Детектив Клуб - 2 (Сборник) - Александр Кривенко

Его блуждающий взгляд остановился на двери, ведущей в квартиру мистера Губерта Коннорса, репортера «Дэйли Рекорд». Но сэру Руфусу так и не удалось «побеспокоить жильца». Дверь открылась столь стремительно, будто мистер подслушивал разговор, прильнув ухом к щели почтового ящика. Коннорс проворно вышел в коридор. Это был скромный рыжеволосый невзрачный мужчина, совершенно не похожий, по мнению Дэнхема, на журналиста. Правда, благодаря хорошему вкусу он неплохо одевался: все детали туалета, от галстука до носков, гармонировали друг с другом, но и только, а в остальном Коннорс был порядочным неряхой. Хотя благодаря врожденному такту в общении и умению убеждать, он добивался успеха там, где остальные пасовали.

Коннорс одернул пиджак и с проворностью, свойственной всем газетчикам, вклинился в центр группы.

— Виноват, виноват, — заговорил он примиряюще, обращаясь ко всем сразу, только не подумайте, что я подслушивал. Добрый вечер, сэр Руфус. Вся обстановка моей квартиры — это полные пепельницы да пустые молочные пакеты. Так что интересующая вас квартира — не моя. Вы можете войти и убедиться в этом сами.

Коннорс был взволнован. Уже в который раз наступила тишина.

— Да чья же она в конце концов?! — воскликнул сэр Руфус, рассерженный не на шутку. — Впрочем, не будем терять голову. Не могла же целая квартира исчезнуть как дым. Хотя, постойте-ка, мистер Дэнхем мог оказаться и на другом этаже.

— Я не знаю. Вполне возможно.

— Думаю, так оно и есть, — сказал сэр Руфус. Все внимательно смотрели на него, ожидая разъяснений. Поколебавшись, Армингдэйл продолжал: — Хорошо. Я скажу. У меня есть картина, похожая на ту репродукцию, что описал сэр Дэнхем. Это картина Греза «Девушка с розами». Но моя написана маслом, а мистер Дэнхем говорит о жалкой бесцветной репродукции. Если, конечно, он вообще что-либо видел. Да был ли покойник?!

Дэнхем протестующе открыл рот, но ничего не сказал, — все повернулись к служебному лифту, который находился в конце холла. Дверь лифта открылась, хлопнула металлическая решетка кабины, и в холл вышел перепуганный ночной портье. Увидев живописную группу, он сразу взял себя в руки.

— Сэр, — сказал Пирсон торжественно, как на уроке ораторского искусства, обращаясь к Армингдэйлу. — Рад видеть вас, сэр. Вы предупреждали нас, что в крайнем случае мы можем обращаться прямо к вам, минуя управляющего, и, я боюсь, сейчас тот самый крайний случай. Дело в том, что я обнаружил кое-что в лифте…

«Да, — подумал Дэнхем, — «дело в том», «дело в этом». Как часто они произносят эти слова, и не приблизились к разгадке ни на шаг». Это напомнило ему детскую игру, в которой произнесший такую фразу говорил заведомую ложь. Размышления Дэнхема были прерваны. Неуловимый покойник нашелся.

* * *

Теперь он смирно лежал на полу лифта. В просторной железной кабине горела лампа, освещая его серую шляпу, очки с толстыми стеклами и непромокаемый плащ. Он был похож на водолаза, не успевшего снять с себя шляпу, и внезапно застигнутого смертью прямо на палубе. Анита тихонько подошла к Дэнхему и стиснула его руку. Том Эванс склонился на телом.

— Он мертв?

— На вашем месте, сэр, — предостерег Пирсон, — я бы не стал проверять его пульс. Там кровь.

— Где?

Пирсон указал на пятно, расплывшееся на сером рифленом полу.

— Насколько я могу судить, сэр, — сказал Пирсон, обращаясь исключительно к Армингдэйлу, — его ударили ножом в сердце. Пирсон подумал и официально добавил:

— Ножа, которым было совершено убийство, мне обнаружить не удалось.

— Вы видели этого человека? — спокойно спросил Армингдэйл у Дэнхема.

Дэнхем кивнул. Невозмутимость Армингдэйла всегда казалась ему сверхъестественной. Она была до того осязаемой, что ее можно было взвесить и завернуть. Это придавало личности сэра Руфуса еще большую силу.

— Впрочем, — озадаченно произнес Дэнхем, — плащ на нем сейчас надет как положено. Почему? Может быть, он сам переоделся?! Ответит мне кто-нибудь? Почему?

— Хватит, — прошептала ему на ухо Анита, — Рон, ты правда его не знаешь. Сможешь ты в этом присягнуть на суде?

Дэнхем был растроган таким участием. Она говорила так тихо, что другие не могли ее слышать. Он внимательно заглянул в ее серьезные немигающие глаза.

Бессознательно она продолжала сжимать его руку. Дэнхем почувствовал, что его мысли понемногу начали проясняться, несмотря на острую боль в затылке.

— Ну конечно, я его не знаю. Неужели ты мне не веришь?

— Тише, — прошептала Анита. — Т-сс!

— Его знаю я! — заявил Губерт Коннорс. Он сидел на корточках и, вытянув шею, внимательно изучал тело. Наконец он поднялся. Он был настолько взволнован, что с трудом сдерживал себя, а в его дружелюбных глазах светилась злость.

— Я брал у него интервью пару дней назад, — сказал Коннорс. — Вы, конечно, знаете его, сэр Руфус?

— Это слишком громко сказано, молодой человек. Нет, я его не знаю. Почему вы так думаете?

— Это Дэн Рэндольф, американский король недвижимости, — сказал Коннорс, не отводя от сэра Руфуса подозрительного взгляда. — Слышали вы о нем наверняка. Этот парень славился тем, что всегда расплачивался наличными, даже если речь шла о миллионной сделке. Эти очки я бы узнал где угодно. Бедняга был близорук, как сова. Если я правильно информирован, сэр Руфус, он приехал в Англию для того, чтобы заключить с вами крупную сделку. Армингдэйл мрачно улыбнулся.

— Вы неправильно информированы, молодой человек, — сказал он. — Так это Дэн Рэндольф! Я знал, что он в Англии, но он не делал мне абсолютно никаких предложений. — Может быть, он пришел для того, чтобы их сделать?

— Может быть, — устало согласился Армингдэйл таким тоном, каким обычно разговаривают с детьми. Он повернулся к Пирсону. — Вы говорите, что нашли его в лифте? Расскажите об этом подробнее. Пирсон был многоречив:

— Лифт стоял на нижнем этаже, сэр. Я подошел проверить, все ли в порядке. Заглянул внутрь сквозь стеклянную панель и увидел… Я ничего не трогал, сэр. Я сразу решил, что лучше поднять лифт наверх и показать вам. Что касается того, как он там оказался… — Пирсон широким жестом экскурсовода указал на кнопки внутри лифта: — Кто угодно, на любом этаже, сэр, мог запихнуть его в лифт, а потом нажать кнопку и отправить вниз. Но за свой этаж я ручаюсь, сэр, безусловно, его убили не там. Кроме того, я видел, как сегодня вечером он заходил в дом.

— О! — встрепенулся Коннорс. — Когда это было?

— Около одиннадцати часов, сэр.

— К кому он приходил? Пирсон беспомощно покачал головой:

— Эти квартиры обслуживаются таким образом, что я не могу ответить на ваш вопрос. Вы должны знать, что нам вообще запрещено приставать к посетителям с расспросами. Разве что они нуждаются в подсказке или выглядят слишком подозрительно. Так что на ваш вопрос я ответить не могу. Он поднялся на лифте, и это все, что я могу сказать.

— Ну хорошо, на какой этаж он поднялся?

— Не знаю. — Пирсон ослабил тугой воротничок. — Но позвольте спросить вас, сэр. Какую оплошность я допустил?

— Мы потеряли комнату, — вдохновенно провозгласил Дэнхем, — и, может быть, вы сможете нам помочь. Слушайте, Пирсон, вы долго служите здесь. Вам приходи лось бывать во всех квартирах, в гостиных — в частности?

— Думаю, что могу ответить утвердительно.

— Хорошо. Тогда мы поищем комнату, обставленную как эта, — и в третий раз Дэнхем описал то, что видел. И с каждым его словом Пирсон морщился, будто в него вколачивали гвозди.

— Нет такой комнаты, сэр, — сказал портье и, выдержав театральную паузу, внушительно добавил: — Такой комнаты нет во всем доме.

* * *

В три часа утра вся компания собралась в квартире сэра Руфуса. Настроение было отвратительное; никто не смотрел друг на друга. Полицейское расследование шло полным ходом. Расторопный инспектор, сопровождаемый сержантом, фотографом и крупным импозантным мужчиной в цилиндре, опросил каждого, кто так или иначе был замешан в этом деле. Но толку от этого было немного. Бедняге Дэнхему было суждено еще раз перенести потрясение. Переступив порог квартиры Армингдэйла, он словно второй раз оказался в «исчезнувшей» комнате. Стулья, обитые испанской кожей, резной стол, резные безделушки — весь этот резной позолоченный кошмар был ему хорошо знаком. И над буфетом висела знакомая картина — маленькая девочка с охапкой роз.

— Это не то, — выпалила Анита. — Знаешь, сколько на свете картин с девочками и цветами. К тому же эта написана маслом. — Анита обернулась на дверь, — может, ты посвятишь меня в свои планы?

Она переоделась перед прибытием полиции и, подумал Дэнхем, явно перестаралась с косметикой.

— Скорее, Рон, пока никого нет. Всю ли правду ты говоришь?

— Конечно. Уж не думаешь ли ты…

— О, я не знаю и мне все равно; просто скажи мне, Рон, это не ты убил его.