Цвет абрикоса - Би Сяошен

Студент возликовал. Запинаясь, спросил, сколько надобно времени, чтобы постичь сказанные тайны, и может ли наставник сей же миг посвятить его.

— Овладеть наукой нетрудно. Особенно если к оному занятию есть природные качества и предрасположение. Так же просто, как раздуть светильник.

— Ваш слуга полон решимости тотчас начать учение! — воскликнул студент. — Но не знаю, согласится ли наставник передать ему таинство брачных покоев?

— Почему не сказать, — ответил Вань Нацзы. — Завтра и начнем.

Юэшэн и Вань Нацзы просидели до вечера, цедя вино. Попрощались, только когда стемнело. Всю ночь Юэшэна не оставляла мысль о тайном знании, коим владел его знакомец. «Незачем мне ехать в Цзиньлин, — решил он, — постигну тайное искусство, а потом утоплю душу в любовных утехах». На следующий день Юэшэн посетил Чао Фаня:

— Хотел бы просить настоятеля отправиться со мной к князю Чжану.

Чао Фань поинтересовался, что за причина к тому идти, и, узнав в чем дело, не откладывая, вместе со студентом покинул обитель. В скором времени путники достигли усадьбы, где жил Вань Нацзы. Они увидели небольшой ивовый садик, внутри которого был высажен еще и бамбук. Вошли. Увидели, что Вань Нацзы спит, хотя солнце было уже высоко, как говорится, поднялось на пять чжанов. Гости походили по его скромному дому, единственным украшением которого был столик с кистями и тушечницей, да еще куча книг и свитков у стены. Гости вошли в столовую. Тут появился сам хозяин. Поклонились. Вань Нацзы предложил гостям присесть.

— Вчера внимал наставлениям учителя, ныне с наставником решили посетить его, — сказал Юэшэн.

Чао Фань также обронил слово:

— Господин Фын попросил меня прийти к вам. Мы, малые людишки, плотью слабые и никудышные, способностей самых ничтожных. Просили бы наставника одарить нас наставлением на заброшенном дворе моего храма. Будем ждать вас во второй половине дня.

— Искусство мое малое, умения незначительные. К чему мне затруднять себя?

Тут Чао Фань вытащил две сотни монет. Вань Нацзы, увидев, что подношение скудное, сказал им:

— Без золота я учения не передаю. Но похоже, меж мною и студентом Фыном старая связь судьбы, потому сделаем, как он скажет.

— В суме вашего гостя-студента пусто, — ответил тот. — Если бы разговор происходил в Гуанлине, тогда иное дело, а здесь я беден и нищ, потому и молю господина наставника о милости.

Вань Нацзы принял от них то, что те ему поднесли. Выпили еще по две чашки чаю. Потом гости распрощались и вернулись к себе в монастырь. Расстелили циновки и стали ждать наставника. Наконец в полдень Вань Нацзы пришел. Юэшэн поднялся навстречу и торопливо сказал ему:

— Понимаю, бедным и сирым не оказывают почтения. Едва вернусь домой, непременно добавлю подношений.

— К чему связывать себя обязательствами? Уж если вы встретились мне на пути, значит, меж нами старая связь судьбы. Но что препятствует нам еще раз увидеться? — так ответил ему Вань Нацзы.

— Много благодарен за высокие чувства, выказанные мне, — ответил студент. — Вовек не забуду.

Гость и хозяин уселись и принялись потягивать вино. Разговор зашел о «делах с красавицами при луне». Долго говорили, только когда принесли светильник, стали прощаться.

— Сие искусство для начинающих, — сказал Вань Нацзы, — но, владея им, вполне можно добиться, чтобы известнейшие певички и блудницы Цветочных кварталов и Ивовых переулков передрались меж собою, домогаясь вашей любви.

Тут Юэшэн не сдержался и грохнулся оземь, моля дать ему наставление. Вань Нацзы поднял его с полу. Велел слуге принести кисть, тушечницу и все, что надобно для письма, дабы записать рекомендации.

Любезный читатель! Привожу их здесь для вас без сокращений!

«Пусть тот, кто собирается посвятить себя любовным утехам, знает, что важнейшее, чем он должен обладать, приближаясь к женщине, есть его янское орудие, которое должно быть мощным и величественным, дабы оное могло сполна заполнить лоно и достичь его пределов. К тому еще оное орудие должно пылать, точно костер. Приступая к длительной любовной игре, не опасайся, что сознание покинет женщину, или из нее уйдет душа, или если вдруг она обмякнет и сделается как неживая, ибо в сей миг она переживает ощущения, которые трудно передать словами. Помни об основном правиле любовного искусства: «Лишь обученным войском побеждают противника». Лучше, если орудие любви имеет надлежащие размеры, а именно не менее семи-восьми цуней, и если стоит твердо, наподобие хорошей дубины. «Черепашья головка» с виду должна напоминать грушу, а мышцы ее лежать кольцами, как у дождевого червя. Короче, удилище должно быть настолько твердым, что на нем, как по золоту, можно было бы делать насечки. Такой янский жезл будет легко заглубляться на девять перекатов, а пройдя через них, еще и на один цунь сверх того. Всю силу устремляй на то, чтобы споро вытаскивать и вставлять жезл. Делай это, только крепко прижавшись к женщине. Не трать силы попусту и не испускай дух. Когда входишь в преддверие лона, делай движение как дикая утка, склевывающая травку. Женщина от того испытывает немалое удовольствие, а мужчина — радость. Ежели попадается девственница, то надлежит ее подмять под себя, поднатужиться и обслужить покрепче. В народе этот способ именуется так: «Чудесная черепаха влагает душу несмысленой дубине».

Часто слышу я, что тело поражено недугом, а дух слаб. Тогда надлежит заблаговременно глотать пилюли от бессилия, способные разжечь пыл. Последний способ любовной игры используется при повторных объятиях, но к нему нельзя прибегать часто. Когда ты и твоя женщина дошли до грани упоения, обхвати правой рукой янское орудие, а левую запусти в преддверие лона и найди там некое затвердение. Трогай его некоторое время, а потом, медленно преодолевая преграды, входи в лоно, и, пройдя их, упрись в стенки «храма». Когда же почувствуешь, что вот-вот изольешься влагой естества, введи три пальца в «темные врата» и постарайся задрать «черепашью головку» к стропилам «дворца». Вот и все тайны искусства любви, и ничего более, сверх сказанного, в нем нет».

Дописав наставления, наставник отдал Юэшэну также и сырье для приворожливого снадобья. Студент остался в монастыре. Семь дней и ночей он выпаривал снадобье на огне, а потом решил испробовать его на себе: принял снадобье, и его янское орудие стало точно деревянный валёк, коим колотят при стирке белье. От радости студент едва не лишился рассудка. Скоро в монастырь пришел Вань Нацзы поглядеть на достижения студента. Тот попросил посвятить его в тайную тайных любви — искусство длительного боя, еще раз пообещав, что не оставит наставника без достойного подношения.