Закон притяжения - Евгения Гордеева

– А ты не запрещай… Может, я и сама не буду, – скромно опустила глазки.

– Ты сама-то в это веришь? – рассмеялся Вольф. – Это будет уже не моя Петра…

– Твоя, твоя… Ладно, вечером вернусь, – чмокнула его в щеку, – не скучай!

– Не забудь передать господину Вальдеку, что завтра я к нему зайду. – Вольф ответно поцеловал меня и вернулся телепортом в хижину.

– Ри! Ли! Я дома! – сообщила я родственникам о своем прибытии.

На лестнице показалась заспанная Лизетта. В белом махровом халате, с замотанной вокруг головы светло-русой косой, она сейчас была похожа на снежную… нет, не бабу, на снежную зиму. Мягкую, пушистую.

– Петь, а Рихтер в поездке… – Она аппетитно зевнула и потянулась. – Я одна тут скучаю. Ты надолго?

– Ой, прости меня, Ли, я совсем про тебя забыла! Я сейчас в университет схожу, а вечером давай к нам в хижину? А? На море сейчас так хорошо! Тепло еще…

– Вольф придет? – оживилась она.

– Я сама научилась! – похвалилась я своими последними достижениями.

– Так это ты у Марии хлеб ста… без спросу брала? – подозрительно сощурилась Лизетта. – Она уже всю голову сломала, куда каравай делся! Не могла, что ли, сказать?

– Мне некогда было… – недовольно поморщилась я, припомнив, какую взбучку мне устроил суровый профессор Сарториус за излишнюю самостоятельность и самонадеянность. Это при гостях он меня дискредитировать не стал, а потом чуть ли не с хворостиной по всему двору гонялся, грозясь отлупасить мою королевскую задницу. Пришлось спасаться от него на крыше. Но попе так и так досталось…

– Петюня, последнее время ты все куда-то спешишь! – Лизетта спустилась со второго этажа и угнездилась в своем любимом кресле-качалке у камина. – Я не успеваю следить за событиями. А как ты успеваешь в них принимать участие, вообще ума не приложу!

Я с умилением посмотрела на уютную и такую домашнюю родственницу.

– Я очень стараюсь, Ли. Ладно, я побежала, – поцеловала ее в темечко. – До вечера!

– Ты хоть позавтракала? – крикнула она мне в спину.

– Угу…

Я почти бегом припустилась по улицам родного города, на ходу замечая, какие изменения произошли за время моего отсутствия. В прошлый раз депрессивное состояние не оставило мне такой возможности. Тогда для меня все было темно, мрачно и безысходно. А сейчас я любовалась облетающими деревьями, поздними цветами на клумбах и с удовольствием вдыхала запах осеннего города. За квартал до университета догнала свою сокурсницу Миранду. Приятельница обрадовалась моему возвращению и кинулась обниматься.

– Петра! Зеленые каракатицы тебя дери, куда ты подевалась? То мрачная ходила после того королевского конкурса, то нам сообщают, что ты замуж скоропалительно за какого-то вождя племени вышла?! – Я загадочно улыбнулась. Брови ее поползли вверх, она всплеснула руками и недоуменно пробормотала: – Что? Вышла? За вождя?

– За короля… – скромно потупилась я и протянула ей руку с колечком Вольфа, – Темсарии.

Миранда даже остановилась, хотя времени до начала лекций почти не осталось, а опоздания карались в нашем университете довольно строго. Девушка сначала долго разглядывала мое украшение, потом начала тыкать в меня указательным пальцем, пытаясь что-то членораздельно сказать, но исторгала только отдельные звуки.

– Фыр… хт… уео… ить… Тем… сария? Это где? – наконец вымолвила Миранда.

– Это государство хиппов.

– Полный абзац! И ты теперь их королева? Родить мне черепашку, Габриэлла в осадок выпадет! Слушай, как тебе это удалось?

– Стечение обстоятельств… трагическое! – хохотнула я и потащила ее дальше. – Опоздаем же!

На лекцию мы успели, но вот пойти на нее мне не посчастливилось, так как срочно потребовалось выяснить отношения… с господином фон Вальдеком. Такого спустить на тормозах я никак не могла!

Живописный портрет королевы Темсарии Алфеи в полный рост встретил меня в холле главного корпуса университета. Я так и замерла, глядя на этот шедевр бездарного малеванья. Вокруг меня тут же собралась кучка любознательных студентов, с интересом наблюдающих за моей реакцией. Еще бы, не каждый день в университете перед лекциями устраивают представления… коронованные особы. Спасибо, реплик не кидали, предоставив комментировать это убожество мне самой.

Я злобно шипела сквозь зубы, прилагая титанические усилия, чтобы слюна не стала ядовитой, ибо полотно впечатляло своей бездарностью. Образцом моей физиономии для маляра, так как назвать его художником язык не поворачивался, видимо, послужила моя фотография со студенческого билета почти четырехлетней давности. На ней я выглядела такой удивленной девочкой-припевочкой с робкой улыбкой. Кроме того, автор решил мне польстить и значительно увеличил и так немаленькие глаза. Так что на портрете я была похожа на тощую удивленную инопланетянку в несуразной короне и вычурном бальном платье красного цвета – кошмар дальтоника.

– О-о-о!!! А-а-а… У-у-у… Урою гада в негашеной извести! Живьем! – прорычали во мне рассвирепевшие одновременно королева Алфея и алхимик Петра.

Что характерно, портрет не понравился обеим. Я честно попыталась сосчитать до десяти и хоть как-то успокоиться, но эффект получился обратный ожидаемому. Разозлившись еще больше, я решительно направилась в кабинет ректора.

Студенты, коим посчастливилось присутствовать при этой сцене, с любопытством последовали за мной. Интересно же понаблюдать, как студентка, но королева, но таки студентка, будет разбираться с ректором.

Не желая быть причиной массовых прогулов и свежих сплетен в этот день, я резко развернулась, глазами метнула в особо ретивых молнии и зашипела формулу фенолфталеина. Любопытных как волной смыло. Рыкнула злобно, распугивая возможных преследователей, укрывшихся за поворотами, и продолжила свой марш. Дверь в кабинет ректора не пнула только по причине того, что открывалась она наружу. Эштон, секретарь господина Вальдека, вскочил со своего места, напуганный моим разъяренным видом, распахнул передо мной следующую дверь и, заикаясь, оповестил своего шефа о моем приходе:

– Ко-ко-королев-ва Алф-ф-фея…

– Ко-ко-ко, – передразнила я секретаря, яростно вращая глазами, хотя ужасно хотелось рассмеяться… злобно. Но справилась со своим весельем, утопив его в море негодования. – Я что, королева курятника, по-вашему?! – Парень бледной тенью скрылся за дверью от греха подальше. – Господин фон Вальдек, – перевела я свой гневный взор на розовеющего ректора, который вцепился в край стола, как в спасательный круг, – почему меня не встретили в университете, как полагается по протоколу? Я не такой высокий гость для вас? – наседала я на него. – Где пурпурная ковровая дорожка?! Где оркестр?! Где девушки в национальных костюмах?! Где церемониальный штрудель?!

– Мы не знали… – стал дрожащим голосом оправдываться хозяин кабинета.

– Не знали? Какое мне до этого дело?! Надо было договориться с герцогом Олмарком, чтобы вам немедленно сообщили о моем возвращении!

Ректор сидел в своем кресле теперь уже совсем красный, и его тихо потряхивало. Я решила, что хватит ломать комедию, выпустила воздух, приветливо улыбнулась ему и скромно опустилась в кресло для посетителей.

– Вы меня теперь такой представляете, господин Вальдек, да? – совершенно нормальным голосом осведомилась студентка Петра.

– Алфея… – выдохнул ректор, – вы меня…

– Простите, но меня вынудил так себя вести тот, с позволения сказать, портрет, которым вы украсили холл. Скажите, пожалуйста, кто автор этого шедевра? Нет, мстить я ему не буду, просто в глаза посмотрю… – Ага, посмотрю и, может быть, на месте их оставлю. Смотря по настроению. – Наверное, уже весь университет порадовался за меня.

– Его сейчас снимут, – обреченно согласился со мной ректор. – Я хотел как лучше. Простите, леди Алфея.

Он вызвал секретаря и отдал ему распоряжение немедленно убрать из холла злосчастный портрет.

– Господин Вальдек, я вам благодарна за все… ну, кроме этого живописного убожества. Я так счастлива, что абсолютно не хочется злиться… долго по крайней мере. Извините меня за маленькое представление. Я ведь совсем не изменилась, и нынешний мой титул – вынужденная плата за жизнь… Пожалуйста, относитесь ко мне как к простой студентке. Как и раньше…

Я так разговаривала с ректором только на правах почти родственницы. Господин фон Вальдек был близким другом отца и знал меня, что называется, с колыбели.

– Хорошо, госпожа Олмарк… э-э-э Леманская, – улыбнулся ректор, но как-то очень грустно. – Я рад, что вы остались прежней… Мы просто не знали, как нам теперь поступать…

– Мне кажется, что мое прежнее положение позволило сделать определенные выводы на этот счет. Но я думаю: недопонимания больше не будет? – уставилась я ректору в глаза. Он недоуменно поморгал, но головой кивнул. А у меня в душе поселились некоторые сомнения, но я не решилась их высказывать. – Вот и замечательно. Да, господин Сарториус просил передать, что завтра он к вам зайдет обсудить условия сотрудничества.