Образец - Дик Драммер

как и на прыть. Без обид, Павел Андреевич, но я притворство очень хорошо распознаю и хотел бы, чтобы вы перестали играть со мной в эту бесполезную игру. Внимательность, помните, это одно из тех качеств, что вам во мне приглянулось.

— Ваша правда, — признал поражение он. — Больше не буду. А замочек я вам починю, сегодня же пришлю людей, мигом заменят. Да и за домом вашим присмотрим, не переживайте

— А может, и на Хэлле за меня ваши люди погуляют? — мрачно спросил Лесник, не слишком обрадовавшись посторонним в собственном доме. — Вижу, они у вас рукастые и головастые.

— Но от медведя не убегут, — с грустью и лёгким недовольством парировал гость. — В отличии от вас.

Сергей невольно улыбнулся, посмотрел на представителя флота, что на голову ниже него, и вспомнил расхожую шутку, что слышал в тайге: «Не нужно бежать быстрее медведя, достаточно бежать быстрее товарища». И, как и положено, в каждой шутке есть доля шутки. Однако же Хэлла в этом плане и тут отличилась, поскольку одно из её главных правил — не бежать. В остальном же народная мудрость действительно могла помочь.

— На парковке, говорите? — уточнил Лесник, прикидывая, какой дорогой будет быстрее туда добраться и насколько та проходима после недавнего снегопада.

— Да, пришлось повозиться, чтобы сесть — выходные, сами понимаете, люди дома сидят, на работу не едут.

— Могли бы ко мне во двор сесть, — буркнул Сергей, указал рукой направление, по которому они пойдут. Пока шли, обходя подтаявшие лужи, ему невольно представилась эта занятная картина: военный шаттл зависает над его домом, открывается люк, на крышу падают верёвки, по которым тут же спускается десяток спецназовцев в полном облачении с автоматами наперевес. Выбивают окно на чердаке, пролезают внутрь, бесшумно, общаясь только жестами, спускаются на первый этаж, планомерно проверяя каждую комнату, и… находят хозяина, мирно пускающего слюню на подушку.

— И разбудить половину посёлка? Нет уж, увольте, потом от недовольных сообщений отбоя не будет. Журналисты набегут, станут брать интервью у очевидцев. Наткнутся на местную сумасшедшую, которая обвинит во всём рептилоидов и заговор правительства, и вообще, что мы её облучаем… — Павел Андреевич поморщился, как от больного зуба, и тут же улыбнулся. — Время идёт, прогресс движется, открываются тайны мироздания, но всегда найдётся такой человек, будто выскочивший из средневековья.

— Вы сейчас половину моих соседей описали, — рассмеялся Лесник. Он, конечно, шутил, но лишь отчасти.

— Да половину землян, — отмахнулся тот. — Есть в этом что-то, некая стабильность. Времена идут, мир меняется, но стоит чуть удалиться от центра цивилизации, как находишь таких людей. Они, можно сказать, постоянная величина, — теперь настал его черёд смеяться, беззлобно. — Я вот тоже в некотором роде представляю группу людей, закостенелых и дико консервативных.

— Вы куда более опасны, чем деревенские жители, — уже более серьёзно сказал Сергей. — Без обид, но многие проблемы существует как раз из-за военных, из-за их нежелания видеть вещи такими, какие они есть. Да, признаюсь, это монета имеет и другую сторону: вы же и защищаете от этих проблем. Сами создаёте, сами защищаете. Надеюсь, моё обывательское мышление вас не оскорбило.

— Да вы, батенька, пацифист, — нисколько не смутившись, а может, просто не подав виду, ответил Павел Андреевич.

— Хочу им быть, — пожал плечами Лесник. — А так я больше реалист.

— Это вы правильно. В реальности, суровой и беспощадной, овцы не выживают. Им обязательно нужны волки, что будут охранять от других, более свирепых и голодных волков.

— Вам бы книжки писать, — Сергей усмехнулся, посмотрел на флотского, тот был серьёзен, но заметив его взгляд, улыбнулся, нацепил на лицо маску добродушия и праздности.

Дальше они шли молча. Посёлок спал, и их шаги тревожили разве что воробьёв да сонных дворовых собак, те, впрочем, скорее радовались поводу полаять и быстро отвлекались на перелаивание друг друга. Совсем как люди. Ближе к парковке снега стало заметно меньше, сугробы здесь убирались, дороги чистились, изредка их посыпали песком, ещё реже — солью. Леснику это нравилось. Нет, не то, что приходилось месить ботиками сугробы или перепрыгивать огромные лужи, а некая отстранённость этого места, будто вся округа застыла во времени, оставшись в прошлом столетии. Уголок старого мира в окружении безудержно бегущего вперёд мира.

Шаттл был заметен издалека. Его могучий корпус возвышался над окрестными крышами, словно заблудившийся зверь, вышедший случайно к людям. Точно на таком же Сергей и вернулся на Землю полгода назад, теперь же та самая «птичка» унесёт его обратно, дав понять, что сон окончен и пора снова сражаться за жизнь и, возможно, за что-то ещё. За что — пока оставалось неясным. За страну? За человечество? В сущности-то, какая разница? Смерть остаётся смертью, под какими бы лозунгами и аргументами она ни подавалась. За человеком же оставался лишь выбор, с каким выражением на лице умереть.

Птичка распахнула люк, едва они ступили на расчищенную площадку, обильно утыканную автомобилями. По трапу сбежал молодой офицер, внимательно посмотрел на приближающихся, в особенности на своего, видимо, начальника, пытаясь понять, всё ли у того нормально. Павел Андреевич ему кивнул, бросил недовольный взгляд на окрестности, где несмотря на ранний час начали собираться зеваки, в том числе и дети. Сергей тоже это заметил, опустил голову, натянул капюшон посильней. Славу он не любил, как и внимание, коим будет удостоен после возвращения. Уже за одно это хотелось стребовать двойную плату с Министерства.

Оказавшись внутри, Лесник с некоторым облегчением наблюдал, как закрывается люк. Что-что, а человеческое общество он не то чтобы не любил, но предпочитал дозировать и принимать в очень умеренных дозах и по настроению. «Интроверт хренов», — говорил про него Влад и был абсолютно прав. Хотя в довесок к своей нелюдимости ему ещё досталась и некая боязнь перед человеческим коллективом, где никогда не знаешь, что мог учудить как отдельный человек, так и индивиды, собравшиеся в дружную толпу. Поэтому и только поэтому Сергей и решил обустроить своё логово подальше от мегаполиса, в тишине и покое за надёжными стенами. Но, как оказалось, не для всех они являются препятствием.

— Полёт будет жёстким, — предупредил Павел Андреевич садясь напротив и пристегиваясь ремнями. — полетим по прямой как ракета. Это даже хорошо, что вы ничего не ели, меньше убирать.

— Я вам балл вычту за обслуживание и клиентоориентированность, — угрюмо ухмыльнулся Лесник, стискивая зубы в приступе как раз подступившей тошноты. Флотский не обманул: стартанули совсем как ракета, едва оторвались от земли, как шаттл почти вертикально помчался в облака. С земли это наверняка выглядело эффектно, а вот изнутри ощущалось весьма скверно.

— Прибавьте за