Чудесное наследство. Книга 2 - Михаил Каришнев-Лубоцкий

– Лучше пусть будет синий, чем красный, – сказала Урсула. – Все-таки наш Гансик не Санта-Клаус!

Расписав от души лицо толстячка Бочонка, сестрички приступили к покраске его усов, бороды и пышной шевелюры. Не забыли они, разумеется, и про брови, и про ресницы. Покончив с «портретом» Ганса, они старательно затонировали ему руки и покрыли ногти розоватым лаком.

– Ну, красавчик, – сказала Урсула, нанося последний штрих на физиономию своей жертвы, – теперь поработай сам. Вот тебе таз с разведенной краской, замочи в нем одежду. А затем кистью пройди по сапогам.

– Для сапог мы приготовили вот эту краску, – показала Паулина на банку, которую она принесла из отцовского гаража. – Смотри не перепутай!

– Слушаюсь, фроляйн, – печально прогудел Ганс-Бочонок. – А можно я погляжу в зеркало?

– Это еще зачем? – удивилась Урсула.

– А вдруг мне что-нибудь не понравится? Так вы сразу переделаете…

Урсула подала Гансу небольшое зеркальце и обиженно фыркнула:

– Какой ты, оказывается, капризный! Ну на, полюбуйся!

Едва увидев свое отражение, несчастная жертва искусства жалобно всхлипнула:

– Боже мой, неужели это я?!

– А кто же еще? – искренне удивилась Паулина. – Конечно, ты, дядюшка Ганс. Можешь не сомневаться!

– А где мои уши? Где бородавочка с правой щеки? Куда подевался маленький прыщик с кончика носа? – не унимался причитать Бочонок.

Урсула сжала в негодовании губы и хлопнула себя ладонями по бедрам:

– Ну извини, про уши мы случайно забыли, сейчас покрасим. А вот зачем тебе прыщик и бородавка?!

Привидение пожало плечами:

– Не знаю… Я к ним привык… Без них я не я…

Паулине стало жаль Ганса-Бочонка и она пообещала:

– Не волнуйся, сейчас мы тебе покрасим уши, а потом и бородавку на нос приляпаем. И прыщик, конечно, тоже!

– Бородавку на щеку, – робко поправило ее привидение, – причем, на правую!

– Вот капризуля, – поморщилась Урсула, вновь принимаясь за покраску Бочонка, – другой на его месте спасибо сказал бы за бесплатную косметическую операцию, а этот все чем-то недоволен!

Минут через пять Паулина спросила привидение:

– Ну, дядюшка Ганс, теперь все на месте?

– Кажется, да, – пролепетал толстячок, заглядывая снова в зеркало.

– Прекрасно! – обрадовалась Урсула и бросила кисточку в стакан с водой. – С одеждой и сапогами справишься сам, а мы уходим. Паулина, за мной!

Юные художницы вышли из комнаты и затворили за собою дверь. Уже находясь в коридоре, Урсула тяжело вздохнула и прошептала:

– Никогда не думала, что быть визажистом – это так трудно. Особенно визажистом привидений!

Глава шестая

Всю ночь Кракофакс не спал, ворочаясь с боку на бок в постели и мешая спать мне и Кнедлику. А едва рассвело, он вскочил с кровати, подбежал к нам и принялся трясти меня за плечо.

– Тупсифокс, вставай скорее, меня осенило!

– Ты передумал ехать в Мерхендорф? – сквозь сон пробормотал я и зарылся поглубже носом в подушку. – Весть приятная, но с ней можно было бы и подождать…

– Нет, я не передумал, мы едем! Точнее, летим!

Я резко перевернулся с живота на спину, широко открыл глаза и удивленно посмотрел на сумасброда-дядюшку.

– Мы полетим на ковре-самолете? Или верхом на метелке?

Кракофакс в ответ недовольно поморщился:

– Забудь, Тупсифокс, про эти допотопные транспортные средства! Хватит, налетались мы на них, вспоминать даже об этом не хочется! Мы полетим на пассажирском лайнере в салоне первого класса – вот что меня осенило!

Мои глаза раскрылись еще шире:

– Ты разбогател, дядюшка?! Когда?! Ведь вечером у тебя не было, кажется, ни единого гнэльфдинга в кармане?!

– Ты и сейчас его там не найдешь. Зато на моих плечах есть голова! И она отлично умеет думать!

Кракофакс присел на хвост невидимки Кнедлика и с жаром принялся делиться со мной своим «гениальным планом» перелета из Гнэльфбурга в Мерхендорф.

– Все очень просто, Тупсифокс! В трейлере мы доберемся до аэропорта – ведь сначала мы все поедем туда провожать господина Дитриха с его дочкой и мамашей? А затем ты, я и этот нахальный пес – дядюшка метко щелкнул в лоб невидимку Кнедлика, – заберемся в сумку старой баронессы и… В общем, ты меня понял!

– Не совсем, дядюшка… Неужели наш Кнедлик сможет уместиться в дамской сумочке? Да еще вместе с нами?

– А мы его уменьшим в размерах. И сами уменьшимся. Ты забыл, что я умею это делать? Я превращу твоего хвостатого дружка в крошечную собачку и… В общем, ты меня понял!

Кнедлик, услышав дядюшкины слова, печально провыл и стал видимым.

– Шесть утра, – тут же отметил Кракофакс и посмотрел на циферблат настенных часов. – А на этих полночь. То-то я мучился бессонницей!

– Прости, дядюшка, но ты ошибся: на них полдень.

– Вот как? Значит, скоро они покажут точное время! Через каких-то шесть часов! А ты предлагал мне выбросить их в мусорный бак… Они еще нам послужат, Тупсифокс!

Старый пуппитролль поднялся с собачьего хвоста и с удовольствием потянулся.

– Ну, дорогой племянник, вставай! Нас ждут великие дела!

И Кракофакс, мурлыча под нос веселый мотивчик, чуть ли не в припрыжку поскакал в ванную комнату умываться и чистить зубы.

Глава седьмая

Ни к какому врачу лечить меня от немоты мы, разумеется, не пошли. Моя «болезнь» исчезла сама собой, едва мы с дядюшкой покинули гостеприимный дом славной семейки Дитриха Фитингофа. Поэтому, придя к ним на следующий день в десять тридцать утра, я сразу же с порога громко и четко произнес:

– Привет! Вот и мы! Пора отправляться в путь!

– Он заговорил! Он заговорил! – обрадовалась старая баронесса и, взяв меня под мышки, приподняла вверх и влепила поцелуй прямо в лоб. После чего поставила обратно на пол и покатила к себе в комнату отдавать последние распоряжения верным помощникам-привидениям.

А минут через пятнадцать вся орава путешественников уже сидела в большом и просторном трейлере. Дитрих Фитингоф в сотый раз проверил тормоза и переключатель скоростей и, уступив водительское кресло Гансу-Бочонку, не очень решительно проговорил:

– Ну, красавчик, приглашаю вас на первый экзамен по вождению. Если до аэропорта мы доберемся без приключений, то, так и быть, я разрешу вам совершить путешествие в Мерхендорф.

Толстяк с сопением взгромоздился на место водителя и нежно потрогал загорелыми лапищами руль.

– Шутите, хозяин… Ну какой я красавчик! Это ваши дочки меня так разрисовали.

Он мельком взглянул в висевшее перед ним зеркальце и тихонько хмыкнул, поглаживая пышные каштановые усы:

– Шут я гороховый, а не красавчик! Честное благородное слово, шут!

И добавил с легкой грустинкой в голосе:

– Хорошо, хоть наша Уллочка меня не видит. То-то бы она надо мной посмеялась!

Услышав его слова, рыцарь Ольгерд, как эхо, печально отозвался:

– Что ж в этом хорошего, Гансик? Ей ведь тоже хотелось повидать родной замок, его древние, древние стены увитые плющом и диким виноградом, взглянуть на заросший зеленой травкой двор…

– Посмотреть на все это Улла может и в своем волшебном зеркале, – ответила на его причитания старая баронесса и сердито заерзала в мягком кресле. – Слава Богу, она умеет это делать! А вот везти ее в драгоценном зеркале по ухабам, да еще когда за рулем сидит размалеванное чудовище, – большой риск и большая глупость!

– Мы поедем по шоссе, – напомнил ей Ганс-Бочонок, нисколько не обидевшись на новый «ласковый» эпитет. – От Гнэльфбурга до Мерхендорфа великолепная автострада!

– И ты думаешь, что вы с нее ни разу не свернете? – с легкой ехидцей спросила начинающего водителя упрямая старушка.

– Надеюсь, нет.

– Я тоже на это надеюсь, – поддержал Ганса-Бочонка мой дядюшка. Он вдруг начал почему-то нервничать, затеребил пальцами свою шляпу, которая лежала у него на коленях, заметно побледнел. – Может быть, пока мы едем до аэропорта, машину поведет сам господин Дитрих? А господин «Мастер на все руки» у него немного поучится?

– Да я и так умею машину водить, – успокоил Кракофакса Ганс-Бочонок. – Дело нехитрое!

В этот момент в салон трейлера заглянула фрау Эльза.

– Все на месте? – спросила она. – Никого не забыли?

– Все тут, – весело доложила матери бойкая Паулина, – можно ехать!

– Ты, все-таки, их пересчитай, – обратилась фрау Эльза к супругу, – так будет надежнее.

Пришлось Дитриху Фитингофу вылезать из кабины и устраивать путешественникам перекличку.

– Мама? – произнес он почему-то вопросительным тоном и загнул на правой руке один палец.

– Слава Богу, я еще не призрак! – ответила насмешливо ехидная старушка.

– Паулина? – не сбиваясь с выбранной тональности, проговорил глава семейства и загнул второй палец.

– Я здесь! – откликнулась его дочка и на всякий случай подпрыгнула в кресле.

– Пугаллино?

– Здесь! – Мальчишка-гнэльф, он же бывшее огородное пугало, махнул господину Дитриху рукой.