдно, но я все равно продолжал общаться, скрывая все от Оли.

Я понял, что она уснула, взял телефон с табуретки, заменяющей мне тумбочку, и зашел в скрытые диалоги, где меня уже дожидалось сообщение от Лены. Я посмотрел на спящую Олю и, схватившись за голову, всеми силами пытался сдержать слезы ненависти к самому себе.

«Что я делаю? У меня же есть девушка. Я всегда считал, что мы созданы с ней друг для друга. А сейчас я просто предаю ее, я предаю свои принципы, ведь я столько всего ей обещал. Но что я могу сделать с собой, со своими чувствами? Жаль, я не понял раньше, что нельзя обещать любить всю жизнь».

Я дрожащими руками наконец открыл висящие сообщение от Лены.

«Мы обязаны встретиться, когда я приеду из Китая. Я просто не могу, хочу пообщаться с тобой, глядя в глаза и ощущая твое присутствие».

«Как ты себе это представляешь? У меня же девушка. Как я ей это объясню?»

«Мне все равно, как мы это сделаем, но мы должны. Уедем на другой конец города, где нас никто не увидит и проведем там вместе хотя бы час»

И следом пришло следующие сообщение.

«Кстати, ты решил, когда ты ей расскажешь про нас? Обещал, что подумаешь».

«Я не знаю. Это очень сложно. Ведь она меня любит больше всего на свете»

«Рано или поздно тебе все равно придется ей признаться, ведь ты сам говорил, что больше не любишь ее. Или ты готов продолжать встречаться с ней, лишь бы не делать больно?»

«Не знаю. Я ничего не знаю»

Мне надоела излишняя напористость Лены, я заблокировал телефон и убрал его.

«Что она хочет от меня? Она правда не понимает, что я не могу просто так взять и бросить Олю? – я с грустью в глазах посмотрел на нее, безмятежно спящую и ни о чем не догадывающуюся. – Ведь мы столько пережили вместе за все время наших отношений. Лене просто наплевать на все. Но ее можно понять: я ей нравлюсь, она хочет встречаться со мной. Из-за меня страдают две девушки. Какой же я мерзкий. Сейчас у меня два варианта: перестать общаться с Леной или разорвать отношения с Олей.

Мне нужно… Нет, я обязан объясниться с Олей. Она не может страдать из-за такого, как я».

Обняв Олю в последний раз, я лег спать, мысленно убеждая себя, что все делаю правильно.

На следующее утро мы проснулись рано, около 8 утра. В 14:00 у подруги Оли начинался концерт, приуроченный к окончанию музыкальной школы. А перед концертом у нас было еще гора дел: доехать до моего отца и там сходить в душ (ночевали мы у моей мама за городом, у нее перестал работать насос, поэтому воды не было), прихорошиться и только тогда ехать – на все потребуется несколько часов. Поэтому мы быстро оделись и пошли на первый этаж завтракать.

Сытно поев, мы поднялись ко мне в комнату,