Бог Солнца - Чарли Хольмберг

в замешательство весь организм. Кожа и сознание жаждали солнечного света. Даже до опустившейся на Землю тьмы я обожала Солнце – пожалуй, это была моя самая набожная черта.

Я потянулась за лампой, но слишком поторопилась и случайно пнула ее ногой, отчего она покатилась по берегу. Зашипев от злости, я бросилась вслед за ней, пока не расплескалось все масло или, того хуже, лампа не упала в реку. Поймав ее, я с облегчением выдохнула и подняла повыше, оценивая повреждения.

Вдруг на краю испускаемого ею светового круга блеснуло нечто золотое.

Я замерла. Прищурилась. Подняла лампу еще выше. Охваченная любопытством, тихо приблизилась. Шаги заглушались шумом реки. Золотое пятнышко потемнело и расширилось, превратившись…

В руку!

Раскрыв рот, я поспешила вперед, пока весь свет лампы не озарил его – мужчину, лежащего на животе: одна рука подогнута под тело, другая вытянута, ноги свисают с берега. Одежда выглядела странно, вся в складках, однако мое внимание по-прежнему было приковано к его коже – коже столь насыщенного золотистого цвета, что она казалась почти коричневой. Игра света?

Опустившись рядом с мужчиной на колени, я потрясла его за плечо.

– Господин! Господин?

Он горел, словно в лихорадке. Что ж, по крайней мере, живой.

Поставив лампу на землю, я встряхнула его сильнее.

– Вы меня слышите? Вы ранены?

Я оглядела мужчину в поисках травм, но ничего не обнаружила. Однако он явно был нездоров. Кожа горела, как стекло на масляной лампе, и он не приходил в себя.

Мне никак не дотащить его до дома: он слишком тяжелый. Я упрекнула себя за то, что не взяла с собой Лозу.

– Я позову на помощь, – прошептала я, хватая лампу. – Не волнуйтесь, я приведу помощь!

И я помчалась вниз по реке, затем свернула на тропинку, теперь уже не думая о подвернутых лодыжках: лишь бы успеть вернуться к больному, пока не стало слишком поздно.

Интересно, как выглядит Его лик, и узнаю ли я Его при встрече?

Глава 2

Сперва я забежала в сарай, затем в спешке кинулась к дому. К счастью, мама еще не ушла в лес за древесиной: едва взглянув на меня, она вскочила на ноги и бросилась вместе со мной в сарай. По дороге я все объяснила: что нашла у реки незнакомца и он без сознания, в лихорадке. Он не был одним из наших соседей по ферме, поскольку все они жили за много миль от нас, и я видела их всех хотя бы раз.

Мы таки рискнули оседлать Лозу, хотя она скакала беспокойно и шарахалась от каждой тени – тишина тревожила ее даже больше, чем меня.

Когда мы добрались до реки, я соскользнула со спины лошади и принялась лихорадочно оглядывать землю. На мгновение я испугалась, что мужчина соскользнул в реку или переместился и теперь я его не найду, однако он лежал там же, где и прежде. Энера подбежала ко мне, тяжело дыша, и воскликнула:

– Какой он большой!

Мы вновь попытались привести его в чувство, чтобы он сам забрался на Лозу. Мама набрала пригоршню воды и плеснула ему в лицо. Я его потрясла, покричала – ничего. Только грудная клет- ка двигалась, расширяясь с каждым медленным вдохом.

– Он раскаленный, – заметила Энера, когда мы решили тащить его сами. – Ночь не переживет.

– Нужно хотя бы попытаться. – Я подхватила его под одну руку, мама взяла за другую, и мы потянули.

Мужчина определенно был крепким детиной.

Нам удавалось протащить его буквально по дюйму зараз. Энера успокаивала Лозу, пока я бормотала бедняге весом с быка: «Как это вы не отощали с таким-то жаром?». Не знаю, сколько мы запихивали его на спину Лозы – Энере пришлось поставить кобылку на колени, – однако ночь никогда не казалась такой долгой. Под конец наши плечи и руки дрожали от перенапряжения.

Дорога домой далась немного легче.

– Что это?! – взревела Ката, когда мы подвели Лозу прямо к двери. Крупную пахотную лошадь в дом не заведешь, поэтому я стащила незнакомца с ее спины, колени подогнулись под его весом. Мама быстро обошла страдальца с другой стороны, чтобы облегчить мою ношу.

– Нашли… у реки. – Я избегала взгляда бабушки и сосредоточилась на том, чтобы не сутулиться. Моя комната находилась ближе всего, поэтому мы затащили мужчину внутрь и взвалили на кровать.

Ну, по крайней мере, бóльшую его часть.

Пять лет работы на ферме нисколько не подготовили меня к такому труду. Я совершенно обессилела, тем не менее закинула на матрас и его ноги. Касавшиеся меня плечи горели: жар перекинулся с его кожи на мою. Я вытерла испарину со лба. Мама спешно удалилась, вероятно, за водой, и я вспомнила об оставленных у реки ведрах. Вошла Ката, высоко держа свечу над головой.

Я ахнула одновременно с ее вопросом:

– Кто он такой?

Я не ответила. Яркая свеча в сочетании с другими источниками света в доме впервые позволила мне разглядеть лицо незнакомца. Оно было… завораживающим. Потрясающим. Ничего подобного я не видела никогда в жизни. Черты выразительные, почти царственные, и как бы странно это ни прозвучало, в нем было что-то ото льва. И мне вовсе не почудилось, будто у него золотистая кожа. Без металлического отблеска, но столь насыщенно-золотистая, словно того же цвета и его мышцы, органы и кости. Распущенные золотые локоны ниспадали на плечи, в них проглядывали более темные пряди. Его окутывала свободная одежда, приколотая медальонами без опознавательных знаков. Она складками лежала на груди, завязывалась вокруг талии и расходилась к низу широкими штанами. Мне прежде не доводилось видеть подобного наряда, и все же самым необычным была сама ткань. Почти в трансе я наклонилась и пощупала ее. Определенно не хлопок, не шерсть и не лен. Похожа на органзу, только гораздо мягче. В голове замелькали все известные мне материалы по эту сторону Матушки-Земли, но ни один не подходил.

А самое странное, что… при виде мужчины в груди екнуло… будто мы уже встречались. Вот только я никогда бы не забыла такого лица.

Бабушка залепила ему пощечину.

– Ката! – рявкнула я. Она ударила его гораздо сильнее, чем требовалось.

Мужчина даже не дрогнул.

– Не телорианец, но идей получше у меня нет.

Ката наклонилась так близко, что свеча едва не капала на кожу незнакомца. Она приподняла его веко – глаза закатились.

Торопливо вошла Энера с миской воды и тряпками. Затем