Своя жизнь - Сергей Ким

— Далась тебе эта слава, Кенске, — заметила староста. — Лучше посмотри на Синдзи и подумай о том, насколько это тяжело и опасно.

— Вот! — наставительно поднял я палец. — Хикари дело говорит — слушайте её!

Все тут же уставились на мою руку.

Хм, мда… Местами покрасневшая кожа, шмотьями слезающая с лопнувших волдырей — неплохое зрелище…

Посерьёзнели, задумались. Хорошо…

— Болит, Икари? — участливо поинтересовался кто-то.

— Ну, так, немного… В основном чешется, — пожаловался я, чем сразу же разрядил обстановку. Народ с готовностью заулыбался.

— Кроме шуток, ребята. Кому таких же ощущений охота — потрогайте горячий утюг.

— Слушай, Синдзи, — оживился приунывший было на минутку Айда. — А правда, что эта фиговина, из которой Рей стреляла — новое супероружие Ев? Говорят, что специально разработали такую мегавинтовку для них… А я про этот самый рейлган даже ничего и не слышал…

Последнее было произнесено с неподдельной горечью. Знакомо, блин. Сам впадаю в жуткую меланхолию, когда сталкиваюсь с незнакомым видом оружия или боевой техники…

— Так это неудивительно — она жутко засекречена была, я сам про неё за неделю до нападения Ангела узнал…

— А при твоём одиночном выходе у тебя на руке что — миниганы были закреплены?

— Ага, «вулканы». Мощная штука, хотя и такая маленькая…

— Ох уж эти мальчишки, — с улыбкой произнесла Хикари. — Всё бы вам про свои игрушки… Лучше скажи, Синдзи, ты серьёзно ранен? Долго будешь ещё в госпитале лежать-то?

— Ну, ещё дня на три-четыре задержаться, наверное, придётся, — задумчиво почесал я затылок.

Нужно дотерпеть, Виктор. Три-четыре дня — и ты опять дома!..

***

— Рей! Ну, я же не одет! — возмущённо возопил я, прикрываясь брюками, которые только что пытался натянуть. Хорошо хоть трусы уже успел надеть…

Аянами окинула меня флегматичным взглядом, стоя на пороге комнаты.

— На тебе трусы, футболка и носки. Ты одет.

Логично, блин…

— Ну, ты бы хоть постучалась, что ли…

Аянами невозмутимо постучала по откинутой вбок двери.

Я вздохнул.

— Дай хоть брюки надену, что ли…

— За нами скоро заедут. Если задержимся — опоздаем на службу, — почти наставительно произнесла Первая.

— Дай мне ещё пару минут, — попросил я.

— Хорошо.

Вышла, закрыла дверь.

Я снова вздохнул, перекривив лицо от боли. Всё-таки одеваться в обычную одежду мне было по-прежнему крайне неудобно. При любом движении почти обязательно задевался какой-нибудь ещё незаживший ожог… Больно, твою мать!..

Кое-как, действуя предельно осторожно (но, к сожалению, очень медленно), всё же натянул форменные брюки. Захлестнул, не застёгивая, ремень и попытался надеть рубашку…

Зараза, не получается… В один рукав руку засунул, а вот со вторым уже проблемы…

Дверь откинулась в сторону, и на пороге комнаты вновь возникла Аянами.

— Две минуты истекли, — невозмутимо произнесла она. Внимательно посмотрела на меня. — А ты всё ещё не готов.

— Дай мне ещё немного времени, Рей, — стиснув зубы, ответил я. Свою слабость показывать не хотелось… Впрочем, это было единственное, что у меня сейчас получалось.

Гордыня — смертный грех, Витя…

— Лучше я тебе помогу, — не согласилась с моим предложением Первая. — Давай руку.

Тяжело вздохнув, протянул руку.

Аянами помогла мне подняться (гордость, увы, от ран не излечивает и сил не придаёт) и окинула задумчивым взглядом.

Занятно… Вот мы и поменялись ролями… Раньше я о Первой всячески заботился, а теперь она обо мне… Но, наверное, это как раз совершенно нормально. В конце концов, она ведь мой друг, ну и моя сестра (как я всех, и себя в том числе, убедил)… А значит, мы должны заботиться друг о друге. Если Аянами сейчас сильнее (а может, и не только сейчас), то мне ничего не остаётся, как только принять её помощь…

Гм, чего-то мы долго так стоим…

— Рей, руку уже можно отпустить, — мягко произнёс я, с интересом глядя на задумавшуюся Первую

Аянами тут же отпустила мою ладонь, слегка порозовела и отвела взгляд.

— Извини… задумалась. Сейчас помогу тебе одеться.

С помощью Первой наконец-то смог надеть и застегнуть рубашку с кителем. Немного поправил воротник и подмигнул Аянами.

— Спасибо за помощь, — искренне улыбнулся я. — Теперь можно и идти…

— Постой, Синдзи.

Рей достала из кармана кителя небольшую расчёску и принялась расчёсывать мои всклокоченные волосы.

— Да не надо, и так сойдёт… — начал вяло трепыхаться я.

— Не вертись, Синдзи — тебе же больно. Сам же говорил, что нужно выглядеть опрятно, — почти что проворчала Аянами, цепко, но осторожно держа меня за куртку.

— Хорошо, — сдался я на милость Первой.

— Ну, вот, — Рей скептическим взглядом окинула мои кое-как приведённые в порядок лохмы. — Теперь можно идти.

— Ещё раз спасибо, Рей-онээ-сама — попытался пошутить я

— Пожалуйста, — невозмутимо ответила Рей и, подумав, добавила. — Синдзи-тян. Идём уже, а то опоздаем…

(прим. Данный диалог можно перевести примерно так:

— Ещё раз спасибо, о старшая сестра, — попытался пошутить я

— Пожалуйста, — невозмутимо ответила Рей и, подумав, добавила. — Малыш Синдзи. Идём уже, а то опоздаем…)

***

— Лейтенант Икари по вашему приказанию прибыл! — отчеканил я, останавливаясь в трёх шагах от стола Командующего. Чётко вскинул руку к виску, посильнее стиснув зубы, чтобы не зашипеть от боли.

Что-что, а в разговоре с отцом я старался всё время придерживаться вежливого и почтительного, но насквозь официального тона. Как-то просто не поворачивался язык общаться с ним запанибрата…

Гендо сидел в своей неизменной позе, опираясь локтями о поверхность стола и сплетя пальцы перед лицом.

Интересно, и на кой ляд меня батя вызвал? Только ж первый день, как на службу вышел после двух недель лазарета…

Командующий неожиданно опустил руки на стол и чуть откинулся назад в кресле.

— Лейтенант, я пригласил вас, чтобы прояснить некоторые вопросы… — официальным тоном начал Гендо.

Я тут же занервничал. В устах бати такие слова ничего хорошего не обещали… Так, вроде бы ни в чём особо серьёзном меня подозревать оснований нет… Или всё-таки возникли вопросы относительно моего сверхнетипичного поведения? Блин!..

— В суматохе последних недель вам не была вручена награда за одну из боевых операций, — Гендо пододвинул ко мне небольшую плоскую коробку, лежавшую справа от него. — Возьми, Синдзи.

Я подошёл к столу, взял в руки увесистый ларец, откинул крышку.

Внутри ящичка обнаружился Глок-17 — близнец висящего у меня на поясе. Вот только пистолет был явно нетипичен — рукоять была украшена полированной металлической пластинкой с выгравированными золотистыми иероглифами, складывающимися в надпись "лейтенанту Икари Синдзи за проявленную храбрость".

— Это… — в горле пересохло. Какой-то тут напрочь неправильный Гендо…

— Это за уничтожение бойцов НоДа в гипермаркете, — пояснил Командующий. — Инциденту присвоен статус боевой операции, но материалы по большей части засекречены, так что решено наградить тебя вот так.

— Э… Служу человечеству! — попытался я щёлкнуть каблуками, но опять ничего не получилось. Металл, что ли, набить на берцы, чтобы звучали, как надо?..

— Служи, служи, — милостиво произнёс Командующий. — Сам эту фразу придумал?

— Ну… Да…

— Хорошо. Пафосно, но ситуации соответствует.

Стою и просто фигею от Гендо — отец умеет удивлять…

— Не стой столбом, Синдзи, садись, — слегка дёрнул кистью Командующий.

Я послушно уселся на жёсткий металлический стул для посетителей, положив коробку с наградным «глоком» себе на колени. Слегка поморщился от пронзившей тело лёгкой боли — всё-таки ещё не все ожоги зажили, кое-где бинты накладывать приходится…

— Я вот что хочу спросить у тебя… — поправил пальцем съезжающие очки батя.

Хм, ну и что он, интересно, сейчас спросит? Прямо-таки теряюсь в догадках — Командующий слишком непредсказуем…

— Что ты чувствуешь в бою?

Опа… Это отец к чему? Чего-то я не догоняю… Про мою Еву, что ли? Ему же, вроде бы, по идее, нужен «пробудившийся» Ноль-первый… Гм, зачем-то.

— Эээ… В смысле, когда нахожусь в Еве?

— Не только. Когда ты дрался против Ангелов, когда убивал террористов в торговом центре… — Гендо наклонился вперёд, блеснув очками. — Что ты чувствовал?

Я поёжился под взглядом Командующего.

Складывалось такое ощущение, будто меня холодно и расчётливо препарируют на хирургическом столе, тщательно выискивая нужное… Каким-то шестым или, быть может, двадцать шестым чувством понял, что нужно говорить правду и ничего кроме правды.