Грань - Джек Хорн

Сэм не зря пытался меня отговорить. Ни для кого в Саванне не являлось секретом, что к северу от кладбища и к западу от поля для гольфа разбили свой «лагерь» бездомные и попрошайки. Но мой маршрут пролегал по другому пути. Норманди-стрит пересекал узенький переулок, название которого все горожане наверняка напрочь позабыли. Хило заключала сделки на кладбище Колониал Парк, но ритуалы свои она творила именно здесь, на перекрестке.

Сделав глубокий вдох, я пошла через густые заросли, образовывавшие проход между баптистской церковью и пустошью. У меня тотчас сложилось впечатление, что каждое растеньице намеревалось вцепиться мне в лодыжки, умоляя вернуться домой. Если так, то я проигнорировала бессловесные мольбы, двигаясь дальше. Споткнулась о пивную бутылку, подумала, не включить ли фонарик, который я сунула в рюкзачок. Но решила, что лунный свет поможет мне ориентироваться в темноте, да и другие меня тоже вовремя не заметят.

Сказать по правде, это было подходящее место для тех, кому уже нечего терять. Подумав о том, чего я сама могу лишиться, я замедлила шаг и навострила уши. Я ожидала увидеть Мать Хило, но скорее я почувствовала чье-то присутствие. Кто-то двигался рядом со мной, останавливаясь каждый раз, когда я замирала и прислушивалась к дуновению ветерка. В воздухе витало странное ощущение чего-то разумного и хищного одновременно. Внезапно из темноты вылетела пивная бутылка и разбилась у моих ног вдребезги. Потребовалась вся моя сила воли, чтобы не завопить, как маленькая, и не броситься наутек.

– Все знают, что перекресток принадлежит Матери Хило, – прозвучал чей-то голос. – Такой миленькой белой девочке, как ты, надо бы хорошенько поразмыслить обо всем, прежде чем сунуться сюда. Ей может не понравиться, как обернется дело.

Я уставилась на кусты, ощущая исходящую злобу, но никого не разглядела.

– Мать, ты здесь? Мне необходимо с тобой поговорить, – произнесла я в ту сторону, откуда донесся голос. – Мне нужна твоя помощь.

Раздался резкий смех, а потом звук шагов.

– Хило думает, ее помощь – ниже достоинства вас, Тейлоров, – заявила она, появляясь из-за деревьев и выходя на освещенную луной дорогу. – Хило видит тебя. Ты – Мерси Тейлор.

Передо мной оказалась Мать Хило, одетая в черное, с темным платком неопределенного цвета на голове. В одной руке она держала потертый кожаный саквояж, такой, какие в старину носили с собой врачи. В другой она сжимала матерчатый мешок, внутри которого что-то отчаянно трепыхалось. Хило поставила саквояж на землю, но продолжала крепко стискивать мешок.

– И что за «помощь» ты, девочка, хочешь от Хило? – спросила она, обходя меня против часовой стрелки и не спуская с меня взгляда. – Хило готова помочь Тейлорам, чтоб они сдохли побыстрее.

Я поворачивалась, пытаясь уследить за выражением ее лица.

– Мне нужно, Мать, чтобы ты сделала для меня заклинание. Я заплачу, – сказала я.

Хило затряслась и принялась махать на меня свободной рукой.

Ее раздирал смех, который перешел в кашель, и, в конце концов, она сплюнула мокроту.

– Высокая и могучая ведьма из Тейлоров хочет нанять Хило для колдовства?

Она опять плюнула и прокашлялась.

– Тогда говори Хило, кого хочешь проклясть, – произнесла она, и ее глаза загорелись от желания причинить боль.

– Я… я никого не хочу проклинать, – заикаясь, ответила я.

– А что ты-ты хочешь? – проговорила она, передразнивая меня, и поглядела в небо, – Луна в убыль идет. Ты сунула сюда свою рыжую голову, искала Хило. После полуночи. Если не нужно проклятие, то ты и не понимаешь, что делаешь.

Она помолчала.

– Скажи Хило. Что ты на перекрестке торчишь?

– Надо было повидаться с тобой. Мне нужно, чтобы ты сделала заклинание для меня. Я заплачу, – повторила я.

Очутившись после полуночи перед самым известным в Саванне «корневым лекарем», я почувствовала, что краснею. Я не могла смотреть ей в глаза и тупо уперлась взглядом в землю.

– Есть парень, – начала я.

– Конечно, – откликнулась она, – всегда парень есть, когда к Хило приходит девочка твоих лет. Я его видела. Красивый, молодой, и твоя сестра его за нос водит… в последнее время. Ты в него влюбилась, да? Хочешь, чтобы Мать помогла увести его у сестры. Просишь, чтобы Мать сделала любовное заклинание.

Слово «любовное» она произнесла протяжно, будто это было нечто мерзкое.

– У маленькой мисс зачесалось, и она хочет, чтоб почесали.

В довершение всего Хило почесала пах и хрипло расхохоталась. С ветки взлетела испуганная сова.

Старуха была права. Я люблю Джексона, парня моей сестры, так, что словами не описать… с того самого момента как она привела его домой, месяцев шесть назад. От одного его взгляда у меня пульс учащается, меня огнем обжигает, я завидую сестре всякий раз, как он ее касается. Боже, как я ей завидую! Но я и ее люблю.

– Нет. Да. В смысле… – промямлила я, но Хило снова меня перебила:

– Хило себя спрашивает, почему маленькая мисс сама не сделает? Не хочет марать свои беленькие чистые ручки? Или не хочешь, чтоб проследили магию и узнали, что ты натворила? Но ты же не такая, как остальные твои? Эта сестра твоя… Как ее звать?

– Мэйзи, – ответила я.

Хило слегка кивнула.

– Из вас двоих силу получила лишь она, да? Значит, придется трудиться Хило.

Это было правдой. Мэйзи, моя любимая сестра-близнец, способна совершить любое чудо, какое ей только в голову взбредет. А я даже карандаш не могу мысленно сдвинуть. Мэйзи выиграла в генетической лотерее, здесь не поспоришь. Помимо светлых волос и бездонных голубых глаз она получила огромный магический дар.

– Верно, – подтвердила я. – У меня силы и в помине нет. Я не прирожденная ведьма.

Хило приблизилась ко мне, и я уловила кислый запах ее дыхания.

– Хило не прирожденная ведьма, но ты думаешь, у нее силы нет? – спросила она, сверля меня пылающим взглядом. Ее глаза были черными, радужки и зрачки слились в сплошные бездонные ямы. – Тебе надо, чтоб она показала, что может?

– Нет, – быстро ответила я. Страх в моем голосе позабавил Хило, и она улыбнулась.

– Ты умеешь управлять силой, а я – нет, – добавила я.

– Девочка, неужели твоя семья ничему тебя не научила?

– Они объяснили мне, что дар – не то, что можно просто притянуть. А совсем наоборот. Прирожденная ведьма имеет изначальную силу. Те, кто берет ее из другого источника, заимствует, – не настоящие ведьмы. Они могут воровать энергию время от времени, но она быстро исчезает, как если ты воду в кулаке держишь.

– Вот они – слова старой Джинни Тейлор. Не сомневаюсь.

Хило скрючила узловатые пальцы и резко разжала их, будто ей очень хотелось ударить.

– Хочешь сказать, все не так? – осведомилась я и попятилась.

– Нет, нет. Почти правда. Твоя старая тетушка, она тебе не солгала. Но это далеко не вся картина. Если тебе что-то не принадлежит, не значит, что надо кое-что воровать. Ничто не мешает иногда брать взаймы. А еще Хило никогда не говорила, что она ведьма.

– Но ты можешь творить волшебство… – начала я.

– Да. Мать знает, как творить волшебство. Тут не надо быть ведьмой, но надо просто времени побольше. И может потребоваться то, чем потребуется пожертвовать.

Она тряхнула матерчатым мешком и усмехнулась, когда заточённое внутри создание судорожно задергалось.

– Такой девочке, как ты, легко выучить пару трюков. Почему бы тебе не попросить своих, пусть натаскают тебя на то, чему Хило сама научилась.

Она не стала ждать ответа и продолжила:

– Хило скажет почему. Они глядят на Хило свысока, потому что Хило заимствует силу. Они думают, лучше ты будешь неучем, не такой, как Хило.

Я промолчала. Она и теперь была права. Мои родные, особенно моя двоюродная бабушка Джинни, свысока глядели на старуху, колдующую на перекрестках.

Хило напружинилась – наверное, предположила, что я буду с ней спорить.

Ее молчание вывело меня из себя.

– Джинни говорит, что твое волшебство опасно. Что оно ослабляет грань, – вырвалось у меня.

– Хило слышала, как твоя Джинни заботится об этой драгоценной грани, – заметила она, расслабляясь, – как грань не дает чудовищам вылезти из-под кровати и сожрать Хило.

Она улыбнулась.

– Но Хило не маленькая девочка, чтобы пугать ее разговорами о демонах.

– Они существуют, ты ведь сама в курсе, да? – спросила я, стараясь, чтобы мои интонации не звучали высокомерно.

– Конечно, – ответила Хило, – Мать знает. Но не пускать их в мир – проблема твоей семьи, не Хило.

Интересно, подумала я, много ли Хило действительно известно про грань. Вероятно, мало, как и мне. Подробности создания грани держались в строжайшем секрете от таких, как я, неудачников. Нам все излагали лишь в общих чертах, если вообще рассказывали. Меня, например, просветили, что ведьмы и ведьмаки – люди, подобные моим родным, – когда-то спасли наш мир от чудовищ, которые им правили. В религиях таких монстров называли «демонами», а наука прибегла бы к термину «сущности иных измерений». Впрочем, суть заключалась в том, что в прошлом они поработили человечество. Питались нами, как скотом. Вмешивались в эволюцию людей, а еще больше – в эволюцию ведьм. Но они недооценили свои создания. Спустя некоторое время мы взбунтовались.