Бог Солнца - Чарли Хольмберг

руку, останавливая меня.

Раздражение наконец вырвалось наружу, и я шлепнула его по запястью.

– Хватит уже!

Потрясение на его лице было почти забавным. Кто он такой, какой-то потерянный принц, которого никогда в жизни и пальцем не тронули?

Я прижала ладонь к его лбу – такому же горячему, как и прежде. Непонятно! Ведь выглядит совсем здоровым…

Убирая руку, я намеревалась было что-то сказать, но внезапно его пальцы поймали мои, и в голове стало совершенно пусто, как у младенца. Только что он противился моему прикосновению, а теперь сам сжимал мою руку; его завораживающие глаза разглядывали мои пальцы с таким же интересом, как свои собственные при пробуждении. От потрясения лицо его вытянулось. Но это было не удивление от того, что его одернули, а удивление от того, что… что же? Что его касаются?

Такой мужчина явно не обделен вниманием, а я лишь проверила температуру. Тем не менее выражение на его лице было совершенно искренним, и чем дольше он держал мою ладонь, тем больше его жар проникал мне под кожу и поднимался вверх по руке, одновременно вызывая дрожь и прогоняя ее.

«Я тебя знаю», – сказал он. Но мы не виделись! Меня распирало такое замешательство, что от бессилия хотелось разрыдаться.

В комнате по-прежнему находилась мама и молча за нами наблюдала. Его хватка ослабла, я высвободила ладонь и прижала к груди, будто обожглась. До крайности смущенная, сунула ему в руки тарелку с супом.

– Поспите, – сказала я едва громче шепота. – Лишь богам известно, как долго мы уже не спим.

Отчаянно нуждаясь в передышке, я вылетела из комнаты; сердце колотилось так, будто расстояние между кроватью и дверью увеличилось на десять миль. Спрятавшись во второй спальне, я забралась в самый дальний угол, куда не доставал свет ни одной свечи, прижалась лицом к стыку деревянных стен и выпустила покалывающее на языке слово:

– Сайон.

Бабушка засы́пала гостя вопросами: куда он держал путь? как оказался в реке? откуда родом? чем занимается? когда намерен уйти? От большинства из них Сайон ловко уклонился.

У него был причудливый акцент. Элджерон кишел людьми различных национальностей, тем не менее я никогда не слышала выговора, как у него, с длинными гласными – еще один признак того, что он не телорианец, – мягкими согласными, плавной интонацией. Он словно объединил в своей речи самые приятные звуки из всех языков и диалектов Матушки-Земли. Отвечая на шквал вопросов от Каты, он выражался вежливо, отчего я предположила, что он хорошо образован и принадлежит к высшему классу. Думаю, даже бабушка попала под его обаяние, ее допрос очень скоро стал мягче, напор ослаб. Ответы Сайона убаюкивали подобно колыбельной.

Достигли временного соглашения: наш гость будет работать на ферме в обмен на еду и ночлег, пока не вернется Солнце, либо пока мы не найдем ему более подходящее жилье в Гоутире. Он принял все требования бабушки: спать в сарае, рубить дрова, убирать навоз в сарае. Сам же попросил только об одном: самостоятельно выбирать очередность дел. Просьба весьма странная, подумала я, подслушивая в коридоре, однако Ката, посомневавшись, согласилась. На том и порешили.

Мама хоть и валилась с ног, но подслушивала вместе со мной, время от времени комментируя шепотом или задумчиво постукивая пальцем по своим полным губам.

Сайон упоминал войну, но мы жили далеко от северной границы и от Элджерона, где шли самые ожесточенные бои. Он явно не из Рожана – во всяком случае, вырос не тут, – и уж точно не из Белата, нашего северного соседа, развязавшего войну. Белатцы молочно-бледные и темноволосые. Оставалось открытым предположение, что он – наемный солдат, но опять же, мне с трудом верилось, что наемники бывают столь образованны и воспитанны. Возможно, Сайон был кем-то вроде генерала и дезертировал или же еще не добрался до фронта.

Ката явно пришла к такому же выводу, ибо прямо его об этом и спросила. Сайон лишь поблагодарил ее за беспокойство, не подтверждая и не опровергая предположения.

Наконец Ката поинтересовалась, насколько растянется их сотрудничество, на что Сайон ответил:

– Прошу прощения за любые доставленные неудобства, но пока уйти я не могу. – Наступила тишина, и я заглянула в комнату: он смотрел в окно. Огромная Луна висела у горизонта, окрашивая небо в серебристый цвет. – Я выполню всю требуемую работу. У меня при себе не много ценностей, но я готов отдать все. – Он коснулся медальона на плече. Неужели это настоящее золото?

– Нам нужны только работники! – К Кате вернулся ее колючий нрав.

Сайон кивнул.

– Тогда позвольте мне работать. Я сделаю все, о чем вы попросите. Но если потребуется покинуть пределы этого жилища, то мне нужно дождаться захода Луны.

Я замерла. Так вот почему он просил выполнять задания в собственном порядке? Чтобы подстроиться к неравномерным циклам Луны?

– Захода? – повторила Ката так, будто он выругался. – С чего вам вздумалось работать впотьмах?

И вновь он уклонился от ответа:

– Я в добром здравии. Покажите мне, что делать. Она скоро низойдет.

Отойдя от двери, я проскользнула на кухню и выглянула в окно, чтобы посмотреть на странную Луну. Возможно, Сайон принадлежал к некой религии или секте, о которой я не знала. Или же просто боялся, что в лунном свете его кто-то увидит. Но в эти края никто не заглядывал. Тут жила только наша семья.

А теперь и Сайон.

Разумеется, Ката отправила нашего нового жильца колоть дрова.

Я живо вспомнила о различиях полов, ибо Сайон, будучи мужчиной, за час наколол больше дров, чем я за весь день. Он работал молча, не жалуясь, словно не валялся без сознания почти неделю, и вскоре наши запасы горючих материалов выросли до весьма впечатляющих размеров.

Опасаясь за здоровье недавнего больного, я вышла к нему с масляной лампой и кружкой воды, от которой он теперь не отказался. Попив, сказал:

– Айя…

– Можно просто Ай. И на «ты».

Ночь была темной, тем не менее при свете лампы мне показалось, что на его губах вновь мелькнула легкая усмешка. Возможно, мне просто этого хотелось. Хотелось ее нарисовать, и я надеялась, что мне представится возможность.

– Я в долгу перед тобой. – Он повертел чашку в крупных ладонях.

– Вовсе нет. – Я плотнее закуталась в шаль. – Считай, что мы квиты.

Он задумался.

– Почему?

Подавляя внезапное стеснение, я пожала плечами.

– Твое неожиданное появление меня отвлекло. – Прозвучало весьма странно. – То есть… я переживала о твоем благополучии. Было…