Бюро расследований «Агата» - Анна Николаевна Старцева

единственный. Не знаю, что это значит.

– А почему «шалопай»?

– Близнецам тогда пять лет только было. Он их увез кататься. Я-то думала, все тихо да мирно, а он на коня малых посадил и одних пустил, – Ханна от воспоминаний раскраснелась, и начала тихо сердиться.

– Думаю, Адам и Агата были в восторге, – ухмыльнулась Сара.

– Хохотали и визжали, – кивнула кухарка. – Я их схватила и к леди Элене. Так, мол, и так, они же маленькие еще. А леди улыбнулась и говорит, что ничего плохого не случилось. Они с братом так же в детстве катались.

– Поразительно, – фыркнула Сара и звонко рассмеялась.

– Не помню, почему он уехал. Но все случилось как-то очень быстро. Вчера он с близнецами на ковре возился, а сегодня мне леди говорит, что он срочно уехал. Больше они не встречались, – печально закончила Ханна.

В комнате повисла гнетущая тишина, прерываемая только шумом огня в камине.

Каждая думала о том, что случилось год спустя. Дружная и счастливая семья превратилась в жалкие осколки, разбросанные по мирам.

В комнате на втором этаже на полу в куче разбросанной мужской одежды сидела Агата. Перед ней стояла маленькая деревянная шкатулка с резной крышкой. Когда-то мама хранила здесь украшения для волос. Сейчас внутри лежали только крохотные часики и золотая овальная подвеска с гравировкой. Агата провела пальцем по изящным буквам.

Элена Северская.

– Мама, – чуть слышно шепнула Агата, и перевернула подвеску.

Рик Северский.

Имя отца.

Девушка вытащила шпильки из прически, и волосы рассыпались по плечам. Тонкими пальцами она приподняла одну прядь и резким движением острого лезвия отрезала локон под корень.

***

Ханна проснулась словно от толчка, словно что-то её разбудило. Женщина огляделась, затем подхватила халат и осторожно вышла из спальни. Уже светало, и в коридоре было достаточно света, чтобы заметить худую мужскую фигуру, скрывшуюся в дверях кухни. В их доме, кроме старого Томми мужчин не было, а Томми был на пару десятков килограмм больше. Ханна тихо охнула, метнулась в комнату, подхватила старый тяжелый подсвечник и шмыгнула к дверям кухни. Мужчина что-то искал на обеденном столе.

Дрожащей рукой кухарка перехватила подсвечник, резко распахнула дверь и с криком кинулась на воришку.

Парнишка быстро обезоружил неповоротливую женщину и удивленно спросил голосом Агаты:

–Ханна, ты чего? Не выспалась?

– Агата?!

– Не кричи, – поморщилась девушка, водрузила подсвечник на стол, и сунула в рот гренку с сыром, приготовленную с вечера заботливой Ханной. – Весь дом разбудишь.

– Ты почему так одета? Я тебя не узнала, – кухарка медленно добрела до лавки и осторожно села. – За воришку приняла.

– Да? – глаза девушки довольно блеснули. – А коса? Её не заметила?

Агата вытащила из-под рубашки волосы и довольно подмигнула.

– Как ты похожа на брата! Просто одно лицо! – снова вскрикнула Ханна, но тут же закрыла рот рукой.

– Это, конечно, обидно. Я не могу слишком уж походить на мужчину, – пробурчала Агата.

– Я… просто… – замялась бедная кухарка.

– Сойдемся на том, что у Адама женственное лицо?

– Да, – благодарно выдохнула Ханна.

Агата с энтузиазмом кивнула и отправила в рот гренку.

Хана деловито поднялась и начала шустро собирать на стол, не забывая с подозрением коситься на юную госпожу. После вчерашней апатии поведение девушки казалось странным.

– Почему ты так одета?

– Просто.

– Что «просто»? – не успокаивалась Ханна.

– Эксперимент.

– Да?

– Хочу тебя попросить, – девушка чуть склонила голову на бок и заискивающе улыбнулась. – Не говори сестре об этом маленьком конфузе. Хорошо?

– Как скажешь.

Агата послала настороженной кухарке воздушный поцелуй и умчалась переодеваться.

Скоро проснется Сара, и тогда повышенного внимания и допроса и с пристрастием не избежать. Агата не спала всю ночь, но усталости совсем не чувствовала. Вместо этого небывалый прилив энергии заставил девушку быстро переодеться, умыться и шустро спуститься вниз.

Сара уже заняла свое место за столом.

– Доброе утро, – чинно поклонилась Агата.

–Доброе, – улыбнулась Сара. Девушка была рада, что плохое настроение сестры растаяло как дым.

– Как спала?

– Отлично, а ты?

– Хорошо, спасибо.

На этом обмен любезностями закончился. Ханна изредка поглядывала на Агату с тем же видом, с которым следила за молоком на горячей плите – не углядишь и позже получишь проблемы.

– Ты уже написала сэру Тому? – внезапный вопрос Сары выбил Агату из колеи. Она вздрогнула, и красивая белая чашка с тонким золотым ободком рухнула на пол.

Хана охнула, подхватила тряпку и помчалась собирать осколки.

– Сегодня напишу, – промямлила Агата, пытаясь успокоиться. – Ханна? Помощь нужна?

Кухарка только махнула рукой.

– Ты не поранилась? – спросила Сара.

– Все в порядке.

Агата взяла в руки кусок хлеба и принялась сосредоточенно намазывать его джемом. Лишь бы не поднимать глаза на сестру лишний раз. Иногда Агате казалось, что Сара видит её насквозь.

– После завтрака пойду в город и отправлю письмо. У тебя есть какая-то почта?

– Сама пойдешь? Не хочешь послать служанку? – удивилась Сара.

– Хочу прогуляться.

– Как знаешь. Я передам тебе свою почту.

Оставшееся от завтрака время сестры не разговаривали. Ханна немного поохала об очередной потере в виде фарфоровой чашки, и Агата сразу поднялась к себе.

Сэр Том, в семье которого Агата работала последние два года гувернанткой, жил в соседнем графстве. Обычно девушка уезжала к нему перед зимой и возвращалась только в начале лета. За уроки для двух детей платили не так много, но это была ощутимая помощь, учитывая, что девушкам приходилось лечить отца, как-то жить самим и не дать особняку уйти с молотка. Особенно тяжело стало после того, как Адам перестал присылать деньги. Мысли о брате Агата предпочла бы затолкать в самый дальний угол памяти, но не получалось. Тревога и страх разъедали душу.

Два года назад молодой парень, мучимый нуждой, принял решение уехать из родного дома. Мир представлялся ему большим и полным возможностей. Найти деньги, спасти семью из долговой ямы – не так уж сложно. Придумать план оказалось самым простым, а уйти от любимой сестры, которая в отчаянии цеплялась за руки и плакала, стало настоящим испытанием. С самого рождения Адам и Агата были неразлучны. И счастье и горе они делили пополам. Разрыв едва не убил Агату. Несколько месяцев она просидела в комнате, отказываясь выходить, а потом написала письмо в газету, предлагая услуги гувернантки, и в считанные дни уехала вслед за братом. Между сестрами установилась негласная договоренность – в разговоре между собой они никогда не упоминали об Адаме. Он стал призраком.

Только конверты с небольшой суммой денег и пара строк, адресованных Саре, напоминали, что в семье Северских некогда был Адам. Агате брат никогда не писал. Наверное,