Хозяйка Чёртова озера (СИ) - Ксюша Левина

Озеро стало замерзать.

Сначала тонкая корочка покрывала воду у самого берега, но легкая волна разбивала её, смешивая кристаллики льда с илом и травой. Новый порыв ветра, ещё более холодный. И теперь ледяная полоска уверенно поползла дальше, охватывая всё больше и больше водного пространства. Обледенели опоры пристани, лёд заполз под деревянный настил и теперь уверенно двигался к центру озера.

Кит вглядывался в то место, куда стремилась ледяная корка, но никак не мог разобрать, что там: видение или обман зрения.

В одну секунду всё снова переменилось.

Кит опустил глаза и посмотрел под ноги, и ужас охватил его с новой силой, стало ещё холоднее. Лицо - женское, бледное, в обрамлении парящих в невесомости волос. Он узнал лицо сразу, Майла Фокс на слуху, а за этот день он слышал её имя сотню раз, даже Кло позвонила из города и расспросила о случившемся. Женщина лежала подо льдом, лежала давно, и явно не желала открыть глаза и начать дышать. Кит упал на колени не из сострадания, он просто больше не мог устоять на ногах. Он нашёл ее.

«В полицию! Срочно!»

Но, подняв голову, он вдруг увидел, как Майла открыла глаза и дернулась. Это не была судорога тела, борющегося за жизнь с удушением. Это был интерес, любопытство. Майла ничего не боялась. Она не умирала.

Она уже была мертва.

За один час жизни Кит успел убежать от неминуемой, казалось бы, смерти; позвонить копам; решить, что из Чертова поместья нужно скорее бежать.

Первое прошло успешно, второе не принесло результатов, а третье казалось чудесным избавлением, только вот шестое чувство настойчиво подсказывало: «Не сможешь! Не уйдёшь! Теперь это твой дом!»

Поместье было построено в середине девятнадцатого века в подарок первой жене Уильяма Аллена, Диане Аллен. На тот момент (1845 год) это был современный дом, с большим садом и выходом к озеру. Уильям, насколько можно судить по старым записям в архивах музея города М, относился к числу предприимчивых южан, удвоивших своё состояние в годы Гражданской Войны. Уже после 1865 года к поместью присоединились несколько акров соседних земель и правый берег озера.

В браке у Уильяма и Дианы родилась единственная дочь, Алисия, именем которой был назван остров, ранее располагавшийся по центру озера. Спустя полвека Грэгори Аллен потратит состояние на то, чтобы затопить остров и вычеркнуть сестру из истории семьи, но на момент 1850 года это была счастливая семья, по крайней мере, так это выглядело со стороны. Всё в том же музее города М. хранится три групповых портрета неизвестного художника. На первом, датированном 1850 годом, изображены Уильям, Диана и Алисия; на втором, датированном 1858 годом, те же персонажи; на третьем, 1863 года, Уильям, Диана, Алисия и её жених Коннор Уош.

Первой трагедией, произошедшей на озере, стала гибель миссис Аллен, легендарной Дианы. 15 августа 1864 года она стала жертвой янки. Тридцати четырёхлетняя Диана была изнасилована и убита, о чём сообщали свидетели - три негритянки, бывшие служанками Алленов, но не защитившие хозяйку. Сведения об этом сохранились благодаря подшивкам газет, хранившихся в городской библиотеке. Тело Дианы так и не нашли, а Уильям Аллен спустя десять лет после трагедии женился на северянке Клотильде Бэггс, дочери трактирщика. Именно она стала матерью Грэга Аллена, которого до конца своих дней Уильям приписывал Кристоферу Форскью, погибшему в том же озере при невыясненных обстоятельствах летом 1874 года.

Таким образом, к 1875 году в доме проживали Уильям Аллен, пятидесяти четырёх лет; Алисия Аллен, двадцати шести лет (оставшаяся вдовой); Грэгори Аллен, младенец.

Клотильда Бэггс-Аллен, возможно, и стала второй жертвой озера, если мы не станем считать Кристофера Форскью, чьё тело всё-таки было найдено у правого берега, однако обезображенное до неузнаваемости.

- Какого, блин, чёрта? - крикнул я, обращаясь к дому, который никак не хотел мне поддаться и вести себя по-человечески, насколько это вообще возможно для старинного особняка со своей «душой».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Неуверенно, наощупь я встал с кушетки, на которой, очевидно, уснул, и двинулся вперёд, тут же наткнувшись на что-то, напоминающее бутылку, и растянулся на пыльном полу. В нос тут же ударила вонь столетних подошв, ступавших по этому самому ковру в течение целого века, будто никто и никогда его и не чистил с того дня, как постелил.

- Неужели! Кто бы сомневался, мать вашу!

Лёжа на спине, я пытался различить хотя бы намёк на то, что ещё жив. Воскрешая события прошедшего вечера, дня, утра, когда этот дом ещё не казался такой безнадёжной дырой, я отчётливо понимал, что либо сошёл с ума, либо скончался на старой кушетке. И почему тут нет окон?

- Библиотека… - простонал я, будто умалишённый, беседующий сам с собой.

В отцовской библиотеке не было окон, Грэг отчего-то считал, что так его чудные, старинные книги сохранятся во всём своём великолепии. А ещё он никогда их не открывал. Он покупал их целыми сериями, собраниями и ставил в свою библиотеку, где каждая деталь вопила о его благородстве и образованности, но едва ли Грэг Аллен понимал, насколько жалко это выглядит на самом деле. Его попытки казаться лучше были прямо пропорциональны истиной, мерзкой сущности. Я никогда не задумывался о том, что мне нужно быть таким, как он. Все мальчики в частной школе говорили о том, как хотят быть похожими на отцов, а я только морщился и снискал славу «мерзкого мальчишки, который не чтит своих родителей». Может, именно это и делало меня тем самым «мерзким мальчишкой», каким меня считали? Я не знаю. Сейчас, лёжа в отцовской библиотеке, в кромешной тьме с мощного похмелья, я думал о том, что не так уж и плохо было быть сыном Грэга Аллена. По крайней мере, меня не гложет стыд при мысли, что всё это дерьмо я сожгу ко всем чертям, оскорбив чувства всех своих почивших предков.

Больше всего на свете хотелось сжечь все: и библиотеку, и дом, и желательно осушить озеро, чтобы духа этих мистических тварей в моей жизни не было.

Уже отчаявшись услышать хоть один звук или увидеть хоть проблеск света, я, к своему удивлению, обнаружил и то, и другое. Зазвонил телефон! До банального просто разрешилась проблема, когда на одной из тумбочек ожил старинный аппарат. Я и не думал, что эта штука работает!

- Кло? Спасительница моя… - прохрипел я, и прямо через трубку почувствовал, что она покраснела. Милая Кло вечно вела себя несуразно со мной, и мои смутные опасения, что девчушка влюблена, только лишний раз подтверждались.

- С тобой всё хорошо? - тоненький голосок Кло чуть дрогнул, возможно, мой голос был слишком тёплым и вселил в её хорошенькую головку сомнения.

- Да, Кло. Смотрю дом, принимаю решение.

- Мне при-приехать? - вздохнула она, еле переводя дыхание и явно шаря в сумке в поисках ингалятора.

- Пожалуй да, осмотрим дом вместе, может, ты что-то посоветуешь?

- Ой… да, я сейчас приеду!

- Прихвати питьевой воды и поесть.

На ощупь я выбрался из библиотеки, точно голос Кло придал мне сил, и, когда за моей спиной закрылась дверь, вздохнул с облегчением. Сейчас приедет Кло, и всё станет намного проще, она решит, что угодно, лишь бы всем было хорошо. Удивительно светлая и наивная голова, которой никогда в этом мире не будет счастья, если не научится себя любить. Эта забавная мордашка была мне сестрой, что являлось и правдой, и неправдой одновременно. По закону мы были родственниками, а на самом деле не имели ни одного общего гена. Я - был сыном незаконного наследника «Чёртова Озера», потомком северянки Клотильды и её любовника, а Кло - настоящая Аллен, правнучка Алисии, первой и любимой дочери Уильяма и Дианы Аллен, которые построили этот дом в любви и согласии. Правда, никогда эта девчонка не предъявила на особняк прав, как, впрочем, и её отец - ещё более мягкотелый и милый человек. Единственная, пожалуй, семья, где я любил бывать. А вот мать их терпеть не могла.

Кло появилась на крыльце особняка с огромным пакетом из «Остина» и пятилитровой канистрой воды. Я кое-как подавил смешок, хрупкая блондинка, с огромными печальными глазами, задыхалась из-за пяти ступенек и ста метров по тропинке, но тащила пакет с продуктами и не попросила о помощи. Нет, это не было смешно. Это была печальная зависимость, кажущаяся милой или прекрасной тому, кто смотрит со стороны, но я видел, как каждый раз в глазах девчушки что-то гаснет, какой-то уголёк, а главное, что виноват в этом именно я. Я - убивал Кло и не мог ничего с собой поделать.