Сулико - Евдокия Смолина

Однажды, приехав навестить супругу во внеурочное время – в больнице был тихий час, – он не стал ждать положенного времени посещения, уговорил дежурную медсестру, тихими шагами прошел по коридору, неслышно отворил дверь в палату и, затаив дыхание, чтобы не разбудить жену, тихо вошел. Около кровати, прислонившись к стене, стояла Тамара, а талантливый доктор, подпирая женщину к стене, впился в нее поцелуем, свободной рукой неистово облапывая ее грудь, плечи, талию. Она повторяла: «Не надо, не надо, что ты делаешь», но не отталкивала его. Николай на пару секунд остолбенел, потерял дар речи. Осознав происходящее, он рассвирепел, молча схватил доктора обеими руками за плечи и что было сил отшвырнул его к двери. Тот даже не успел понять, что произошло, от сильного удара и от неожиданности потерял сознание и осел на пол.

– Что ты сделал? Ты же убил его! – в ужасе прошептала Тамара.

Это потом она стала повторять: «Я не хотела этого, он зажал меня как в тиски. Я не могла даже пошевелиться». Он не верил ей: «Ты испугалась за него, значит, он тебе не безразличен. Была с ним на „ты”, значит, у вас все это уже давно. Ты даже не сопротивлялась!» – как гвозди, вбивал он железные аргументы в свою жертву. После каждой фразы женщина съеживалась, как от удара: «Да, я испугалась, но не за него, а за тебя! Я говорила ему „ты“, это так, но ты считаешь, что к скотине можно обращаться уважительно?! Не сопротивлялась!! Да я опомниться не успела!» – пыталась объясниться она. Бесполезно: гнев, обида, ревность парализовали рассудительность мужа, способность быть объективным. «Да, рано я вошел, ты бы ему все позволила!» – вбил он последний гвоздь и выскочил из палаты. На полу остался лежать никому уже не нужный букет белых хризантем.

Чтобы понять чувства мужчины, ставшего свидетелем такой сцены, нужно понимать, что девушку в Грузии воспитывают в традициях целомудренности. Считается непристойным для грузинской женщины, девушки даже засматриваться на мужчин, приличным может быть только взгляд сквозь человека. Грузинская женщина очень гордая. У каждой женщины предназначение быть женой и матерью, но у грузинок, как и у других кавказских народов, это заложено гораздо глубже. Семья всегда была самым святым для грузин.

И понятно, что нормальный мужчина-грузин не может смириться с недостойным поведением своей жены!

С доктором все обошлось, в больнице работать он уже не стал, ушел сам: стыдно было перед коллегами. Больше Николай не разговаривал с женой на эту тему. Он с ней почти вообще не разговаривал. Все надежды на счастливое будущее рухнули. Их жизнь стала невыносимой. Он сжигал ее своей ревностью, стократ увеличенной уязвленным самолюбием. Он фактически отлучил от нее сына и дочь, хотя малышке еще не было семи лет, нанял няню.

Тамара думала, что сойдет с ума. Но сработал инстинкт самосохранения: чтобы снять стресс и немного разбавить постоянную депрессию, она стала расслабляться, принимая раза два-три в день по бокалу вина. Сначала это немного помогало. Но это была только видимость, поскольку просто хотелось в это верить. Потом она стала прибегать к допингу чаще. Настало время, когда периоды протрезвления становились у нее все реже и короче, а потом и вовсе исчезли из ее состояния. Муж как будто не замечал этого. Он думал, что это баловство, пройдет. Но потом уже случилось что-то с головой: она стала заговариваться, забывать, куда что положила, зачем вышла из дома, как кого зовут. Муж словно опомнился, понял, что такое наказание за поцелуй несоразмерно содеянному. Он опять возил ее по врачам, так же не жалея денег, времени, сил. Однако процесс оказался почти необратимым. Осталась надежда, что хотя бы не будет хуже. Дома ей находиться было уже нельзя – требовалось постоянное наблюдение специалистов. Николай поместил жену в престижный санаторий, нашел персонального психиатра. Время от времени он забирал жену домой, был с ней заботлив и даже нежен. Но ничего исправить уже было нельзя. Николай понял это слишком поздно.

Сын Ираклий был уже большой. Не зная и не помня предысторию маминого несчастья, наблюдая, как она страдает, мальчик тоже страдал. Отец его не баловал. Он любил его безмерно, но любил так, как любят многие мужчины: не выражая своих чувств, а просто проявляя заботу. Поэтому мальчик этого не ощущал: почти лишенный общения с матерью, он испытывал дефицит любви, нежности, тепла. Отец все время был занят своими проблемами, своим любимым делом – курортным хозяйством. Однажды Ираклий заявил, что его призвали в армию и через полтора месяца, после учебных занятий в воинской части, он отбывает в Цхинвал. Николай все выяснил и понял, что никакого призыва не было и сын идет в армию добровольно. Пытался его убедить, что это совсем не то, чем можно было бы заняться, но сын был непреклонен. И Николай подумал: «Его не отговорить. Пусть идет послужит, отвлечется от домашних проблем. В конце концов, мужчина должен через это пройти». Тогда еще не было серьезного конфликта в Осетии. Он и представить себе не мог, какой трагедией все это обернется.

Нино замолчала. Илья был изумлен и тронут беспредельной откровенностью, с какой девушка поведала ему самые сокровенные семейные тайны.

– Как же отец пережил все это? – осмелился спросить молодой человек. – Он кажется очень сильным, уверенным в себе и… в общем-то благополучным. Он создает впечатление человека пусть не счастливого, но вполне довольного своей жизнью. Он доброжелателен, не замкнут в себе, не обозлен на все и вся. Он любит жизнь – этого не скроешь!

– Да, в нем слишком много жизнелюбивых генов. Жизнь так захватывает его, что вытесняет скорбь по Ираклию, печаль по маме. А он скорбит и печалится – я это знаю… Но он самозабвенно любит жизнь: своих друзей, свой город, свою страну, свое детище – базу отдыха. А как он любит женщин, несмотря ни на что! Он их любит… для них, не для себя, не потребительски. Ну так, как любят цветы. Нельзя же не любить цветы! Ты не устаешь любоваться ими, и тебе вовсе не хочется их сорвать! – Нино с такой любовью говорила об отце, с такой горячностью, у нее даже дыхание перехватило.

Допустив Илью до их семейной тайны, она вдруг испугалась, что юноша примет ее отца за хладнокровного, равнодушного эгоиста.

– Я тебе сейчас расскажу одну историю. Мне ее недавно рассказал бывший шофер отца. Эта история очень характеризует папу.

И она рассказала один эпизод из жизни своего любимого отца.

Года три назад Николай Вахтангович вместе с приехавшим к нему другом прогуливались вечером по территории курорта, смотрели, что хорошо, что плохо, где совсем непорядок, расспрашивали отдыхающих. Познакомились с двумя русскими девушками, приехавшими на отдых из Подмосковья. Девушки им понравились: умные, интеллигентные, общительные, немного кокетливые, но в меру. И очень милые. И решили друзья показать этим девушкам свою Грузию: предложили дня на два поехать с ними на машине в Тбилиси, а по пути посетить другие интересные места. Сразу дали девушкам определенно понять: им от них ничего не нужно, кроме приятного общения в их компании. Мужчины поняли, что девушки очень приличные, и обещание «никакого интима» их не обидит. Два дня они уговаривали непреклонных россиянок. Убеждали, что легкой любви они при желании найдут сразу, как только выйдут к отдыхающим, что конкретно с ними они хотят совершенно другого, что дают твердое слово уважающих себя мужчин: они не посягнут на их девичью честь. Наконец девушки сдались. И компания отправилась в путешествие. Поехали уже вечером. К ночи приехали в Тбилиси. Остановились в гостинице, заказали два отдельных номера: женский и мужской. Ужинали в ресторане. Был рыбный день, стол был уставлен вкуснейшими яствами: черная икра, нежная запеченная форель, королевские креветки, разные салаты с дарами моря. Танцевали, разговаривали. Часа в три разошлись по номерам. Утром после завтрака путешествие продолжалось: прогулка по Тбилиси, Мцхета, на следующий день – Гори, монастырь Джвари. Вернулись в Боржоми к ночи второго дня. Мужчины девушек покорили. Те были поражены, тронуты, счастливы. Они уже были готовы отменить запрет относительно интима. Однако достойные грузины были верны своему слову: проводили дам до номера и удалились. Что там было потом, после путешествия, рассказчик не знал. Но за достоверность изложенного ручался: сам лично слышал разговор хозяина с другом, когда они обменивались впечатлениями от путешествия с москвичками и, улыбаясь, соглашались друг с другом, как трудно было сдерживать свою мужскую природу с такими очаровательными спутницами.

Да, «высокие отношения», – вспомнилась Илье крылатая фраза из фильма «Покровские ворота». А ведь действительно, очень все прилично и достойно.

– Я бы, наверное, так не смог, – искренне сказал Илья, взглянув на Нино с каким-то новым чувством, уже не по-дружески, а по-мужски.

– Ты не знаешь этого. Ты не можешь быть на месте отца, – мудро заметила девушка. – Нужно прожить такую жизнь.