И бегемоты сварились в своих бассейнах - Джек Керуак

— Пройдет время, и Фил поймет меня, я знаю.

Поворачиваюсь и тычу в него зубочисткой.

— Добудь деньжат, и он будет твой.

— Нет, так я не хочу.

— То, что ты хочешь, невозможно.

— Не понимаю почему.

— Скажешь, на деньги он не падок?

— Ну, может быть… но все равно это неправильно. Даже говорить об этом не хочу.

— Факт есть факт, друг мой, пора взглянуть в лицо фактам, — изрекаю я внушительно, словно богатый папаша, наставляющий сынка. — Прежде всего займись собой, произведи на него впечатление. Посмотри на себя, ты же выглядишь как бродяга!

На нем костюм из английского твида, в котором будто несколько лет спали не раздеваясь, дешевая сорочка с Шестой авеню и потрепанный галстук от «Сулка». Типичный завсегдатай дешевых притонов. Продолжаю:

— У меня есть сведения из надежных источников, что из-за войны сейчас страшный дефицит наркотиков. Марихуану продают по пятьдесят центов за косячок, а раньше брали всего десять. Почему бы не воспользоваться ситуацией? Достанем семян и засадим участок.

Ал оживился.

— Звучит неплохо.

— Семена можно достать в лавке, где продают птичий корм. Посадим где-нибудь за городом, а через месяц-другой приедем и соберем урожай. Как подкопим немного, купим свою ферму.

После недолгого обсуждения Ал обещал, что завтра поедет искать семена.

Мы пошли перекусить в «Гамбургер Мэри», где он снова принялся обсуждать Филипа: что тот имел в виду, когда сказал то или это, и стоит ли ему звонить или лучше заявиться без предупреждения, любят ли друг друга Фил с Барбарой на самом деле, и если да, то как их поссорить. Я ел и приговаривал: да, почему бы и нет, понял, и все такое прочее — но уже не слушал. Сколько можно, год за годом одно и то же.

После ужина я пожелал ему спокойной ночи и отправился на работу в свой бар.

Заведение называется «Континентальное кафе». Его широкие раздвижные двери все лето открыты, так что можно сидеть за столиком и глядеть прямо на улицу. Официанток разрешается угощать выпивкой. Внутри все как обычно: хром, красная кожаная обивка и электрический свет.

Сегодня в баре один гомик, две шлюхи с сутенерами и обычный контингент военных. Трое полицейских агентов в штатском пьют скотч в дальнем конце стойки. Все как обычно.

Я снял пиджак и переложил из него все в карманы брюк. Потом отыскал фартук с длинными завязками, обмотал их вокруг талии и занял место за стойкой, кивнув Джимми, второму бармену. Шпики мне подмигнули. Их обслуживал Джимми — с ног сбился, подавая то скотч, то сигары, то ломтики лимона, то содовую со льдом.

С другой стороны пристроились двое морячков, ими я и занялся. Из музыкального ящика доносилось «Кого мы любим, тех не бережем».

— Эй, приятель, — спросил один, — почему эта бандура никогда не играет то, что заказываешь?

Я махнул рукой.

— Хрен ее знает, все жалуются.

Слышно было, как шпики вешают Джимми лапшу на уши насчет того, какой он классный парень, и его босс тоже, и как он должен хозяина уважать. Эта троица вечно у нас ошивается и пьет бесплатно сколько влезет: хозяин надеется, что они помогут в случае неприятностей.

Один из морячков спросил, куда подевались женщины. Я ответил, что они все в Бруклине, на каждом углу толпятся, и стал растолковывать, как туда доехать. Эти придурки толком ничего не поняли, но все равно ушли. Я забрал их стаканы и ополоснул грязной водой, вот и все мытье.

Тут появился мужчина лет пятидесяти в парусиновых брюках, сером пиджаке и такой же шляпе. Судя по виду, непростой работяга и при деньгах. Глаза осоловелые, явно поддал хорошо, но на ногах стоит твердо. Подошел к стойке с того конца, где шпики сидят, и попросил скотч.

Я стал протирать стойку и вдруг слышу, там у них какая-то перебранка. Тот, в шляпе, то ли спорите официанткой, то ли подшучивает просто, а она его посылает подальше. Один из шпиков встал, обругал этого мужика и велел убираться. Тот начал выпендриваться, мол, а ты кто такой, ну и началось. Сначала его толкнул один, потом другой, и так толкали по очереди, как футбольный мяч, пока не запихнули в угол за телефонную будку, а там прижали к стенке и принялись метелить уже от души. Я ударов тридцать насчитал, он и руки не успел поднять. Свалился как мешок, а они его подняли за шиворот и усадили на стул.

Он начал приходить в себя и стал вроде как отмахиваться, словно мух отгоняет. Шпик подумал, что тот драться лезет, и снова вмазал, да так, что со стула на пол сшиб. Двое других его подняли, отряхнули одежду и нашли шляпу.

— Слушай, друг, кто это тебя так? — спрашивает один.

У мужика глаза совсем остекленели — похоже, сотрясение. Смотрит на того, кто помогал ему встать, и говорит:

— Спасибо.

— Не за что, приятель.

Нахлобучили шляпу на голову, потом один шпик схватил бедолагу за шиворот, другой рукой сзади за пояс, подтащил к выходу и толкнул изо всех сил, так что он перескочил тротуар и врезался в припаркованную машину. Постоял, держась за нее, потом повернулся, посмотрел стеклянными глазами и заковылял куда-то в сторону Шестой авеню.

Его обидчик вернулся от двери, хохоча как школьник. Остальные двое ждали его, прислонясь к стойке.

— Еще скотч, Джимми, — бросил он под общий смех.

В баре все покатывались со смеху, но Джимми выполнять заказ не спешил. Думаю, он с удовольствием подсунул бы этим ублюдкам порцию слабительного.

Через четверть часа тип в сером пиджаке заявляется снова, уже с полицейским. Агенты в штатском сидели все там же, но он их не узнал, только повторял снова и снова, что в этом баре его избили.

Я заметил, как один из них сделал полицейскому знак. Тот обернулся к избитому.

— Что вы от меня хотите, мистер? Вы же сами говорите, что его здесь нет. Это точно то самое место?

— Да, я абсолютно уверен, — настаивает топ; — и если вы не примете меры, я найду, к кому обратиться.

— Держится уверенно, с достоинством, хоть и получил хорошую трепку. Физиономия вся распухла, а он стоит и курит, словно не замечает.

— Ну и что мне делать? — повторяет полицейский. — Вы слегка перебрали, мистер, идите-ка домой, а обо всем этом забудьте.

Тот послушал, послушал, повернулся и вышел.

Из квартиры наверху спустился хозяин, и агенты принялись рассказывать ему, что случилось. Он покачал головой.

— Вы, ребята, лучше ступайте отсюда, этот тип может устроить нам неприятности.

Они ушли, обеспокоенно переглядываясь.

Вскоре мужик в шляпе явился опять, и с ним пять человек в штатском. Записали номер лицензии заведения, поговорили с хозяином и ушли. После этого поток клиентов совсем иссяк.

Перед самым закрытием мимо проходила компания матросов, один из них сказал:

— Давайте зайдем и устроим драку. Хозяин так и подпрыгнул.

— Э, нет! — Подскочил к двери и захлопнул ее прямо у них перед носом.

Когда мы с Джимми вымыли стойку и уходили, матросы вовсю мутузили друг друга. Один лежал, раскинув руки, на тротуаре.

— Нет, ты только погляди! — сплюнул Джимми, и мы пошли к Седьмой авеню.

Он все переживал за того мужика, которого избили фараоны.

— Я много где побывал, — ворчал он, — и чем только не занимался, но все равно не понимаю, как можно видеть такое и посмеиваться. Вот кретины, посмотрел бы я, как они веселятся на его месте! Будь я хозяином бара, сказал бы им: «Парни, зря вы это. Здесь вокруг полным-полно переулков, там и развлекайтесь». А вдобавок ко всему они ушли и ни цента на стойке не оставили. Приличный человек непременно сказал бы: «Джимми, вот тебе доллар».

4 — Майк Райко

В понедельники весь день слонялся по квартире. Фил отправился по инстанциям оформлять документы и обещал заглянуть на обрати ном пути. Я принял душ, наведался в холодильник, посидел на пожарной лестнице с кошкой на коленях, а потом развалился в кресле и стал Думать, как, было бы здорово, если бы у Фила все получилось. Мы бы завтра же с самого утра заявились в профсоюз моряков торгового флота и нанялись на корабль.

Барбара Беннингтон сидела с Джейни. Она частенько забегала между занятиями в своем институте социальных исследований и иногда оставалась ночевать, чтобы не тащиться на Лонг-Айленд в Манхассет, особенно если утром занятия начинались рано. В общем, квартира номер тридцать два стала для них с Филом постоянным местом свиданий, да и остальные наши друзья вечно там ошивались. Джейни старалась, как могла, поддерживать чистоту и порядок, но когда квартира превращается в проходной двор, это почти невозможно. На полу вечно разбросаны книги, одежда, подушки, бутылки и прочее барахло — кошка чувствует себя там как в джунглях.

Барбара — девушка, как говорится, с запросами. Длинные черные волосы, белоснежная кожа, печальные темные глаза. Она немного похожа на актрису Хеди Ламарр и знает об этом — когда разговариваешь с ней, то и дело напускает на себя этакий мечтательный отстраненный вид. Короче, с Джейни у них мало общего, разве что мужчины, ведь мы с Филом близкие друзья.