Ангел в яблоневом саду - Анна Данилова

Однажды, примерно через пару недель после похорон Егора, я проснулась в чужой квартире и поняла, что совершенно не помню, где я и как зовут огромного волосатого мужика, что спит рядом со мной. Квартира была так себе, с обшарпанными обоями и грязными окнами, на полу валялись пустые бутылки и поднос с остатками ужина. Постель тоже была какая-то несвежая, серая, чужая. От мужика несло перегаром. Я выскользнула из-под одеяла и сразу же замерзла. Собрав одежду, заперлась в ванной комнате. Взглянула на себя в зеркало и ахнула: косметика размазана по лицу, под глазами припухлости, волосы торчат в разные стороны… Открыла кран с горячей водой, но оттуда шла только ледяная… Мыло ядовито-розового цвета с налипшими черными короткими волосками… Я умылась, оделась и сбежала оттуда. До сих пор не могу вспомнить, где была и с кем… Приехала домой, хотела помыться, но и у меня тоже отключили горячую воду. Решила выпить кофе – в буфете ни грамма кофе, ни пакетика чая. Ни хлеба, ни варенья, ничего! И тогда я вышла из дома, села на автобус, добралась до вокзала и оттуда уже на электричке доехала до Идолги. Подошла к дому Валентины и испытала какое-то облегчение, словно я вернулась домой. Словно это мой дом. Вот такое странное чувство. Будто заранее знала, что когда-нибудь этот дом на самом деле станет моим. Тетки дома не было. Но я знала, где она прячет ключи. Открыла, вошла и сразу же включила бойлер. Вода нагрелась моментально. Горячий душ, чистые полотенца, вкусная пшенная каша с тыквой и огромным количеством сливочного масла и сахара, крепкий чай!

…Валя, Валентина. Думаю, она сейчас еще где-то в доме. Ходит по комнатам, ищет меня. Я слышу, как скрипят половицы. А что, если она набросится на меня и задушит? Вот так люди и начинают верить в призраков.

Господи помоги, господи помоги… Господи, спаси и сохрани.

4. Глафира

К тому времени как с поляны, где были обнаружены трупы женщин, разъехались все машины, тут собралась чуть ли не вся деревня. Сначала односельчане просто стояли молча, шокированные событием, потом, словно им дали отмашку, ожили, задвигались, заговорили. Сгруппировавшись по только им известным признакам, разговаривали, выдвигая одну версию за другой: кто и за что мог убить женщин.

Лизе удалось побеседовать с прокурором района, следователем, которому было поручено вести дело, поговорила она и с судмедэкспертом. К моему удивлению и нескрываемой радости, я поняла, что фамилия моей подруги производит должное впечатление на представителей правоохранительных органов. «Елизавета Сергеевна Травина», – сухо представлялась она и полицейским, когда ей надо было выяснить что-то, а заодно наладить контакт, и прокурорским работникам. Поскольку все это были мужчины, то и рассматривали они Лизу по-мужски, пристальными взглядами, дерзко задерживаясь на обтянутой тонкой трикотажной блузкой груди, округлом задке Лизы и длинных стройных ногах в белых льняных шортах. Они и понятия не имели, как это известный в области адвокат, невероятная и непостижимая Лиза Травина, о которой ходили легенды, могла оказаться в деревне Идолга. Да еще и на месте преступления. Какие отношения связывают ее с Владимиром Кузнецовым? И что здесь, в этой компании, делают деревенские охотники?

Лиза осталась с Кузнецовым на поляне, чтобы с его помощью познакомиться и побеседовать с потенциальными свидетелями, задать им вопросы, записать их имена, адреса, номера телефонов. Со всем этим нам потом предстояло работать.

А меня отправила в соседнюю деревню Докторовку в компании Валерия Варфоломеева, работодателя Надежды Карасевой, подогнавшего к поляне свой джип. Следовало немедленно встретиться и поговорить с бывшим мужем Надежды. Причем сделать это желательно до того, как с ним встретится следователь.

Когда я садилась в машину, не могла не заметить, что все вокруг стало малиновым, сверкающим, прекрасным. Словно природа решила предзакатными красками напомнить собравшимся в этот трагический час людям, что не все так гадко, отвратительно и страшно. Что существуют солнце и запахи теплых трав и цветов, что поблизости протекает река, в которой плещется рыба. Но люди не понимали этого. Все они, деревенские жители, давно уже привыкли к этим красотам, а потому просто не замечали вокруг себя ничего. Сейчас их всех волновало только одно: кто убийца? И не находится ли он среди них.

Мы с Варфоломеевым были первыми, от кого Борис Карасев, бывший муж Надежды Карасевой, узнал о ее смерти.

Ничего не подозревая, он, розовощекий крепыш с умными карими глазами, в рабочем синем комбинезоне и клетчатой рубашке, встретил нас у калитки и пригласил войти во двор, скорее напоминавший небольшой яблоневый садик с новенькой деревянной беседкой.

– Проходите, коль не шутите, – он пропустил меня вперед и усадил за чистый стол в беседке. – Валерий Петрович, милости просим. Жены дома нет, но я могу быстро организовать соленые грибочки, водочку… У меня и рыбка жареная есть, а?

– Борь, привет, – нахмурился Варфоломеев. – С Надей беда.

Я поняла, что он сразу произнес имя бывшей жены Карасева, чтобы тот не успел, заметив скорбное выражение лица Варфоломеева, предположить, будто беда приключилась с его нынешней семьей, с детьми.

– Что? Что случилось? – Взгляд Бориса заметался. Он смотрел то на меня, то на Варфоломеева. И сразу побледнел. – Она жива?

– Нет, Боря. Ее убили. Поэтому мы здесь.

И Валерий Петрович обстоятельно, стараясь не смотреть Карасеву в глаза, рассказал все, что знал о смерти Надежды.

– Это помощник адвоката, Лизы Травиной, – Глафира. Она должна задать тебе вопросы до того, как к тебе понаедут люди из полиции и прокуратуры. Травина по моей просьбе будет вести альтернативное расследование. О деньгах не беспокойся, мы все оплатим. Ты не представляешь себе, как я хочу узнать, кто же сделал все это с ними, нашими бедными бабоньками. И я узнаю, мы… – он с надеждой посмотрел на меня, – мы узнаем.

Тактичный Варфоломеев оставил нас за столом и пошел прогуляться по саду.

– Ее изнасиловали? – спросил меня Карасев. Во взгляде его было столько боли!

– Предварительный осмотр показал, что насилия не было. Но это убийство. Надежду удушили. Руками. Возможно, удастся обнаружить отпечатки пальцев на ее шее и определить, кому они принадлежат. Скажите, Борис, когда вы в последний раз виделись со своей бывшей женой? И вообще, какие между вами существовали отношения?

– Надя… Господи, да как же такое возможно?! Надя… Я-то думал, что когда-нибудь она простит меня, а она взяла да и ушла. Вы ничего не знаете, вы человек новый, а так бы знали, что я ушел от нее, бросил… Встретил Сонечку… – Он тяжело вздохнул. – А-ах… Чего теперь вздыхать, когда ничего уже не вернуть. Предал я ее, понимаете? Устал сидеть без денег, без работы. Попивать начал, да вовремя остановился. За мной Соня бегала, звонила, записки через подружку передавала, мол, давай встретимся. С Надей-то мы тогда поссорились, она упрекнула меня в том, что я никчемный человек, ничего-то не умею, денег не зарабатываю, ну я и поехал сюда, в Докторовку, на свидание с Соней. А она, знамо дело, моложе меня, совсем юная, вся из себя блондинистая, нежная… У нее отец как раз недавно помер, все говорили, что ферму ондатровую на нее записал, мол, богатая невеста, кому-то повезет, ну и все такое, народ у нас охоч языки почесать. Ну, я и пришел к ней, да тут и остался… Она мне блины-котлетки, ласковая такая, да еще и забеременела сразу, а я так детей люблю, вот я и развелся с Надей, женился на Соне.

– Надя была бесплодной?

– Это я сделал ее бесплодной. Скотина! – Борис ударил себя в грудь кулаком, и вышло у него это совсем по-киношному. – Заставил пойти на аборт. Говорю же – скотина!!! Кругом виноват… Всегда чувствовал свою вину, потому и ходил к ней, старался помочь. Да и вообще, она продолжала быть для меня родным человеком. Вот так-то вот.

– Когда виделись в последний раз с Надей? – повторила я свой вопрос.

– На прошлой неделе.

– Как проходили ваши встречи? Вы наверняка многое о ней знали: как она жила, с кем встречалась? Проблемы?

– Знал, что живет она одна и, слава богу, хорошо, сыто. Во-первых, она вот у Валерия Петровича на хорошем счету была, бухгалтером у него работала. Получала нормально. Да и я ей подбрасывал. И деньжат, и продукты привозил, деликатесы разные. В прошлом году шубу купил… – последние слова произнес, давясь слезами.

– А она как к вам относилась?

– Точно сказать не могу, в смысле любила или не любила, но с уважением, это точно. Я всегда ей предварительно звонил, предупреждал о своем приезде, так она всегда стол накроет, буженинку порежет, какую я люблю, она сама ее делала, с чесночком. Ну, водочку, это уж само собой. Пирожки там… Это я к тому, что ждала она меня, понимаете? Почти как мужа ждала.

– Близкие отношения между вами были?

– Чего скрывать – были, – он быстро оглянулся, как бы его не услышал Варфоломеев. – Не часто, конечно. Иногда я приеду, а у нее эта, Валя, соседка… Господи! – он перекрестился. – До меня только что дошло, что и ее тоже порешили! Вот изверги! Так она, Валя-то, как чуяла всегда, что я пришел, тоже раз – и заглянет вроде бы как на огонек вот, мол, и я, не ждали ни х… Извините.