Жестокие игры мажора - Маша Демина

чем безвольно висеть на его твердом плече.

Тем не менее… наша молчаливая прогулка начинает мне надоедать.

— Может, ты уже наконец отпустишь меня? — выдыхаю капризно я, нарочно не поспевая за его широкими уверенными шагами.

— Нет.

Я жду какого-то продолжения объяснений, но его сухой ответ перебивают звуки ветра и маленьких волн, разбивающихся о камни.

— Я могу хотя бы узнать, почему твой изощренный мозг выбрал меня?

— Потому что таким, как ты, не место на моих вечеринках.

Воу, прозвучало немного грубо. А потом до моего заторможенного мозга доходит смысл его слов. Черт.

— Твоих? То есть это твоя вечеринка? Так ты один из… — я замолкаю, проглатывая последние слова.

— Ну же, продолжай, — впервые за последние двадцать минут в его голосе пробуждается мрачный интерес. — Кто же я?

— Я не знаю, — отвечаю немного раздраженно. Он пытается меня запугать или что?

— Ты не знала на чью вечеринку идешь? — он хмыкает, резко сворачивая на лесную тропу. — Ты всегда ведешь себя так безрассудно?

Эм… судя по тому, что я прямо сейчас иду с незнакомцем в лес, безрассудно — это очень мягко сказано.

— Нет, я просто пришла за компанию, — отвечаю я немного растерянно. — Куда мы идем?

— Не отвечай вопросом на вопрос. Это не так работает, куколка. Сначала ответь на мой.

Я немного выхожу из себя и впиваюсь в его руку ногтями.

— Я понятия не имею, кто ты и кто твой дружок. Просто моя подруга говорила, что эту вечеринку устраивают избалованные мажоры, — выплевываю ему в спину, пока он ведет меня по узкой витиеватой тропинке.

Но внезапно он останавливается и поворачивается ко мне, позволяя увидеть веселый блеск в его глазах.

— Избалованные, значит?

Киваю неуверенно, сбитая с толку сменой его настроения. А потом он начинает смеяться. Звук глубокий и гортанный, и он плохо влияет на уровень эстрогена в моей крови. Никогда прежде я не зависела так от чьего-то смеха. Может быть, потому что в моей жизни не так много людей, которые балуют меня этим звуком? Не знаю. Но прямо сейчас мне хочется слушать его как можно дольше. Подождите… у меня что, стокгольмский синдром?

— Что смешного? — огрызаюсь я, в первую очередь злясь на себя.

— Это самое безобидное, что когда-либо говорили о нас, — незнакомец проводит языком по ровному ряду белых зубов, искривляя губы в коварной ухмылке. — Что еще тебе рассказывала подружка?

— Ну… больше ничего интересно.

Он прищуривается, подтягивая меня ближе к себе и вынуждая каждую мышцу в моем теле прийти в напряжение.

— Неужели?

Я упираюсь одной ладонью в его грудь.

— Слушай, давай вернемся к тому, что происходит… между нами. Ты ведь не думаешь, что я всю ночь буду гулять с тобой?

— Нет. Я не планирую всю ночь гулять с тобой.

Я нервно улыбаюсь.

— А можно узнать, что ты планируешь?

1.5

— Я уже говорил тебе о своих планах.

Мое сердце сжимается. Боже, он же несерьезно?!

— Тебе не кажется, что все это… похоже на… похищение? — я стараюсь говорить ровным голосом, но тяжелое дыхание выдает мое волнение. — Может, ты не будешь усложнять себе жизнь и все-таки отпустишь меня? У тебя могут быть проблемы.

Но он полностью игнорирует угрозу в моих словах, снова дразня меня своих смехом. Звук такой теплый, что мне хочется его попробовать на вкус.

Мысль настолько дикая, что я тут же выкидываю ее из головы и пытаюсь вырвать свою руку из его хватки.

— А ты забавная.

Я пыхчу, шлепая его свободной рукой по татуированному запястью.

— А ты нет! Отпусти меня, тиранический мудак!

— Если я отпущу тебя, ты неправильно используешь свою свободу, куколка. Но будь ты честна со мной, я бы мог это сделать. Ведь на самом деле ты не хочешь, чтобы я тебя отпускал.

Моя кровь закипает, и я с трудом уговариваю себя не делать глупостей. Вместо этого я выплевываю:

— Надо же, какое самомнение! И с чего ты это решил?

— Некоторые жертвы устроены по-другому. Они делают вид, что не хотят быть пойманными. Но желают этого больше всего на свете, — произносит он низким расслабленным голосом, вкладывая в свои слова двоякий смысл.

И мне не нравится, как от этого повышается температура моего тела, несмотря на прохладу августовский ночи.

У меня первый раз такая реакция на парня.

— Мне кажется, у тебя мания величия, — отшучиваюсь я немного истерично.

— Я рад, что мы все выяснили, — он ухмыляется одним уголком губ и проводит большим пальцем по моим холодным костяшкам. — Идем, ты замерзла, — в его голосе нет и капли намека на заботу, точно так же как и в его прикосновении нет нежности, но тогда что это и почему я позволяю ему снова сбить меня с толку? — Какие-то проблемы?

Ты моя проблема!

Сжав челюсти, я тяжело дышу и смотрю на безумца, который, судя по всему, возомнил из себя Бога.

— Почему тебя волнует, замерзла я или нет? Обычно похитителям все равно.

Его мрачные серые глаза вспыхивают весельем.

— Не то чтобы меня это волнует. Просто я не хочу трахаться под клацанье зубов.

Я морщусь.

— Обязательно быть таким грубым?

Незнакомец снова притягивает меня к себе, но на этот раз его вторая рука ложится тяжестью мне на поясницу и буквально вдавливает меня в свое твердое тело.

— А ты хочешь, чтобы я был нежен с тобой?

Я смотрю на него снизу вверх, ловлю его мятное дыхание губами и все больше и больше чувствую себя в ловушке. Мое сердце так сильно бьется, что он может слышать его метания в груди. Как бы мне ни хотелось противостоять его чарам, этот подонок определенно точно знает, во что играет. А вот я оказалась слишком слабой.

— Я хочу домой, — я безуспешно пытаюсь, чтобы мой голос звучал ровно, и быстро сглатываю, невольно сжимая свободной рукой футболку на его груди.

Он качает головой.

— Ты такая лгунья.

Влага собирается в моих глазах, раздражая меня чувством уязвимости.

— Ты действительно хочешь взять меня силой?

— Силой? Нет. — Он хмурится, слишком быстро меняя настроение. — За кого ты, блядь, меня принимаешь?

— Я… я не знаю. Как ты тогда собираешься заставить меня… спать с тобой?

И тут он снова смеется.

— Со мной еще никто не спал, милая. И я не собираюсь применять силу. Если только заставлю тебя желать этого.

— Интересно, как?

Я не успеваю пожалеть о своем любопытстве, потому что в следующее мгновение он обхватывает пятерней мой затылок и его губы захватывают мои в собственническом поцелуе.

Моем первом поцелуе.