Образец - Дик Драммер

обычное пространство стали столь дискомфортными, да ещё и закованный в скафандр, он ужаснулся, что если блеванёт, то всё останется внутри.

Головокружение быстро прошло, спасал свежий, прохладный воздух, что подавали системы скафандра. Сергей подключился к сети, вывел на экран своего компьютера картинку с камеры носовой шаттла. Они всё ещё находились в ангаре, в то время как двигатели истошно вопили, будто посудина мчалась на всех парах к планете.

— Чёрт, — выпалил он, свободной рукой схватился за подголовник, вжался в кресло. — Нами сейчас выстрелят, держитесь!

Едва он договорил, как створы ангара распахнулись, на миг показалась голубая поверхность Хэллы, а в следующую секунду магнитные захваты «птички» отключились, и она арбалетным болтом помчалась к цели. От тряски стучали зубы, в глазах темнело, в висках пульсировала кровь, на грудь будто наступил великан, стало тяжело дышать. Длилось это от силы пару секунд, затем настала невесомость, разгон прекратился, основной движок умолк, сменившись шипением маневровых.

Они падали.

— Координаты обозначены, спуск идёт нормально, четыре минуты до атмосферы, — известил пилот, ответ ему пришёл незамедлительно, прямо с мостика.

— Скорректируйте курс, отклонитесь на восемь градусов, — послышался голос капитана в динамиках скафандра. Очевидно, «прослушка» работала в обе стороны, и смертники прекрасно слышали, что творилось на мостике, хотя, возможно, кто-то просто забыл выключить общую связь. — Готовимся выстрелить, десять секунд.

Монитор на предплечье вспыхнул красным. Лесник уставился на немыслимое зрелище: мимо них сочился столб плазмы, проникал через атмосферу, вгрызался в поверхность, пожирая джунгли. И снова ему впервые довелось лицезреть орудийный залп «Ломоносова», ужасающую мощь, способную крушить горы и испарять океаны. По спине пробежали мурашки, и невольно закрались мысли, выстрелит ли Филиппова, если контейнер заберут американцы, опередив их команду. Какого это будет — наблюдать подобное не из космоса, а непосредственно в эпицентре, успеют ли они хоть что-то почувствовать, прежде чем превратятся в пепел?

— Зона расчищена, — сказали на мостике.

— Принято, захожу на посадку, — ответил пилот. Двигатели снова заработали, вернулась перегрузка, шаттл ухнул в атмосферу, вспыхнул ярким пламенем, подобно фениксу, застонал. Возобновилась тряска, притяжение меняло направление, будто они оказались на американских горках, разве что смеха и воплей не было, лишь гул пламени за тонкой обшивкой.

— Сергей, — голос Павла Андреевича показался напряжённым и слегка хриплым. — Как выйдете, не спешите, осмотритесь. Вам, главное, не ошибиться с направлением, мы, конечно, наблюдаем, но в лесу вы будете предоставлены сами себе…

— Бойцы, — перебила его капитан. Говорила она медленно, тяжело подбирая слова, — знаю, вам там будет нелегко, много опасностей, но настоятельно прошу вас поторопиться, не мешкать, не отвлекаться. У нас каждая минута на счету. Сейчас «Ломоносов» находится на прицеле у всех Баз на планете. Против пяти фрегатов мы едва ли выстоим, но даю слово, мы останемся на орбите столько, сколько сможем, и будем поддерживать всем, что имеем. Удачи.

— Спасибо, капитан, — ответил Лесник, про себя отмечая, что хоть один человек на этом корабле им не врал, а говорил как есть.

— Помните, от вашего успеха или провала зависит очень многое. Второго шанса нам не дадут, — напутствовал безымянный.

— Лучше б что дельного сказал, — буркнул Эдик и был абсолютно прав.

— Ладно, — Сергей посмотрел на монитор, «птичка» как раз вынырнула из облаков и теперь мчалась над сверкающей водной гладью розового цвета. — Нам расчистили путь, пойдём по прямой, хоть это и не в наших правилах. Будем двигаться максимально быстро, пока это возможно.

— Станем нарушать те самые законы, которые спасали нам жизнь? — поморщился Корней. Его лицо, конечно, скрывал шлем, но в их слаженной команде все давно научились представлять эмоции исключительно по голосу.

— Один раз живём, — встрял Владислав.

— Так живём лишь благодаря правилам, — возразил Корней. — Серёг, ты же сам нас учил — никогда не нарушать законы.

— Было такое, — нехотя признал Лесник, отвёл взгляд. — Но тогда нас не припирали к стенке, не приставляли… — он запнулся, вспомнив, что каждое его слово звучит на мостике. — Время, наш главный враг — время.

— И малышка Хэлла, — напомнил Корней, выступая в этом споре голосом разума, упрямым и неприятным. — Она измены не прощает

— Будем действовать по ситуации, — пошёл на уступки Сергей. — В конце концов, первым иду, так что меня и сожрут.

— Люблю твой оптимизм, — кивнул Влад. — Самое время для него, воодушевляет, заряжает уверенностью.

— Вижу зону посадки, — прервал их пилот. — Минута до посадки, готовьтесь, парни.

— Вот время и настало, — Корней подался вперёд, проверил огнемёт, зажал в пальцах ремень безопасности, готовясь отстегнуться.

— Что нужно сказать в лицо смерти? — протянул Влад.

— Не подавись, — буркнул Эдик и первым высвободился, ухватился за поручни, пошёл на полусогнутых к люку, периодически прислоняясь к стене, когда шаттл накренялся.

Посадка была мягкой и непривычно спокойной. Они отстегнулись, выстроились в привычном порядке, но не вжались в переборки, как раньше, а остались стоять, будто бросая вызов безумной планете. Люк медленно открылся полоской света, превратившейся в портал в иной, невиданный мир.

Лесник сделал первый шаг. Ботинок коснулся чёрного, сверкающего кристалликами стекла песка, провалился по щиколотку. Пройдя пару метров, он опустился на колени, провёл перчаткой по непривычной для Хэллы субстанции. Удивительно, но пляж совершенно не походил на Земной. Те же составляющие, но результат слияния выходил совершенно иным. Розовые волны лениво накатывали на угольный песок, не пенились, не шуршали, а скорее скрипели, будто перетирали куски металла. В полусотне метров выше начинался лес, деревья держались идеально ровной линией, просто вырастая стеной непроходимых зарослей такого знакомого синего цвета.

— Откуда тут стекло? — удивился Эдик, упал на колени, нагнулся, разглядывая содержимое песка. — А серебристое что такое?

— Серебристое — это серебро, — пояснил Корней, оставшись стоять в стороне и вместе с Владом разглядывая громады подступающей чащи. — А стекло — это… алмазы.

— Во дела, — изумился Эдик, пальцем покопался в песчинках, отделил зёрна от плевел, поднёс к шлему, разглядывая.

Лесник тяжело выдохнул, почувствовал дрожь под коленками, похожую на сердцебиение самой планеты. Опустил ладонь на песок, закрыл глаза и, отбросив всякие предрассудки и здравый смысл, попросил помощи у жестокого, коварного, но справедливого существа по имени Хэлла. Та ответила по-своему, дождалась, пока будет сказано последнее слово, и накрыла волной. Поток тёплой воды не сбил с ног, лишь настойчиво подтолкнул вперёд, вымыл песчинки из-под руки, оставив в ладони нечто похожее на раковину причудливого моллюска. Сергей её поднял, внимательно осмотрел, ожидая подвоха и какой-нибудь живущей внутри твари, но нет, там была лишь пустота и светящийся зелёным узор. Приняв это за добрый знак, он поднялся, развернулся и швырнул находку обратно в море, в сторону набирающего высоту шаттла.

— Через