Жестокие игры мажора - Маша Демина

нашей сцены, своим гробовым молчанием нагнетают обстановку еще больше, что делает мой пульс, бьющийся в ушах, оглушающим в такой неестественной тишине.

Все смотрят на нас. На меня. Я настолько чувствую это внимание, что практически задыхаюсь в нем.

А тот факт, что Багиров до сих пор стоит за моей спиной, должен бы ухудшить мое состояние в разы.

Но, несмотря ни на что, в груди разливается тепло от моего внезапного порыва дерзости.

Я будто коснулась огня, но не обожглась.

Это на самом деле опасное чувство.

Потому что мне хочется еще.

Но я не должна позволять глупым поступкам вызывать во мне зависимость.

Когда Багиров касается моих волос и я чувствую, как они натягиваются, у меня перехватывает дыхание.

О, боже… Он наматывает их на кулак, а потом тянет хвост вниз, чтобы я откинула голову назад и посмотрела на него.

— Такая молодая, а уже проблемы с памятью, — произносит он с фальшивым сожалением и делает еще один оборот кулаком, наматывая мои пряди туже. — Но я могу освежить твою память.

Я сглатываю.

— С моей памятью все нормально, — я удивляюсь тому, насколько ровно звучит мой голос, учитывая положение, в котором я оказалась. — А вот у тебя явно проблемы с уважением к чужому личному пространству.

На лице Багирова растягивается опасная хищная ухмылка, и моя кожа покрывается мурашками от глупого предвкушения.

— Твое личное пространство принадлежит мне. И не заставляй меня напоминать тебе об этом.

Медля с очередным ответом, я открываю и закрываю рот. Вцепившись руками в бутылку, я пытаюсь размышлять здраво, но возможность соображать вообще дается с трудом. В большей степени из-за того, что голова слишком наклонена назад, а мои волосы находятся в его собственнической хватке.

— Моему парню не понравится, если он узнает, что ко мне кто-то прикасался, — я бросаю свои ответы как гранаты вслепую.

И, кажется, промахиваюсь.

Он прищуривается, но я все равно вижу зловещий блеск в его глазах.

— Ты начинаешь хорошо врать, куколка, — Багиров дергает меня за хвост и небрежно кивает в сторону притихшего Влада.

— Это твой парень?

Я готова вздрогнуть от резкости в его голосе, но вместо этого огрызаюсь:

— Тебе какое дело!

Я чувствую, как Багиров разжимает пальцы в моих волосах и снова сжимает. Словно вместо копны волос он представляет мою шею.

Воздух становится плотнее и теплее. Я нуждаюсь в глотке воды. Но не могу пошевелиться, чтобы сделать это.

— Тебе нравится привлекать к себе внимание, не так ли, малышка?

— Прекрати давать мне прозвища, — шиплю я, все еще неспособная рационально мыслить.

Стиснув зубы, он сильнее сжимает кулак, на котором намотаны мои волосы. Но вместо того, чтобы причинить мне боль, он протягивает руку в сторону, где сидит Влад, и буквально стряхивает его стула, вызывая в столовой волну перешептываний и оханья. Кровь в моих венах едва ли не сворачивается от жара вспыхнувшего гнева, но я не успеваю сосредоточиться на своих ощущениях, потому что Багиров ставит на освободившийся стул ногу и нависает надо мной, забирая возможность дышать. В такой подавляющей позе он кажется мне еще больше и опаснее.

— Ты покраснела.

Моя грудь тяжело вздымается, и я с трудом нахожу силы, чтобы ответить ему.

— Это непроизвольная физическая реакция.

Багиров цокает языком.

— Но ее автор я.

Я несколько раз моргаю.

— Ого… вот это нарциссизм. Теперь понятно, откуда у тебя эта эгоистичность и склонность к манипуляциям.

Это последнее, что я успеваю сказать, перед тем как он отпускает мои волосы, одним рывком разворачивает мой стул и, дернув за руку, вынуждает подняться на ноги.

Я хватаю ртом воздух, шокированная его грубостью.

— У тебя проблемы с головой?!

Я не получаю ответа.

Багиров собственнически хватает пятерней меня за горло, прежде чем его рот без предупреждения накрывает мои губы в каком-то безумии.

Все происходит так быстро и неожиданно, что я не успеваю отреагировать, кроме как вцепиться ногтями в его татуированное запястье, пока стремительное головокружение выбивает пол из-под ног.

А когда Багиров с наглостью просовывает язык в мой рот, я теряюсь от взорвавшихся в животе ощущений.

Его поцелуй разбивает меня.

Разрывает на части.

Я дезориентирована и полностью принадлежу ему.

Багиров опускает на мое бедро вторую руку и сжимает его так грубо, что вырывает из меня шипение, которое сразу же проглатывает, а после с низким рычанием прикусывает мою нижнюю губу и отстраняется.

Потеряв равновесие, я сама падаю в его объятья. Но я не сразу придаю значение этой близости, потому что все, что я могу сейчас делать — это наполнять легкие воздухом.

Неожиданно мое сердце переворачивается в груди, потому что Багиров с обманчивой нежностью проводит пальцами по моей щеке и останавливает мозолистые пальцы на моем подбородке, вынуждая смотреть в его потемневшие глаза.

— Это мое первое и последнее предупреждение, куколка. — Он наклоняется и прижимаемся губами к моему уху: — Пока я не возьму свое, чтобы я не видел рядом с тобой ни одного ублюдка.

3.4

Багиров отстраняется и, ухмыльнувшись, щелкает меня пальцем по подбородку.

— Будь умницей, куколка.

Высокомерие этого мажора выводит меня из себя, и я бью по его руке, отбрасывая ее от своего лица.

Но он даже не обращает внимания на мою дерзость, теряя ко мне интерес, когда переключает свой взгляд на того, кто стоит позади меня.

— А ты, членосос, держись от нее подальше.

Мои глаза расширяются. Я резко оборачиваюсь и вижу Влада, который плотно сжимает губы, его кадык дергается, но он кивает, не решаясь вступить в конфликт с Багировым.

Да кто вообще ему давал право так обращаться людьми?!

— Эй! — я взмахиваю рукой, привлекая внимание Багирова обратно к себе. — Если не хочешь видеть рядом со мной ублюдков, тогда в первую очередь скажи об этом своему дружку!

Его глаза стремительно темнеют.

— Повтори, — требует он грубо.

Я сглатываю. Но пошел он!

— Такой молодой, а уже проблемы со слухом?

Багиров прищуривается, а потом растягивает губы в леденящей душу улыбке, от которой у меня перехватывает дыхание. Твою мать. Мне нужно перестать кусать этого парня. У него определенно нездоровая реакция на мою дерзость.

— Похоже, у кого-то есть мазохистские наклонности. Но я могу поработать с этим, — он протягивает ко мне руку, словно опять хочет взять меня за горло, но я вырываюсь из его хватки, оскалив зубы.

— Поработай со своим придурочным дружком!

Мое сердце бешено колотится.

Нервно облизываю губы и ненавижу то, какие они еще чувствительные после наглого поцелуя. А потом делаю шаг