Берега дождя: Современная поэзия латышей - Сергей Морейно

Поединок

Выстрел грянул. Победитель ушел.Побежденного унесли. Но кровь еще пачкает траву.И, может быть, душа в меня вставлена косо,только в этой крови я не вижу примет пораженья,в самом деле, не пуле обуславливать жизнь,но крови, мертвой или живой – безусловно.Когда поля сражений обрызгали кровью пруссы,и в алом потоке исчез последний из павших,я, конечно, усматриваю здесь гибель народа,но надо всем этим полем плещет крылами вечность.

Нет у меня иллюзий на тот счет, кто кого зароет,но, когда в единый ствол срастутся летты и ливы,кровь всех пропавших племен над его короюбудет дышать, бурлить, проливаться ливнем.

«Во имя существования рода...»

Во имя существования родакому-то все время приходится уходить.

Яблоко падает далеко от яблони,и матери жаль,и на осенних ветрах она проклинаетблудного сына.И дети всезабывают материнскую плоть,и матери плачут.

И тоже порой проклинают.Жалея.

Продолжение родапредполагает уходдаже от себя самого.

Сын, я уже тебяне вижу за горизонтом,но мне легко.

Ибо уйти можно лишь двояко —бросаяили же продолжая.

Не путайте продолжающегос заблудшим.

Отец не увидит сына,сын – отца,но лунною ночьюмагнитное напряжениеподается на их душии тестирует:что есть эта несоединенность —разрывили же связь,существующая между планетами,и, стало быть, продолжение.

Письмо из продленности

У меня на деревегорят четыре листка,и это не все.

Еще есть времядо еще одних заморозков,но это не долго.

Еще я горючетырьмя огнями сразу,и это много.

Еще при свете этих огнейя каждый день наблюдаю тебя,и это все.

После первых заморозковна голых ветвяхостанется единственный пламень белки,и это надолго.

«Не плачь...»

Не плачь.Ты соснам моим над обрывом подмыла корни.Хватит.Уже и вода зацвела корягами черными.О нихразбивается круглое лунное блюдо.Те, что промышляюторехами на берегу,в омуте, полном коряг,купаться не будут.Не плачь.Пока что.

«Чем дни становятся дольше...»

Чем дни становятся дольше,тем мы становимся дальшеот бывших у насночей.

Случается,они нас еще навещают,как взрослые детистарых родителей.

Еще привязаныих игрушкик самому небу,но вряд лимы ими станем играть.

Звездными именамимы теперь называемвремена годаи стороны света.

Но это —другие игры.

Минувшей ночьюко мне приходилачужая девушка.

Она смотрелапрямо в глазас особой доверчивостьюи ожиданием.

И исчезла.И вздрагивалаоконная занавеска,пока я не понял,что это следтвоего дыхания.

«Отапливаемые центральным отоплением...»

Отапливаемые центральным отоплениемникогда не бывают согреты,как нужно —где только можно,когда только можно,они разводят костры,которые идут за ними,а они смотрятзастывшими глазамив этот живой огонь,с ностальгией,с эмиграциейв этих застывших глазах.Господи, пожалей их, они так красивы.

В разжигании огняесть свои первоклассники,гимназисты,магистры,академики,мэтры и подмастерья,но нет несогревшихся.

Разводят огоньчем угоднои, в общем-то, всюду,он хорош для всего:можно варить еду,сушить одежду,сунуть рукуи клясться.Это уж как когда.

«Как перелетные птицы...»

Как перелетные птицытуманной веснойк руинамв несуществующую больше Елгавувсе же вернулись,

так сегодня,вчераи завтра куда-то возвращаютсялюди.

Как перелетные птицы —с печальными песнями,звонкимиили глухими,к руинам возвращаютсялюди.

Сегодня,вчера ли,завтра —стыдясьсвоей птичьей доверчивости,возвращаютсялюди.Я тоже,бывает,курлычу, как перелетная птица,мой крик печален —кто знает,может, я возвращаюськ руинам?

Улдис Берзиньш

(p. 1944)

Знаковый поэт, разбивший языковую культуру на до и после Берзиньша. Поэтический тип – поэт-шаман. Он узнаваем и довольно распространен: повелевающий тучами Велимир Хлебников, вызывающий песнями бури Вейнемейнен. Адепт культа языка, безоговорочно верящий в силу и власть слова. Гораздо гибче и доступнее Хлебникова, он по-человечески более ограничен и, в силу этого, органичен. То, что у Хлебникова кажется искусственным, у Берзиньша блистает, как жемчужина. Укладом души сродственен Илье Муромцу, защитнику вдовьему и сиротскому. Полиглот и толмач, патронирует в безъязыком пространстве лива и чуваша, жмудина и латгальца.

Как искать

Как мне искать цветок папоротника (как тебе искать) как.Искать в песочнице искать под елкой пригожей.Искать под подушкой утром.В школе искать под партой.На карте мира искать (на дне моря и на вершине горы).Искать в книгах (листать за страницей страницу) разглаживать бережно что там цвело сто лет назад.(Ах Библия черная пальцы дедов моих ты знаешь сколько лет и зим помнишь хозяек старых и молодых крестины свадьбы и похороны голоса журавлей и коров в закутах расскажи может было может пришла как-то утром с луга ноги в росе с головы до пят в росе – небо в росе – держит в руке растерянная куда спрятать в Библию полистала вложила один-единственный раз могло же случиться) искать.Искать где старики пьют спытать може кто вспомнит може кто мимо шел.У детей спросить говорят знают всякие вещи.Пристать к учителю пусть угадывает а вдруг угадает.В горячей печи искать во рту смеющемся искать в сказках Латвии.По-немецки учиться в истории древней искать «в таком-то таком-то году в лесах цвели невиданные цветы слезы Иисуса той осенью началась чума».Искать где солдаты шагают за ротой рота колеса и гусеницы кто знает может как раз из принципа там растет не вытоптан и зацветет.Искать где зарыт повешенный где расстрелянный брошен кто знает вдруг пламенеет там вдруг царапает землю вдруг там зацветет.Искать у себя на родине (у тебя на родине) у них на родине.Искать в небе (искать на земле) под землей искать.Как мне искать траву Яна (как тебе искать) как найти.Искать в январе на льду под снегом в апреле в грязи искать жарким днем на рынке среди помидоров рыбы и птицы в летнюю ночь искать в лесу среди запахов.Найти как найти не знаю.

«Вот я. Вот ты. Вот он...»

Вот я. Вот ты. Вот он.Придет забытый, спросит: там кровь легла на травы, так кто траву ту скосит? Ведь был колчан и стрелы, я целил птицу смело, раз вышел Бог на встречу без птицы – в чем тут дело? Материя дробится, пространство рвется, слышишь – неровное дыханье (то не Отец ли дышит!) сквозь стекла семантические нельзя увидеть лица, и не с кем выслать вести тем, кто еще родится, у чисел нету смысла, все в черной речке тонем, и что учили в школе, у черта спит в ладони,нет, это чушь. Вот я. Вот ты, вот он.

«Что, Пятница?..»

Что, Пятница?Весна уже прошла и нежный у нас июнь с рассадой и жасмином, такой покой на кладбище и чистота плывет над лесом, Бог не любит нашу землю мокнет сено.

А Пятница?Он вроде губернатор на мелком островке и с кучей полномочий, но парень свой мы вместе пили на Лиго Леон был пьян и Виктору, ну было пето костер у берега реки и Кнут.

Ах, Пятница?Куда же лето, промчалось словно три коротких дня и в октябре я еду в Смилтене шофер сказал сынок, еще не все пропало еще год за годом и бежали багряные деревья.

Рыцарь и Санчо Панса

1Скачет рыцарь на хромом одре градами весями скачет на трех ветрах.Скачет рыцарь скачет денно скачет нощно.Скачет рыцарь высокую думу думает а выдумать не может.Скачет рыцарь скачет смеется и плачет.Сколько на земле чертей и великанов это знает.Сколько будет дважды два этого не знает.

2Скачет Санчо Панса на ослике деревней скачет черт что за ветер.Скачет Санчо Панса скачет день скачет ночь.Скачет Санчо Панса одну думу думает вот ведь земля круглая и никуда не ускачешь.

«По кочкам болотным земля убегает...»

По кочкам болотным земля убегает чибис кричит но леший еще далеко иди побороться со мною заяц браток.

Бог со двора на двор и собаки лают но нет ни медведя ни волка иди заяц браток.

Скоро полночь: храпит жеребец землю копытом роет я подпоясался туго и жду заяц браток.

Стихотворение о старости