Император Терний - Марк Лоуренс

Если ведьма снов пыталась вбить клин между нами, она хорошо справилась с этой работой. Я не был склонен прощать отца и сомневался, что он принял бы прощение.

— В потаенных землях, может, и думают, что два Анкрата положат конец их власти. А по мне, так и одного будет достаточно. Кориону хватило. Сейджесу хватило. Хватит и остальным, если захотят остановить меня. В любом случае, ты знаешь, как я уважаю пророчество.

Коддин вздохнул.

— Харран ждет тебя. Я дал совет. Возьми его с собой, он тебя не отяготит.

Капитаны моей армии, дворяне Высокогорья, дюжина лордов, явившихся с прошениями из разных уголков семи королевств, и бесчисленные зеваки ждали меня в приемной у дверей. Время, когда я мог просто ускользнуть… скажем так, ускользнуло. Я приветствовал толпу, подняв руку.

— Милорды, воины моего дома, я уезжаю на Конгрессию. Будьте уверены, что я буду защищать там не только свои, но и ваши интересы и представлю их, по обыкновению, тактично и дипломатично.

Послышались смешки. Я обескровил немало народу, чтобы заполучить свой маленький кусочек Империи, и чувствовал перед своим двором обязанность довести игру до конца, коль скоро мне это ничего не стоит. И потом, их интересы совпадали с моими, так что я едва ли соврал.

Я нашел в толпе капитана Мартена, высокого, видавшего виды. В нем ничего не осталось от фермера. Я не даровал ему поста выше капитанского, но этот человек водил в бой пять тысяч солдат и даже больше с моим именем на устах.

— Береги ее, Мартен. Береги их обоих. — Я положил руку ему на плечо. Мне больше нечего было сказать.

Я направился во двор, по бокам шли два рыцаря — сэр Кент и сэр Риккард. Весенний ветерок не успевал относить запах конского пота, и три с лишним сотни лошадей грозили утонить двор в навозе. Полагаю, большие кавалерийские отряды всегда лучше созерцать на некотором расстоянии.

Макин пробрался к нам верхом на коне.

— Долгих лет жизни, король Йорг!

— Поживем — увидим, — сказал я.

Все это казалось слишком уютным. Счастливая семья, моя маленькая королева там, наверху. Поздравления с днем рождения и золотой отряд внизу. Такая тихая жизнь и покой могут задушить не хуже веревки.

Макин поднял бровь, но ничего не сказал, улыбка не сходила с его лица.

— Ваши советники готовы пуститься в путь, сир.

Кент привык называть меня «сир» — кажется, ему так было приятнее.

— Взять бы вам умников, а не вояк, — произнес Макин.

— А кого взяли бы вы, лорд Макин? — Я решил позволить ему выбрать единственного советника, которого позволяло ему привезти на Конгрессию его право голоса.

Он указал через весь двор на тощего старика с острым лицом, за спиной которого развевался алый плащ.

— Оссер Гант. Управляющий покойного барона Кенника. Когда меня спросят, сколько стоит мой голос, Оссер будет тем, кто точно знает истинную ценность Кенника.

Я невольно улыбнулся. Он мог притворяться, что это не так, но часть старины Макина хотела сыграть новую роль одного из Сотни как можно величественнее. Оставалось неясным, по какому образцу он собирался строить свое правление — моего отца или принца Оррина.

— Кенник — это же сплошь одни болота, а болотам нужен лес. Сваи, чтобы ваши грязные крестьянские домишки не потонули ночью. А я даю их вам. Так что пусть ваш человек об этом не забывает.

Макин кашлянул, словно глотнул болотного воздуха.

— Так кого именно вы берете в качестве советников?

Выбрать было нетрудно. Последняя поездка Коддина случилась, когда его привезли с гор после битвы за Логово. Больше путешествовать ему было не суждено. При дворе полно седых голов, но ни одной, чье содержимое я бы ценил.

— Да ты видишь двоих из них перед собой. — Я кивнул на сэров Кента и Риккарда. — Райк и Грумлоу ждут снаружи, Кеппен и Горгот с ними.

— Боже, Йорг! Не может быть, чтобы ты взял Райка! Мы же говорим об императорском дворе! А Горгот? Ты ему даже не нравишься.

Я обнажил меч, блеснул клинок, и сотни золотых шлемов повернулись, чтобы проследить за его движением. Я поднял меч над головой и повернул, чтобы поймать солнечные лучи.

— Я уже бывал на Конгрессии, Макин. Я знаю, в какие игры там играют. В этом году мы сыграем в новую игру. Мою. И я беру с собой то, что нужно.

2

Несколько сотен всадников подняли целые тучи пыли. Под этим покровом, нами же и созданным, мы покинули Маттеракс; Золотая Гвардия растянулась на полмили по извилистой горной тропе. Блеск ее потускнел, и на равнину мы спустились уже серыми.

Макин и я ехали вместе по изгибам дороги, на которой некогда встретили принца Оррина, направлявшегося к моим воротам. Макин теперь выглядел старше, в черных волосах пробивалась седина, тревоги проложили морщины на лбу. В дороге Макин всегда казался счастливым. С тех пор как у нас появились богатство, слава, замки, он проявлял склонность к беспокойству.

— Будешь скучать по ней? — спросил он.

Целый час был слышен лишь стук копыт по камням, и вдруг ниоткуда это «Будешь скучать по ней?».

— Не знаю.

Я привязался к своей маленькой королеве. Она могла возбудить меня, когда хотела, как могло бы большинство женщин: я нетребователен. Но я не сгорал от страсти, не нуждался в ней. Я не просто привязался к Миане, она мне нравилась, я уважал ее быстрый ум и безжалостность. Но я не любил ее, не испытывал ту дурацкую безрассудную любовь, которая может охватить мужчину, унести его к неизвестным берегам.

— Не знаешь?

— Поживем — увидим, разве не так? — ответил я.

Макин покачал головой.

— Едва ли ты поборник истинной любви, лорд Макин, — сказал я ему.

За шесть лет, проведенных в Логове, при нем не было женщины, а если и имелась любовница или даже шлюха-фаворитка, он ее хорошо прятал.

Он пожал плечами.

— Я потерял себя в пути, Йорг. Для меня то были черные годы. Для интересующих меня женщин я плохая компания.

— Что? А я?

Я обернулся, чтобы посмотреть на него.

— Ты был совсем юн. Мальчишка. Грех не липнет к ребенку, как он липнет к мужчине.

На этот раз пожал плечами уже я. Ему, казалось, было приятнее грабить и убивать, чем вспоминать об этом в сводчатых залах. Возможно, ему снова был нужен повод для беспокойства, чтобы наконец перестать беспокоиться.

— Она хорошая женщина, Йорг. И скоро подарит тебе ребенка. Ты об этом не думал?

— Нет. Что-то позабыл.

Вообще-то это занимало мои мысли непрестанно, даже во сне. Я не знал, как ухватить эту мысль, и она правда ускользала от меня. Скоро появится орущий младенец, но что это будет значить для меня — что значит быть отцом, — я не имел понятия. Коддин говорил, что я почувствую интуитивно, инстинкты подскажут. Что это записано у меня в крови. Возможно, это будет все равно что перец, рассыпанный в воздухе, и до тех пор, пока я не чихну, не смогу понять, с чем имею дело.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});