Басни - Иван Крылов

Листы и Корни

          В прекрасный летний день,     Бросая по долине тень,Листы на дереве с зефирами шептали,Хвалились густотой, зелёностью своейИ вот как о себе зефирам толковали:«Не правда ли, что мы краса долины всей?Что нами дерево так пышно и кудряво,          Раскидисто и величаво?          Что б было в нём без нас? Ну, право,Хвалить себя мы можем без греха!          Не мы ль от зноя пастухаИ странника в тени прохладной укрываем?          Не мы ль красивостью своей     Плясать сюда пастушек привлекаем?У нас же раннею и позднею зарей          Насвистывает соловей.               Да вы, зефиры[8], сами          Почти не расстаётесь с нами». —«Примолвить можно бы спасибо тут и нам», —Им голос отвечал из-под земли смиренно.«Кто смеет говорить столь нагло и надменно!          Вы кто такие там,Что дерзко так считаться с нами стали?» —Листы, по дереву шумя, залепетали.               «Мы те, —          Им снизу отвечали, —     Которые, здесь роясь в темноте,     Питаем вас. Ужель не узнаёте?Мы корни дерева, на коем вы цветёте.          Красуйтесь в добрый час!Да только помните ту разницу меж нас:Что с новою весной лист новый народится          А если корень иссушится, —          Не станет дерева, ни вас».

Скворец

          У всякого талант есть свой.Но часто, на успех прельщаяся чужой,          Хватается за то иной,          В чём он совсем не годен.          А мой совет такой:          Берись за то, к чему ты сроден,Коль хочешь, чтоб в делах успешный был конец.

          Какой-то смолоду Скворец          Так петь щеглёнком научился,     Как будто бы щеглёнком сам родился.Игривым голоском весь лес он веселил.               И всякий Скворушку хвалил.Иной бы был такой доволен частью;Но Скворушка услышь, что хвалят соловья, —А Скворушка завистлив был, к несчастью, —     И думает: «Постойте же, друзья,               Спою не хуже я          И соловьиным ладом».          И подлинно запел,Да только лишь совсем особым складом:     То он пищал, то он хрипел,          То верещал козлёнком,               То не путём Мяукал он котёнком;          И, словом, разогнал всех птиц своим пеньём.Мой милый Скворушка, ну, что́ за прибыль в том?          Пой лучше хорошо щеглёнком,               Чем дурно соловьём.

Любопытный

     «Приятель дорогой, здоро́во! Где ты был?» —«В Кунсткамере, мой друг! Часа там три ходил;     Всё видел, высмотрел; от удивленья,     Поверишь ли, не станет ни уменья          Пересказать тебе, ни сил.     Уж подлинно, что там чудес палата!Куда на выдумки природа торовата!Каких зверей, каких там птиц я не видал!          Какие бабочки, букашки,          Козявки, мушки, таракашки!Одни как изумруд, другие как коралл!          Какие крохотны коровки!Есть, право, менее булавочной головки!» —«А видел ли слона? Каков собой на взгляд!     Я чай, подумал ты, что гору встретил?» —«Да разве там он?» – «Там». – «Ну, братец, виноват:          Слона-то я и не приметил».

Волк и Журавль

     Что волки жа́дны, всякий знает:          Волк, евши, никогда          Костей не разбирает.За то на одного из них пришла беда:          Он костью чуть не подавился.Не может Волк ни охнуть, ни вздохнуть;          Пришло хоть ноги протянуть!     По счастью, близко тут Журавль случился.Вот кой-как знаками стал Волк его манить          И просит горю пособить.          Журавль свой нос по шеюЗасунул к Волку в пасть и с трудностью большею     Кость вытащил и стал за труд просить.     «Ты шутишь! – зверь вскричал коварный,—     Тебе за труд? Ах ты, неблагодарный!А это ничего, что свой ты долгий носИ с глупой головой из горла цел унёс!          Поди ж, приятель, убирайся,Да берегись: вперёд ты мне не попадайся».

Мешок

          В прихожей на полу,               В углу,          Пустой мешок валялся.          У самых низких слугОн на обтирку ног нередко помыка́лся[9];               Как вдруг          Мешок наш в честь попался     И, весь червонцами набит,В окованном ларце в сохранности лежит.     Хозяин сам его лелеет,     И бережёт Мешок он так,          Что на него никакНи ветер не пахнёт, ни муха сесть не смеет;          А сверх того с Мешком          Весь город стал знаком.Приятель ли к хозяину приходит:Охотно о Мешке речь ласкову заводит;     А ежели Мешок открыт,То всякий на него умильно так глядит;     Когда же кто к нему подсядет,То верно уж его потреплет иль погладит.Увидя, что у всех он стал в такой чести,          Мешок завеличался,          Заумничал, зазнался,Мешок заговорил и начал вздор нести;     О всём и рядит он и судит:               И то не так,               И тот дурак,          И из того-то худо будет.Все только слушают его, разинув рот;          Хоть он такую дичь несёт,               Что уши вянут:     Но у людей, к несчастью, тот порок,          Что им с червонцами Мешок     Что́ ни скажи, всему дивиться станут.

Две Собаки

     Дворовый верный пёс               Барбос,Который барскую усердно службу нёс,     Увидел старую свою знакомку,          Жужу́, кудрявую болонку,На мягкой пуховой подушке, на окне.     К ней ластяся, как будто бы к родне,     Он, с умиленья, чуть не плачет          И под окном     Визжит, верти́т хвостом          И скачет.     «Ну что, Жужутка, как живёшь,С тех пор как господа тебя в хоромы взяли?Ведь помнишь: на дворе мы часто голодали.     Какую службу ты несёшь?» —«На счастье грех роптать, – Жужутка отвечает, —Мой господин во мне души не чает;     Живу в довольстве и добре,     И ем, и пью на серебре;Резвлюся с барином; а ежели устану,Валяюсь по коврам и мягкому дивану.     Ты как живёшь?» – «Я, – отвечал Барбос,Хвост плетью опустя и свой повеся нос, —     Живу по-прежнему: терплю и холод,               И голод,     И, сберегаючи хозяйский дом,Здесь под забором сплю и мокну под дождём;          А если невпопад залаю,          То и побои принимаю.     Да чем же ты, Жужу, в случа́й попал[10],     Бессилен бывши так и мал,Меж тем как я из кожи рвусь напрасно?Чем служишь ты?» – «Чем служишь! Вот прекрасно!—     С насмешкой отвечал Жужу. —     На задних лапках я хожу».

     Как счастье многие находятЛишь тем, что хорошо на задних лапках ходят!

Водопад и Ручей

Кипящий Водопад, свергаяся со скал,Целебному ключу с надменностью сказал(Который под горой едва лишь был приметен,Но силой славился лечебною своей):«Не странно ль это? Ты так мал, водой так беден,А у тебя всегда премножество гостей?Не мудрено, коль мне приходит кто дивиться;     К тебе зачем идут?» – «Лечиться», —     Смиренно прожурчал Ручей.

Тришкин кафтан

     У Тришки на локтях кафтан продрался.Что долго думать тут? Он за иглу принялся:     По четверти обрезал рукавов —И локти заплатил. Кафтан опять готов;     Лишь на́ четверть голее руки стали.          Да что до этого печали?     Однако же смеётся Тришке всяк,А Тришка говорит: «Так я же не дурак               И ту беду поправлю:Длиннее прежнего я рукава наставлю».          О, Тришка малый не простой!          Обрезал фалды он и полы,Наставил рукава, и весел Тришка мой,          Хоть носит он кафтан такой,          Которого длиннее и камзолы.

Таким же образом, видал я, иногда          Иные господа,     Запутавши дела, их поправляют,Посмотришь: в Тришкином кафтане щеголяют.

Чиж и Голубь

     Чижа захлопнула злодейка-западня:     Бедняжка в ней и рвался, и метался,А Голубь молодой над ним же издевался.«Не стыдно ль, – говорит, – средь бела дня               Попался!          Не провели бы так меня:          За это я ручаюсь смело».Ан, смотришь, тут же сам запутался в силок.               И дело!Вперёд чужой беде не смейся, Голубок.

Бумажный Змей