Осколки камня - Мария Викторовна Доронина

из наших не случилось… такого.

– Что касается Пастырей, там все ясно. Детям Неба дети ни к чему. Это портило бы картину. Они слишком далеки от обычной жизни. Как ты заметила, даже Марина с Пашей остались просто парой – неофициально.

– И больше ни у кого не было хотя бы интрижки?

Даша поморщилась.

– Это другое. Бывало. Особенно поначалу. Но, не афишируя, чтобы не портить имидж. А Храповы… Ребенок усложнил бы положение – они это, конечно, понимают. Хотя однажды Полина сказала что-то в духе: нам здесь не дано. Ладно, давай спать, уже поздно.

Утром она подняла меня ни свет ни заря.

– Не может путешествие начаться чуточку позже? – попыталась я выторговать время.

– Нет, – упрямо ответила Даша. – Это не по правилам. Вставай, лежебока. Так и быть – в ванну иду первая.

Я воспользовалась этим и умудрилась еще раз прикорнуть. Но «гид» была безжалостна и через полчаса мы уже садились в электричку.

– Не пристраивайся спать, – угадала мое намерение Даша. – Нам выходить через три остановки. В автобусе поспишь.

– Звучит многообещающе.

Автобуса на маленькой станции пришлось еще подождать. Я отчаянно зевала и ежилась. Почему-то утром всегда кажется холодно, даже если тепло одет. Наконец подкатил крепкий на вид «ветеран». Пассажиры привычно-суетливо заполнили салон. Заботами Даши я смогла притиснуться в угол и благодарно заснула. Когда открыла глаза, автобус почти опустел.

– Куда мы все-таки едем?

– Уже проснулась? Потерпи немного. Не хочу портить сюрприз. Будешь есть?

– Ага.

Расстегнув рюкзак, Даша достала сверток с бутербродами.

– Чувствую себя дочкой заботливой мамы. В крайнем случае – младшей сестренкой.

– В каком-то смысле так и есть. Если подходить формально.

– Знаешь, я очень удивилась, что в первую нашу встречу вы не спрашивали о родителях.

Даша ответила не сразу.

– Ты нас огорошила сообщением о разнице во времени. И потом… Если бы что-то страшное случилось, ты бы сказала сама, а просто так говорить о них тяжело… Слишком много всего мы думали, передумали за эти годы.

– Дима сказал, что они знали о временной разнице.

– Да? Что ж, за последние пятнадцать лет, похоже, Пастыри во многом продвинулись. Но мы тебе не лгали.

– Верю.

– О! Нам пора выходить, – обрадовалась она остановке.

– Здесь?

Автобус остановился в чистом поле. Точнее, мне так показалось в первую минуту. Когда машина отъехала, я заметила столб с указателем на противоположной стороне дороги.

– Ну и глухомань!

– Если хочешь увидеть что-то интересное, стоит забраться подальше. Пойдем! Тебе понравится.

– Искренне надеюсь на это.

Но ворчала я по инерции: красота вокруг была необыкновенная. Время близилось к полудню, и солнечный, теплый день разворачивался во всей своей яркости. Пройдя по шоссе немного, мы свернули на проселочную дорогу, пустынную до самого горизонта, а потом и вовсе сошли на тропинку, вьющуюся в высокой траве.

Над головой носились мелкие пташки, чвиркая на разный манер.

– Они вьют гнезда прямо в траве, – пояснила Даша чуть повернув голову. – В середине лета бывает первый сенокос, и птицы уже приспособились – ставят птенцов на крыло до того, как машины выйдут в поля.

– Похожи на наших жаворонков.

– Ты их хоть раз видела? – рассмеялась Даша. – Скорее уж на ласточек.

– У тех гнезда не такие, – ввернула я.

Впрочем, спорить не хотелось. И солнце, и запах травы и земли – все напомнило деревню, каникулы, бесконечные беззаботные дни.

– Я быстрее до той рощи!

И что есть духу! Тропинка шла под уклон, бежать было легко, радостно, словно крылья вырастали и поднимали, чуть подкидывая, над землей, хотя я не собиралась взлетать.

– Йо-ло-ло-ло! – взвился индейский клич над травой, вспугнув птах.

Затормозив у первого дерева, я хлопнула по темно-серому стволу, как когда-то во время салочек.

– Тебе водить, – с трудом переводя дыхание, выпалила я подбежавшей Даше.

– Это нечестно, – пихнула она в бок, плюхаясь на траву. – У меня был рюкзак.

– Согласна на ничью.

Колеблющаяся сеть тени накрывала нас. Даша вытащила термос: холодный освежающий сиорд. Красота!

– Еще далеко?

– Не очень. Но дай я отдышусь.

– Вообще, я уже тебе благодарна за то, что вытащила. Так чудесно вокруг.

– То ли еще будет.

У корней деревьев росли фиолетовые цветы, похожие на маленькие звездочки.

– Какие красивые!

– Сейр. На них гадают.

– Как?

– Как у нас на ромашках. Только здесь нужно загадать возлюбленного и попытаться разом оторвать все лепестки. Получилось – значит любит, нет – увы.

Я сорвала ближайший цветок (запах нежный, едва уловимый) и, собрав лепестки, рванула – один остался у желтой сердцевинки.

– Ох, прости, – поморщилась Даша. – Не надо было говорить.

– Глупости, – я отбросила стебелек. – Разве такому верят.

Но настроение подпортилось.

Обогнув рощу, мы вновь оказались на тропинке. Теперь она шла вверх под небольшим уклоном.

– Что это?

Над травой возвышалось каменное изваяние.

– И вон там еще!

По склону – то там, то здесь – виднелись вырезанные из белого камня фигуры. Порой это были просто головы, некоторые так сильно наклонились, будто готовились упасть. Я подбежала к первой. Каменный шляфен.

– Раньше их было гораздо больше, – подошла Даша. – Везде. На перекрестках, в центре деревни, около храма. Негези. К ним обращались за помощью, приносили благодарность после сбора урожая, просили о хорошей погоде. Ты слышала о Дуа?

– Древняя религия? Немного. Поклонение природе.

– Нет. Я бы сказала слияние с ней. Дуа мудра. Зачем придумывать абстрактного бога, если все вокруг – живое, все – чудо, и ты – его часть.

– А вот, посмотри – это человек.

Но подойдя ближе, я увидела, что камень выточен в виде огромной грушевидной головы, с плоскими ступнями и маленькими ручками, скрещенными на животе. Большие уши опускались по бокам чуть не до земли.

– Это Диди – дух предка. Он выслушивает все просьбы и жалобы и торопится похлопотать об удаче семьи.

– Забавно, тебе не кажется?

– Во всех древних религиях есть что-то наивное. Может, потому что прежде люди были добрее?

– Сомневаюсь. Кстати, раньше я не видела этих негези.

– Их масштабно уничтожали с запретом Дуа. Сохранились в глухих уголках, где еще остались приверженцы старой веры.

– А почему здесь так много?

– Храм.

– Где?

Даша кивнула вперед. То, что я приняла за крону дерева, оказалось крышей храма – по размерам не больше часовенки. Его стены так оплело вьющееся растение с гладкими узорчатыми листьями, что камня почти не было видно. Однако среди густой зелени поблескивали колокольчики, висевшие по краю кровли. Под ветром они покачивались, таинственно позванивая.

– Как… необыкновенно.

Даша опустилась на колени около каменной чаши, в середине которой распустился цветок-лампадка. Открыв крохотную крышку, она удовлетворенно кивнула.

– Масло есть. Те,