Некромантисса - Ольга Онойко

Они хорошие. Когда папа сказал Геллене, что скоро у неё появятся старшие сёстры и новая мама, Геллена очень испугалась. Но скоро оказалось, что бояться нечего. Никто не смог бы бояться, когда вокруг столько чудес. Анна и Ада добрые и весёлые, хоть ссорятся часто, зато часто и мирятся. А Лореаса, их мама, похожа на королеву или даже на саму Деву Сновидений, и она всё-всё может, даже летать, обернувшись ветром. Геллена тоскует по своей настоящей маме и до сих пор иногда плачет ночью, и она ни разу не смогла назвать мамой Лореасу, но думает, что когда-нибудь потом станет так её звать. Не сейчас. Когда-нибудь.

— Вот и всё, — говорит Ада, распрямляет спину и устало проводит по лицу зелёным рукавом, стирая испарину. — Гелле! Пробегись-ка по лестнице, попробуй, что получилось.

Близится ночь. Уже затеплились окна в домах. Бредёт по улице фонарщик с длинным шестом. Геллена видит его в окно из коридора на втором этаже. Тихо падает снег. Где-то далеко-далеко играла и затихла шарманка. Шарманщика не видно. Геллене хочется, чтобы сёстры запели и наколдовали что-нибудь маленькое. Зима наступила, и они больше не поют Снов Растений, зато поют Сны Воды, и снег в саду за ночь складывается в чудесные фигуры — белые деревья и белых зверей.

Геллена бесшумно сбегает вниз. Помолодевшая лестница чуть заметно пружинит под ногами. Прошло полгода с тех пор, как Анна и Ада пели ей, и лестница уже не пытается выкинуть молодые побеги. «Может быть, весной она зацветёт», — думает Геллена.

Лореаса сидит у камина в глубоком кресле и вяжет для падчерицы голубые чулки. Напротив неё, в другом кресле, попыхивает трубочкой улыбчивый муж, а старшие дочери устроились на подушках, брошенных поверх ковра.

Геллена кидает в Лореану подушкой, и Лореана хихикает, а Лореада опять начинает ворчать. «А в меня!» — окликает Кодор. Он откладывает трубку на подставку и получает подушку прямо в руки.

…Нет могил под углами этого дома, и крыша крыта черепицей, а не костями…

Лореаса погружается в свои мысли и теряет петлю. Подбирая её, она вспоминает письмо от Анжевины, бывшей соученицы; сколько лет прошло с тех пор, как они в последний раз перемолвились словом, сколько столетий… Только мимолётные лебеди по осени приносят от неё вести и уносят весной ответы подруги. Теперь у Анжевины большая семья: Анделара, Анселера, Анниола и внучка Анкелина. Анделара отделилась и живёт своим домом. Как повелось, Анделара пытала счастья, но и она потерпела неудачу. Никто из тех, кого знает или знала когда-то Лореаса, не стал новой Девой Сновидений.

И всё же однажды это случится.

Однажды мир станет больше.

Игра дочерей всё шумливей, отец вовсю подначивает их: никому не скрыться от весёлой кутерьмы и суматохи. И наконец брошенная подушка прилетает прямо в Лореасу.

— Ах вы бездельницы! — беззлобно укоряет та. — И ты, старый бездельник, им потакаешь. Нашли бы себе занятие!

— Чем же нам заняться? — лукаво спрашивает Лореана.

— Уж я вам найду занятие! — грозится мать. — Давно пора вытряхнуть ковры и начистить медь. Недурно бы поставить тесто. А дорожки в саду замело — не пройти.

Лореана миролюбиво отвечает:

— Снег я распою перед сном. Чистить и мыть мы будем завтра. А про тесто ты поздно вспомнила, мама, уж прости!

Запыхавшаяся Геллена собирает подушки и укладывает их аккуратно. Щёки у шалуньи красные как маков цвет. За осень она заметно вытянулась: всё ещё девочка, но скоро станет девушкой. Летом ей исполнится десять… Отец улыбается, глядя на неё, и подзывает к себе. Геллена усаживается ему на колени.

— Мама Лореаса, — вдруг говорит она, — а когда я начну учиться?

Углы губ Лореасы вздрагивают. Она не отрывает взгляда от вязания: «Всё ещё не „мама“, но уже „мама Лореаса“, вот как…»

— Чему ты хочешь учиться? — ласково спрашивает она.

— Петь.

Спицы Лореасы замирают. Она поняла, о чём говорит падчерица. Но всё же хватается за ускользающую надежду:

— Что же, давай сходим к учителю музыки…

— Нет, нет! — Геллена крутит головой так, что разлетаются золотые косы. — Петь сны. Сны Земли, и Сны Воды, и Сны Растений. Как ты.

Лореаса медленно опускает вязание на колени.

Воцаряется тишина. Слышно, как тикают часы; кажется, слышно, как за окном падает снег. Сёстры-близнецы настороженно смотрят на мать. Лореаса сидит неподвижно, сжав губы, на лбу пролегают морщинки, бледность покрывает лицо. Несколько мгновений, и уже Кодор начинает подозревать неладное. Геллена недоумённо хлопает длинными ресницами. Она готова испугаться. Она сказала что-то плохое?

Отец прижимает Геллену к груди, но смотрит на жену.

— Лоре, — начинает он, — мы…

Лореаса прерывисто вздыхает.

— Что же, — говорит она более самой себе, чем притихшей семье, — пора, так пора.

Растерянная Геллена беспомощно глядит на старших сестёр. Лореада отвернулась, схватила кочергу и яростно ворошит дрова в камине. Лореана уставилась в пол и теребит подол платья. «Тут что-то плохое», — понимает Геллена, и ей, наконец, становится страшно. Но она от природы не робкого десятка, она дочь Королевского Лесничего, и никто не учил её, что девочка должна быть слабой. Геллена слезает с отцовских колен и становится между отцом и мачехой, прямая, как маленький солдатик.

— Мама Лореаса, — решительно спрашивает она, — а что не так?

Лореаса склоняет голову.

— Ты смышлёная девочка, Гелле. Я думала, пройдёт ещё лет пять, прежде чем мы заговорим об этом. Но раз уж так вышло, слушай меня и не забудь моих слов.

Геллена кивает с решительным видом.

Она ждёт.

Добрую минуту Лореаса не может заговорить. Наконец, она пересиливает себя.

— Я знаю, что ты расстроишься, Гелле, — глухо говорит она. — Мне очень жаль огорчать тебя. Но я не хочу тебя обманывать. Гелле, ты никогда не будешь колдуньей.

— Почему?

Лореаса быстро поднимает глаза, окидывает фигурку падчерицы внимательным взглядом. Видно, что Геллена пока ещё и не думает огорчаться. Она просто требует ответа.

— Потому что ты человек.

— А разве люди не колдуют? Почему я не могу научиться? — и Геллена не выдерживает, прибавляет умоляюще: — Ну пускай не как ты! Хотя бы чуть-чуть!

Лореана плотно зажмуривается. Лореада сидит с кочергой в руках и, забывшись, завязывает её в узел, словно шёлковую ленту. У неё по-прежнему скверно со Снами Земли, но она прирождённая певица Сна Металлов.

— Люди колдуют, — отвечает Лореаса, и страшно тяжела ей эта честность. — Ты можешь научиться. Но пожалуйста, Гелле, никогда, никогда не пытайся!

Некромантисса гонит от себя мысли о том, насколько легче было бы умолчать, солгать, отмахнуться. Сказать: «Вырастешь — узнаешь». Геллена ещё так мала. Но неведение здесь куда опаснее знания.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});