Венецианская птица. Королек. Секреты Рейнбердов (сборник) - Виктор Каннинг

Жардиньерка. Нефрит. Китай, эпоха Цин-Лин.

Гобелен, мастерская Луара, XVI век.

Обюссонский гобелен, художник Жан Люрса, XX век…

На последнем гобелене, выполненном в красных и синих тонах, мускулистый богатырь боролся с быком. Красивая, стильная вещь.

Прислушиваясь к тишине, Мерсер подошел к окну и посмотрел на канал. Вдали от пристани у собора Санта-Мария-делла-Салюте отплывал пароход. Постояв немного, он шагнул к большому застекленному стенду с фарфоровыми фигурками, любуясь мастерством изготовления. Наверное, в мире существовали тысячи людей, которым не нужно было говорить, что это русский фарфор, но Мерсер к их числу не принадлежал. И вообще, изобразительное искусство было для него закрытой книгой. Дайте Мерсеру послушать какого-нибудь человека, а затем спросите, говорит ли тот правду, и он даст уверенный квалифицированный ответ, а вот тут частный детектив терялся. Чтобы узнать, что это за вещь, следовало посмотреть на табличку, да и то не все было понятно. И это его сейчас почему-то раздражало.

Мерсер посидел на стуле у окна, разглядывая на стене африканские маски, и двинулся в следующий зал, оформленный как аристократическая гостиная XVIII века. Ее наполняли восковые фигуры мужчин и женщин в натуральную величину, одетые в соответствующие костюмы. В пышных париках, на женщинах парчовые юбки с кринолином, на мужчинах бархатные камзолы, ну и, конечно, кружева. В конце зала на постаменте под зеленым шелковым балдахином сидели, видимо, самые знатные мужчина и женщина. Она с каким-то немыслимым веером, у него на груди большой иностранный орден в виде звезды. Остальные застыли в разных элегантных позах, кто сидя, кто стоя. Мерсеру показалось, будто они удивленно рассматривают его.

Неожиданно он услышал голоса, доносящиеся из приоткрытой двери. Он заглянул и увидел женщину с фотографии, выпавшей из бумажника Больдеска. С пачкой бумаг в руке она направлялась к двери. Увидев его, остановилась. Высокая, темноволосая и более привлекательная, чем на фотографии. Мерсеру в ней понравилось буквально все. Лицо, шея, руки, фигура, осанка.

Она растерянно прижала пачку к груди, словно это была охапка лилий.

– Извините, но в эту комнату посетителям входить нельзя. Я могу вам чем-нибудь помочь? – Она говорила вежливо, но с властными инотонациями.

– Вероятно, – осторожно проговорил Мерсер. Главное – не испортить все с самого начала. – Дело в том, что я ищу человека, который где-то здесь работает.

Произнося эти слова, он быстро оглядел комнату. Это была мастерская. На столах валялись куски ткани, мотки шерсти, ножницы и другие инструменты. В дальнем конце у высокого окна, выходящего на канал, располагался широкий вертикальный ткацкий станок с почти законченным гобеленом, занимающим две трети рамы. За станком сидели две женщины. Одна молодая, другая постарше.

– Кто он?

– Карло Больдеска.

Мерсер не сомневался, что она его знает, иначе откуда бы у него была ее фотография.

– Да, он действительно работает в галерее. И живет тоже здесь. Но, к сожалению, сегодня у него выходной.

– А завтра он будет?

– Наверное.

Две женщины за станком прекратили работу и наблюдали за ними.

– А я могу оставить ему записку? – спросил Мерсер. Он улыбался с виноватым видом, как бы извиняясь, что задерживает ее, отрывает от дела, но ему очень нужно. И еще Мерсеру показалось, будто он вызывает у женщины любопытство.

– Хорошо, оставьте записку. Я прослежу, чтобы ее передали.

– Спасибо.

Она ждала, пока Мерсер черкнет несколько слов. Женщины за станком снова принялись за работу. Мерсер поднял голову.

– Может, вы передадите ему на словах, что я по-прежнему жду от него сведений об одном человеке. Он обещал. – Он рассматривал гобелен. Озеро, цветущий кустарник, диковинная птица с ярким оперением. – Моя фамилия Мерсер.

Он не ожидал от этой женщины никаких откровений, однако в глубине души по старой привычке теплилась надежда. Больдеска отсутствует. Не желает встречаться с ним? А эта женщина, вероятно, знает, что Больдеска собирался ему сообщить?

– Мерсер? – удивленно произнесла она.

– Да, я англичанин, частный детектив. Занимаюсь розыском людей. Кстати, может, вы тоже знаете что-нибудь об этом человеке, которого я разыскиваю? Повод совершенно безобидный. Ничего плохого. Его зовут Джано Учелло.

Повод для розыска действительно безобидный, но почему так испугался Больдеска и наотрез отказывался говорить? А потом и вовсе сбежал.

– Извините, но я такого не знаю.

Женщина вышла за дверь, увлекая его за собой. Мерсер шел рядом, чувствуя, что где-то тут поблизости находится то, что он ищет.

– Вы здесь изготавливаете гобелены? – спросил он.

– Да, – кивнула она. – Знаменитые гобелены Бориа.

– Дорогие?

Женщина усмехнулась:

– Здесь все дорогое. Кстати, если вас что-то заинтересовало, то я покажу.

– Нет, спасибо. Мне сейчас не до антиквариата. Просто нет времени этим заниматься.

– Понимаю. До свидания, синьор.

Мерсер спустился по лестнице, нащупывая в кармане сигареты. Возможно, она смотрела ему вслед, но, чтобы проверить, нужно было оглянуться, а он не решился. Женщина ему понравилась, хотя в его работе подобные эмоции следует подавлять.

– Кто эта женщина? – спросил он у служащего внизу. Тот наблюдал, как они разговаривали.

– Синьорина Адриана Медова. Директор галереи и главный художник по гобеленам.

Дверь позади служащего открылась, и оттуда вышла девочка лет восьми. Под мышкой у нее был маленький щенок, которому явно не нравилось такое обращение. Апельсин, что находился в другой руке, она передала служащему. Тот взял перочинный ножик и стал его чистить.

– А кем у вас тут числится Больдеска? – спросил Мерсер.

– Карл? Он швейцар, ну и выполняет другую работу, какую поручат.

– Я могу его увидеть?

– Вам не повезло, синьор. У него выходной. – Служащий закончил чистить апельсин, вручил девочке, посадив на колени. Она начала есть, не обращая внимания на Мерсера. – Вообще-то он может отсутствовать дня два, а то и три. Прошлой ночью здесь не ночевал. Вернется сегодня вечером или завтра. Когда речь идет о Карло, то предполагать что-либо трудно.

– Он выпивает?

Служащий улыбнулся:

– Иногда. Попробуйте прийти завтра, может, повезет.

– Я так и сделаю. Спасибо.

Мерсер спустился по широким ступеням на площадь Бориа. Постоял, размышляя, не зайти ли в небольшое кафе, поспрашивать о Больдеска. Неожиданно к нему подошел капитан полиции в аккуратной серой форме с алым кантом. Это был молодой мужчина с черными усами. Солнечные блики сверкали на звездочках его эполет, черном кожаном ремне, кобуре с пистолетом. Он вежливо козырнул:

– Добрый день, синьор!

– Добрый день!

– Вы синьор Эдвард Мерсер, живущий в отеле «Адриатико»?

– Да.

– В таком случае, синьор, я прошу вас пройти со мной в полицейский участок.

– Зачем?

Капитан полиции улыбнулся, причем задержал улыбку чуть дольше, чем требовалось, и Мерсер успел восхититься его великолепными зубами.

– Мне этого не сообщили, синьор.

У Мерсера не имелось оснований чего-либо бояться. Его документы были в полном порядке, он не совершил ничего предосудительного, но в полиции к нему никогда не были настроены слишком дружелюбно.

Они зашагали через площадь.

– Где меня найти, вам сказал портье отеля?

– Да, синьор.

– Дело, наверное, важное, если послали капитана.

– Не знаю, синьор, но думаю, может быть, это в знак уважения, как англичанину.

– Тогда у меня есть повод гордиться. Подобное уважение ко мне в полиции проявляют впервые.

Визит Мерсера в галерею встревожил Адриану Медова настолько, что она принялась искать владельца всего этого богатства, графа Бориа. И нашла его на небольшой террасе, где он под тентом пил утренний кофе. Адриана подошла к террасе неслышно и некоторое время наблюдала за ним. Граф сидел в кресле, устремив взгляд вдаль, за канал. Усталый старик. У нее защемило сердце от жалости. Она была так благодарна этому человеку, он столько для нее сделал.

Адриана кашлянула, и граф встрепенулся. Старик, конечно, но уже не усталый, а вполне бодрый и энергичный.

– Это ты?

Граф встал, придвинул для нее кресло. Она села. Он заметил, что она чем-то обеспокоена, но думал совсем о другом. Лет двадцать назад или даже десять он еще мог с ней переспать. А сейчас… Да, верно говорят – старость не радость.

– Тот самый англичанин, Мерсер, о котором вы мне говорили, только что был здесь и спрашивал о Больдеска, – тихо произнесла Адриана.

Граф выпрямился, сжал губы.

– То, что он интересовался Больдеска, меня не удивляет, но что привело его сюда?

– Но я поняла так, что главное для него не Больдеска, а Джано Учелло. Он сказал, что Больдеска обещал рассказать о нем что-то.

Граф помолчал, рассматривая красные лилии на террасе.