Дяденька, спаси нас! (СИ) - Смирнова Юлия

Тогда он как раз занимался поиском работы – со старой из-за конфликта с начальством пришлось уйти, новая работа не находилась, и он, приняв моё предложение, занялся бухгалтерией, что принесло мне громадное облегчение и дало возможность сосредоточиться на творчестве и экспериментах; но почему-то, несмотря на огромное количество клиентов и заказов, прибыль всё равно оставалась меньше ожидаемой.

- А что же ты хочешь, - разводил руками Сергей. – Сколько все эти твои изысканные ингредиенты стоят? Брала бы попроще, да и делала бы, как все! Думаешь, есть разница, дюжина яиц за три бакса – или за десятку? Да никто даже не заметит, всё равно купят! Это же американцы – у них бургер на бургере, картошкой фри погоняет!

Но разница была… я это знала, понимала, чувствовала. Замени горький шоколад молочным, используй масло процентом жирности поменьше или качеством похуже – и испортишь всё блюдо.

Я радовалась, что Сергей стремится завоевать Зоино расположение, готов проводить с ней время, забирать из школы, когда я в цейтноте. Он добродушно игнорировал Зойкины капризы, никогда не повышал на неё голос, – так что во все эти «потрясания кулаком в парке» при застукивании «с тётей» мне слабо верилось. Да, теоретически «тётя» возможна; но по нашим делам Сергей мотался по всему городу, с кем только не встречался. Что там могла разглядеть дочь, какие поцелуи? Может быть, он просто наклонился к собеседнице, чтобы получше расслышать? Но гневливая дочка полыхала огнём:

- Мама, ты что, не видишь? Он плохой, плохой!

Откуда ноги растут – я догадывалась. Зоя очень плохо помнила отца… но наверняка на подсознательном уровне многое отложилось. Все эти швыряния в стену; скандалы дома; бесконечный ор и упрёки… Я очень боялась, что дочка вообще не сможет доверять мужчинам, и поэтому поощряла ее контакты с Сергеем – достойным, как мне казалось, кандидатом в мужья. И действительно: скоро Сергей сделал предложение, я с восторгом согласилась – как согласилась и… подписать брачный договор.

В самом деле: я очень боялась за Зою. С кем она останется, случись что со мной? Сергей показал себя надёжным человеком, на которого всегда можно рассчитывать: готов перехватить у меня ребёнка, встретить из сада, сводить к врачу, пока я зашиваюсь на работе. Поэтому я официально сделала Сергея своим партнёром; в случае развода он, учитывая его вклад в моё кафе, получил бы чуть меньше трети, в то время как в случае моей гибели – он оставался единоличным владельцем и управляющим бизнеса. Мне казалось, это справедливая плата за то, что с ним останется мой ребёнок, которым придётся заниматься не без ущерба для собственной жизни. Согласно договору, Сергей должен был оставаться распорядителем доли Зои – двух третей – и опекуном до её совершеннолетия; далее в права наследования вступала бы дочь, а ему оставалась та самая треть.

«Забрать наше кафе», как кричит Зоя, да тем более «с какой-то тётей», Сергею невыгодно даже в случае моей смерти: всё равно две трети бизнеса по достижению двадцати одного года наследует Зоя, он может лишь распоряжаться этой долей в ограниченных количествах. Бенефициаром всех ста процентов Сергей мог стать в единственном случае – если бы мы с Зоей обе… погибли. Но об этом я даже не думала, сама мысль о том, что нас может не стать, меня страшила, – а если и думала, то: какая разница, что будет после… нашей смерти?

- Серёжа, - сказала я в тот вечер, - ты в парке Пэлисэйдс в Санта-Монике с кем-то из наших заказчиков встречался? У нас ведь несколько больших заказов на банкеты после мероприятий?

Теоретически это возможно: Пэлисэйдс расположен в Санта-Монике, как и наше кафе. Удобно назначать встречи. Но Сергей искренне удивился:

- Нет, я сегодня не был в парке. Занимался нашими налогами, скоро апрель, срок отчётов. А что такое?

- Ничего, - поспешила успокоить его я, стыдясь собственных подозрений. – Должно быть, Зоя перепутала.

И всё-таки… большую часть дня муж находится вне поля моего зрения. Был и ещё один момент, который я никому не дерзнула бы открыть, да и с кем поделишься подобным?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Дело в том, что секса у нас с Сергеем стало ощутимо меньше, чем в период встреч и в первый год брака. Сергей отговаривался усталостью; я старалась быть понимающей женой, потому что и сама горела на работе, пока мы не вышли на более-менее стабильный уровень по сравнению с конкурирующими заведениями, коих в Санта-Монике полно – учитывая популярность пригорода как среди туристов, так и среди анжелиносов (так называют жителей Лос-Анджелеса). Но всё-таки я не могла не огорчаться… секс был очень важен для меня, хотя удовольствия, честно говоря, особого не приносил. Тогда почему я оказалась так чувствительна к нехватке секса? Дело в том, что для меня это был самый простой способ почувствовать себя желанной. Чарующей женщиной, а не рабочей лошадью. Соблазнительной любовницей, а не измученной матерью-одиночкой.

И я решила нанять этого Феликса Ермишина, у которого такое известное бюро и столько хвалебных отзывов, а по слухам, были даже клиенты среди знаменитостей… Решила пойти на то, чтобы заказать частного детектива – не столько потому, что сомневалась в Сергее, сколько для того, чтобы разобраться: насколько далеко Зоя зашла в своих фантазиях. Есть ли действительно необходимость обращаться к детскому психологу… а может быть, уже и к психотерапевту.

Но чтобы вести дочку к врачу, я должна была знать наверняка, что это лишь фантазии. Потому что любой врач незамедлительно задастся тем же вопросом: а действительно ли ребёнок сочиняет?

Глава 5. Феликс. Несносный циник и хам.

Эту сцену я уже сотни раз видел в своём офисе на бульваре Вествуд. Закусанные губы, глаза, полные слёз; обида, рассерженность, что пришлось разделить это постыдное знание с чужим человеком; отчаяние, непонимание, неверие в происходящее, написанное на жалостливо кривящемся от подступающих рыданий симпатичном личике; сто раз заданный вопрос:

- А что если вы всё-таки ошиблись?

Да нет, не ошибся. Небрежным жестом поднимаю и кидаю обратно на стол все фото и видео, которые снял за две недели слежки; предлагаю лучшее, что могу: десять процентов скидки от первоначальной суммы – по щедрым условиям моей конторы (в память о моём собственном прошлом – что, впрочем, мученицам клиенткам знать вовсе не обязательно).

Нет – эта не такая. Недаром бизнес-леди. Держится неплохо. Прошлась взад-вперёд, не в силах сдерживать эмоций; спросила только:

- Кто она?

Я держался получше – всё-таки разного успел насмотреться за две недели, да и воспоминания неприятные нахлынули. Какого хрена я вообще согласился на это дело и всколыхнул всё? Погружение в это дрянное болото заново - никаких денег не стоит.

Тем не менее Кристине я ответил честно:

- Евгения Лунёва, предпринимательница, как и вы. Дважды пыталась открыть здесь свой бизнес, но оба раза потерпела неудачу. Как вижу, всё не сдаётся, бьётся. Это похвально. Но – я бы на её месте попробовал уже что-то другое. И мужиков себе находит не первый сорт. Учитывая её страсть к идее индивидуального предпринимательства – не удивлюсь, если они с вашим супругом планируют каким-то образом захватить ваш бизнес. Но нападение вряд ли организовали они. Не поручусь, конечно; но Лунёву я знаю, сталкивался уже, - у неё всё-таки кишка тонка.

Кристина замерла:

- Откуда вы её знаете? Её цель – русские мужчины, у которых есть собственный бизнес либо какая-то доля в бизнесе? Она охотница за чужими «ООО»?

Я помолчал. Наконец признался:

- Мы с ней встречались не по работе. Евгения Лунёва – моя бывшая жена. Развелись десять лет назад. Сюрприз, да?

Теперь замолчала Кристина. Наконец выдала:

- Да как же… разве… Разве такое возможно?

- В Санта-Монике, где всё кишит русскими, возможно всё.

- И вы… вы так спокойны?! Как будто так и надо?

Я пожал плечами:

- Ну от меня-то вы чего хотите? Ваша дочь не врёт, вот доказательства. Десятипроцентную скидку готов предоставить. А что совпадение – ну так в жизни и не такое бывает.