Кольцо с сердечком (сборник) - Виктор Фролов

Я просто так, без какой бы то задней мысли прикинулся идиотом и упорствовал, будто не вижу этого. Наталью так заинтересовало явление, что не смог удержался и стал ей подыгрывать, раззадоривая. Предложил поглядеть на урну с мусором – не сияет ли она тоже. По глазам видел, как удивлена жена…

– А тут, весьма своевременно, она попросила подключить домашнее радио, и Вы решили…

– Я собрал простенькую схемку, которая позволяла во время паузы в радиовещании автоматически подключиться диктофону с заранее записанной программой. Записи хватало примерно на полчаса: минут пять занимательной информации, потом какой-нибудь концерт. Дослушать всё до конца у супруги просто не хватает времени, она спешит на работу. Уже после её ухода диктофон отключается сам собой, и возобновляется трансляция. Всё просто до безобразия.

Текст передач придумывал я сам, сообразуясь с актуальностью. Несколько изменив голос и характерную интонацию, записывал. Свободного времени у меня достаточно – отосплюсь после смены и предоставлен сам себе.

– Несколько волосинок состригли с её головы, когда Наталья спала, верно?

– Ну, да, конечно. И прилепил их к плащу, чтобы самому же обратить её внимание. Через несколько дней трюк повторил, но тогда она заметила волосы на щётке уже самостоятельно, без подсказки.

– Возможности бесконтактного воздействия на больные органы Вы решили описать в одной из программ после рассказа жены о манипуляциях с почтовым ящиком?

– А вот тут всё несколько сложнее. Наташа и в самом деле рассказала мне, что, ещё не заглянув в него, понимает: в ящике что-то находится. Этому эпизоду я первоначально не придал никакого значения. Решил – так, блажь.

Но однажды, когда голова у меня действительно разболелась, я испытал облегчение, почувствовав поток какого-то проникающего и успокаивающего тепла, исходящего из поднесённых женой рук. Ощущение мне так понравилось, что я отыскал в Интернете статью о подобного рода воздействиях и по её мотивам записал передачу.

Скажите, эти способности не исчезнут после того…, ну, когда я покаюсь и расскажу о своих… проказах?

– Да, нет, не должны. Скорее всего – это врождённое свойство, просто Наталья ранее не замечала его. Есть смысл над этим работать, расширять возможности.

Но имейте в виду: Ваша жена – натура легкоранимая, обладает психастенической конституцией, склонностью к тревожным опасениям по различным поводам, значение которых часто ею переоценивается. Обращайтесь с ней бережно и осторожно.

А как это Вы с лягушкой-то прокололись?

– Промашка вышла. Увлёкся. Надо было сослаться на какую-нибудь мифическую провинциальную газетку, которую в столице искать бессмысленно.

Несколько утомлённые состоявшимся разговором, мы вышли к ожидавшей нашего возвращения публике. В ответ на вопросительные взгляды женщин я изрёк дежурную фразу о дружеской, состоявшейся в духе взаимопонимания беседе, и предложил для закрепления её результатов осушить по бокалу моего любимого розового полусухого игристого вина…

* * *

– Как дела у Натальи Речнёвой? – спросил я как-то месяц спустя у Сергея.

– Да, всё у неё нормально! Весёлая, жизнерадостная. От былой настороженности и следа не осталось. Приглашали нас не так давно в гости. Супруг тоже сильно изменился после той, помните, встречи. Как-то распрямился человек, будто сняли с него заклятие. Мир и покой в семье!

– Ну, всё хорошо, что хорошо кончается! Перейдём к делу. Подходит срок выносить на суд родственникам заключение по делу Сверчкова. Итак, что мы имеем?

Оказалось, что помощник собрал много, очень много информации о жизни Бориса Григорьевича. Мне предстояло просеять этот ворох фактов, выделить значимые детали, построить из них логичную конструкцию и представить её родным покойного.

Нам стало известно, что в научный институт Сверчков трудоустроился в тот период его становления, когда, как это обычно и бывает, все мало-мальски значимые вакансии уже замещены. Начальник отдела, в котором Борису Григорьевичу предстояло работать, был человеком импозантной внешности, вполне достойным, мягким, флегматичным по характеру, но весьма далёким и по образованию, и по прежнему опыту от проблем стандартизации. Выполнял он в основном представительские функции.

Напротив, его заместитель, коротышка-холерик, обладал неукротимой энергией, направленной, правда, не на лидерство в выполнении основной тематики, а на правильную, какой она ему представлялась, организацию труда подчинённых работников.

В этой компании грамотный, педантичный и трудолюбивый специалист Сверчков пришёлся как нельзя кстати. Статью и физической силой природа его также не обделила, что способствовало привлечению внимания представительниц противоположного пола. Однако, подходящей пары для создания семьи, как полагали окружающие, не находилось, и в среде сотрудников института Борис Григорьевич числился закоренелым холостяком.

Был он человеком компанейским, доброжелательным, готовым по первому зову откликнуться на просьбу о помощи. Близко к сердцу принимал чужие проблемы. Обладал доведённой до крайности неприятия ненавистью к проявлениям несправедливости, насилия, нечестности. Одним словом, редкостный для нашего времени типаж.

И всё-таки постоянная привязанность в его жизни имела место, Сергей узнал и об этом. То была медицинская сестра, проживавшая неподалёку, которой как-то раз объект нашего исследования помог донести до дома тяжёлый пакет купленных в магазине продуктов. Барышня была лет на пятнадцать моложе, но также коротала одинокое городское существование в окружении чужих и во многом чуждых по образу жизни и повадкам соседей.

Борис Григорьевич и Люба, так звали медицинскую сестру, с первой же встречи прониклись симпатией друг к другу и, будучи людьми независимыми от предрассудков, вскоре начали встречаться. Возможно, если бы не внезапная кончина Сверчкова, дальнейшее развитие их взаимоотношений привело бы к созданию семьи, чего Люба, по её признанию, желала.

Помимо близкой женщины, был ещё один человек, по отношению к которому Сверчков питал тёплые дружеские чувства и кому оказывал посильную помощь.

То был лишившийся ног в Афганистане сослуживец, в своё время спасший раненого Бориса Григорьевича, вынеся его на себе из под огня моджахедов.

Оправившись после ранения, Сверчков не оставлял попыток отыскать своего спасителя. Более двадцати лет ему это не удавалось, и, наконец, он обнаружил друга, оставленного родными, спаиваемого проходимцами, нацелившимися на его однокомнатное жилище, в подмосковном городке.

Изгнав мерзавцев, Борис Григорьевич перво-наперво принял меры по избавлению приятеля от пагубного пристрастия к алкоголю. Затем нашёл инвалиду посильную надомную работу. Точнее, даже не нашёл, а придумал её и оплачивал, похоже, из своего кармана.

Не найдя возможности в России изготовить другу современные протезы, Сверчков списался с известной германской клиникой и, получив на то согласие администрации, принял на себя все расходы по поездке и лечению. Вот, собственно, для чего потребовались все его накопления, на это благое дело он их направил.

В тот день они с Любой были на вокзале, где посадили в поезд товарища и нанятого для этого сопровождающего медицинского работника. Простившись, вышли на привокзальную площадь, и решили взять такси для поездки домой. Водители вереницы машин, выстроившихся в ожидании пассажиров, дружно спровадили их в голову очереди. В ответ на названный шофёру адрес, Борис Григорьевич услышал столь высокую цену, произнесённую на ломаном русском языке, что решил: померещилось. Переспросил, убедился, что понял правильно, и опешил от наглости:

– Не слишком ли заламываешь, приятель?

– Нэт дэнги, иды пешком! – покоробила его грубая фраза, сопровождаемая презрительной золотозубой ухмылкой.

– Да, я тебе! Не смейте здесь свои порядки устанавливать, – вскипел Сверчков и сквозь опущенное стекло дверцы автомобиля потянулся сильной рукой, чтобы схватить обидчика за воротник.

– Оставь его, Боря! – вмешалась спутница. – Ничего ты им не докажешь, видишь, другие уже из своих колымаг повылазили. Сейчас весь аул сбежится!

Борис Григорьевич сник и покорно поплёлся, увлекаемый женщиной к входу в метро.

Дорогой никто из них не произнёс ни слова. Люба чувствовала, что спутник, возмущённый до глубины души, тяжело переживает случившееся. Возле её дома он простился тихим голосом, посетовал на нездоровье и, сгорбившись, направился к своему подъезду. Ночью его не стало.

– Вот и всё, Сергей! Поставленную перед нами задачу мы выполнили – пропавшие деньги отыскали. Правда, радости клиентам результаты нашего расследования не принесут, в том вина не наша. Они люди не бедные, переживут!

– Отчего, Андрей Палыч, так получается, чем богаче человек, тем он жаднее? Наверное, потому он и богат, что своего не упускает, да и чужое готов ненароком прихватить до кучи. Так уж современное общество устроено: чтобы одному подняться, сотне разориться придётся!