Дневник падшего Ангела - З. Сергеева-Говорухина

страшные… порой очень страшные поступки. От них держаться надо как можно дальше.

— А демон может убить Ангела?

— Конечно. Если представится возможность — убьёт, не раздумывая.

В этот день, возвращаясь в свою келью, я увидела, как под конвоем вели девушку. Она была растеряна и вся в крови, и мне показалось, она из новеньких, как и я — пока ещё человек.

Весь вечер я не могла забыть эту встречу. И решила выяснить, кто она.

26 сентября

Привет, Д! Как ты? Прости, глупый вопрос, конечно.

Наконец, я выучила эту… ангельскую Картотеку и с успехом сдала экзамен иерарху, чтоб её! Экзаменовали в присутвии моего Наставника. Старушенция с недовольным полумесяцем губ явно осталась разочарованной. Небрежный пучок мышиных волос, как мне показалось, вставал дыбом от каждого моего правильно ответа. Тонкие губёшки зло дрожали, а глазами она просто готова была меня испепелить. Зато Назарий поддерживал меня, его тёплый взгляд вселял уверенность.

После очередного верного ответа Коза дойная (теперь я её только так и называю), сморщилась, будто держала во рут лимон, и выдавила из себя противным голосом:

— Что ж, вынуждена признать, Назарий, что проделанная вами работа впечатляет. За столь короткий срок дать столько знаний… Впечатляет…

Помню, как на очередной из прогулок по саду в присутствии Наставника, ожидая решения по моей скромной персоне, я опять начала пытать Назария, чем приводила его, как мне казалось, в умиление. Я узнала, что не все Ангелы — бывшие люди. Высшие Ангелы созданы Богом. За время долгой службы Ангелы теряют человеческие воспоминания, забывают свою семью, чувства, лица, и остаётся лишь имя, но и его, спустя время, меняют на истинное.

Я слушала Наставника и не могла поверить, что такое случится и со мной. Забыть маму и брата? Потерять связь со своим именем и взять какое-то… истинное? Какое имя может быть истинным, кроме данного при рождении? У меня дрожь шла по коже от того, что я узнавала.

И я всё это записываю в тебя, дорогой Д, потому что в голове это не укладывается.

Интересно, Абхарам — истинное имя? Или у демонов не так… Абрахам… звучало, как восточная сладость…

— Назарий, почему меня не допускают до испытаний? — спросила я уже не первый раз, чувствуя себя заключенной, которую выгуливает под конвоем духовный Наставник. — И почему вас всех… — я на секунду замялась, подбирая слова, чтобы ненароком не обидеть, — почему вас рисуют на картинках не так, как вы выглядите на самом деле?

— Ангелина, у тебя прекрасное ангельское имя, я говорил тебе? — тепло улыбнулся мне Наставник.

Я вздохнула и поджала губы. Я слышала это чуть ли ни каждый раз, как Назарий называл меня по имени. Этот райский сад мне уже порядком надоел, пышные цветы раздражали своими через чур сладкими запахами, райские яблоки казались безвкусными и уже вызывали тошноту одним своим видом, идеальная шелковистая трава не манила походить по ней босиком, а высокое голубое небо и тёплый солнечный свет, игравший золотыми бликами на всех поверхностях уже просто достали. Хотелось дождя, камней на неровных дорожках, несовершенных суковатых деревьев, крапивы и полыни. Жизни…

Я шла по идеальной дорожке, вымощенной идеально ровными каменными брусками, глядя себе под ноги и поднимая голову, только чтобы встретиться глазами с Наставником.

— Я не могу ответить, почему тянут с началом испытаний. Такое первый раз. Да и признаться, я не часто служу Наставником, — он остановился и внимательно посмотрел на меня.

— Службу? Как странно ты сказал… разве это служба для тебя?

— Безусловно. У нас чёткая система подчинения и распределения полномочий. Конечно, это служба, в первую очередь Богу, а потом Человеку. Ангелина, ты изучаешь меня?

— А почему не наоборот?

— Не понял? — Назарий слегка прищурился.

— Почему не Человеку, а только потом Богу? Ты его видел? Какой он?

— Ты отвечаешь вопросом на вопрос и переводишь разговор на другу тему… — в его голосе слышалось недовольство.

— У меня в роду евреи. Ничего не могу поделать… — я повела плечами.

— Ангелина, ты задаёшь слишком много вопросов, на которые у меня нет ответов. Отвечаю на твой вопрос по поводу первенства службы — нас так учили, значит, это верно. Теперь твоя очередь.

— Да, я изучаю. Кстати, ещё вопросик без ответа — почему вы все неангельской внешности?

Глаза Назария расширились в недоумении. Пришлось пояснить:

— Ну, с милыми кудряшками, пухлыми щёчками, молодые, красивые и с шикарными крылышками? Такими вас рисуют люди.

— Ты смешная, Ангелина… ха-ха-ха… как давно я не смеялся! Боже, прости! — он моментально взял себя в руки и продолжил: — Красота Ангела в его душе, а не во внешности. Когда ты станешь Ангелом — в чём я не сомневаюсь — ты тоже утратишь свою человеческую красоту, не переживай…

— Чего? Приехали! Вот так сюрприз! А если я не хочу! Не хочу забывать, не хочу менять имя, не хочу терять себя!

— Ты изменишь мнение, как только поступишь на службу, начнёшь учится и пить ангельский эликсир… — провёл рукой по моим кудрям Наставник.

Его взгляд был ласковым и немного… Таким успокаивают сумасшедшего в психушке.

Прогулявшись, меня снова привели к Иерарху, и она будто оттягивала время, придумывала новые задания, засыпала вопросами и смотрела недовольно и даже презрительно. Назарий всегда был рядом, но со старухой не спорил. И ему снова сказали приволочь мне для изучения картотеку, теперь уже по ангельскому документообороту.

Но когда мне указали на дверь кабинета, я, дорогой мой Д, подслушала, совершенно случайно, разумеется, прелюбопытнейший спор:

— Ты тянешь время вместо того, чтобы дать ей возможность приступить к работе,

— упрекнул Назарий Каздою.

— Я делаю, что считаю нужным! — почти закричала старая карга.

— Я знаю, что указ о её назначении уже подписан главным Иерархом, и думаю, что ему не понравится, если он узнает…

— Думаю, что ему не понравиться, что он узнает о тебе, — перебила Назария Иерарх, — если все узнают, что ты врёшь! Следишь за своей семьёй! Давно ли ты получал печать неповиновения, Ангел? Хочешь быть падшим, собрав всю коллекцию на крыльях? Напомни-ка мне, сколько на тебе уже печатей. Три?..

Назарий молчал… Ну всё! Пора спасать ситуацию!

Я ворвалась в кабинет Каздои со словами:

— Простите, я… — старясь делать как можно невиннее и глупее лицо, — я заблудилась, — мельком взглянув на Наставника, я потупила взор.

— Я провожу, — встал Наставник и вывел меня из кабинета…

Мы молча отошли подальше от кабинета старухи, и Назарий полуутвердительно спросил:

— Всё слышала?

— Угу.

— Отдыхай сегодня, поговорим завтра, — уже у моей двери произнёс он немного нервно и поспешил удалиться.