Нора - Хироко Оямада

пользовалась пастой другой фирмы. «Не помню точно». — «Мне заплатили около шестидесяти пяти тысяч». — «Мне тоже где-то так». Деньги в подарочном конверте — это бонус. А сверхурочные нам оплачивали на основании заявления, строго по тарифу, установленному из расчета за каждые переработанные тридцать минут. В качестве жеста доброй воли компания могла бы подсчитать и оплатить нам накопившиеся за месяц лишние минуты сверх тридцати тарифных, но этого не произошло, все лишнее списалось. И хотя за счет сверхурочных зарплата заметно повысилась, никакой радости я не чувствовала. Сумма в графе «оклад» в расчетном листке осталась такой же, как и раньше. «Вообще, если подумать, довольно прилично получается. Раза в полтора больше, чем в те месяцы, когда сверхурочных нет. Но за это же вкалывать приходится, пахать не по-детски. Ты понимаешь, они реально на нас, на внештатниках, пашут! Мы как рабы». — «Ну хорошо, что хоть вообще сверхурочные оплачивают». — «Это да. У моего на работе сверхурочные в оклад включены. Как говорится, всегда найдется тот, кому еще хуже… Знаешь, на этой неделе из-за того, что я поздно с работы приходила, готовить никак не успевала, ничего не оставалось, кроме как каждый день покупное есть, и мне кажется, мой уже из последних сил держится, чтобы на меня не наорать. А у вас как в этом плане?» — «Да как-то… Мы просто одно и то же едим несколько дней подряд. Карри с рисом. Ну, или я наскоро готовлю что-нибудь из полуфабрикатов». — «Ну и что, что из полуфабрикатов, зато готовишь!.. Эх, было бы классно вернуться домой, а там ужин тебя ждет. Твой муж, когда раньше тебя с работы приходит, что-нибудь сам готовит?» — «Нет, ну… наверное, если его попросить, может, пару раз и приготовит, но…» Я замолчала, подыскивая подходящие слова, и тут она вдруг резко отвернулась и, взглянув на свое отражение в зеркале, выкрикнула: «Но попросить как-то не получается, да? Я прекрасно тебя понимаю!» Потом уже спокойнее добавила:

«У меня то же самое. Каждый раз думаю: ну приготовь ты ужин хоть разок. Хотя бы в те дни, когда раньше меня домой приходишь. Но попросить не могу. Сама не знаю почему. Вот если бы я тоже штатником была, типа на равных правах, может, и сказала бы…»

Я украдкой посмотрела на часы. Понятно, что кто в перерыв не отдыхает, до конца дня не доживает, но мне уже хотелось вернуться в офис. В любом случае сегодня опять придется работать сверхурочно. Да и вообще, похоже, каждый день придется, до самого увольнения. «А вот ты уволишься, Мацуура, и кто, интересно, твою работу будет делать?» Я посмотрела через ее плечо в зеркало, наши взгляды встретились. Она быстрым движением выставила вперед правую руку и принялась рассматривать камушки на ногтях: «Скоро мне опять надо ногти делать. Может, камушков добавить за счет сверхурочных?»

* * *

В день нашего переезда шел проливной дождь. Это было воскресенье — за все время нехарактерно сухого (по оценке обеспокоенных экспертов) сезона дождей единственный день, когда лило не переставая с утра до вечера. Поговаривали о разливе рек в удаленных районах и о жителях, пережидающих стихийное бедствие в убежищах. С утра пораньше прибыли перевозчики — они смотрели на нас с сочувствием. Я, в свою очередь, могла только посочувствовать им — ведь это они будут таскать мебель и коробки под проливным дождем. Наконец все вещи погрузили в фургон, мы с мужем сели в машину и направились по нашему новому адресу. Муж включил музыку, какие-то джазовые композиции или что-то вроде того. Я сама не заметила, как уснула. Проснулась, когда мы уже подъехали к дому родителей мужа — свекровь стояла под козырьком на крыльце, поджидая нас. Казалось, дождь теперь лил еще сильнее, вокруг было темно, будто уже наступил вечер. Водитель фургона вышел из кабины, — как бы приветствуя свекровь, приложил руку к козырьку своей форменной кепки и вопросительно посмотрел на нас с мужем. Прежде чем мы успели хоть что-нибудь сказать, свекровь заговорила, обращаясь к мужу: «Спальня у вас будет на втором этаже, да?» Она была одета в хлопковую рубашку с закатанными рукавами и в джинсы с подвернутыми штанинами. Руки у нее были пухлыми, как у младенца. «Спальня?» — «Аса-тян, ты, что ли, всю дорогу проспала?» Я торопливо протерла глаза. На кончике ногтя осталась выпавшая ресница. «Мунэаки вел машину, и я как-то… извините, пожалуйста». — «Да что ты, не надо извиняться. Эти сборы так выматывают, я все понимаю. Известный факт: при переезде женщина устает сильнее, чем мужчина. Даже если кажется, что оба делали одно и то же. Слышишь, Мунэаки? Я спрашиваю, спальня у вас будет на втором этаже?» — «Да, а что?» — «Помнишь, я тебе по телефону говорила про занавески, которые жильцы оставили? Я их постирала, поэтому в комнате на втором этаже сейчас нет занавесок — кто ж знал, что сегодня такой ливень будет. Они точно до вечера не высохнут. Может, вы у нас переночуете? Только сегодня. Или я могу быстренько в прачечную-автомат съездить высушить. У нас тут есть одна неподалеку. На машине быстро обернусь». — «Да мы и без занавесок можем ночь поспать». Водитель фургона подошел ко мне и тихо спросил: «Извините, а эта женщина, она…» — «Это мать моего мужа, владелица дома». — «Ах вот что. Мать мужа. Я понял». Он едва заметно улыбнулся. Запах мужского пота смешивался с запахом дождя. Пошитая из непромокаемой ткани форма перевозчика казалась совершенно сухой, только волосы его слиплись, пропитавшись потом под форменной кепкой.

Затем мы все перешли в соседний дом, и свекровь приняла на себя командование переездом. «Так, видите коврик у дверей? Я решила постелить, все-таки ливень дикий… А вы, молодые люди, таким образом подрабатываете или это ваш бизнес? Вы уж извините, что вам в такую погоду приходится работать». Перевозчики разулись и, держа в руках рулоны защитной пленки для стен и пола, вошли в комнату, осторожно ступая по полу белоснежными носками. Теперь свекровь объясняла им планировку дома: «Вот тут гардеробная, кухня выходит на другую сторону и вот с этого боку находится. Запад у нас там, поэтому вот в этой комнате во второй половине дня солнце немного в окна бьет… Наверное, это лишнее, но я подготовила такую специальную крепежку на случай стихийных бедствий, ее под мебель кладут, чтобы крепче стояла. Может такое пригодиться?» Перевозчики посмотрели на мужа, муж посмотрел на меня. «Э… большое спасибо. У нас такой нет». Оказалось,