Осколки камня - Мария Викторовна Доронина

от скорости.

– Поэтому я и говорю, что их нужно спасать! Геласер так поработил Пастырей, что сами они от него отказаться не в силах.

– И как предполагаешь спасать? – хмыкнул Женя.

– Еще не знаю. Но мы должны. Ведь вы сумели отказаться от колец. Пусть и под нажимом. Это как во время эпидемий: некоторые люди оказываются устойчивыми к болезни и не заражаются, когда вокруг мор. Что-то в них одолевает болезнь. Кому же, как не вам, найти выход?

– Вика, нельзя спасти того, кто не хочет быть спасенным. Переубедить их мы не сможем, а заставить не в силах. Даже если ты сейчас вернешься и сделаешь вид, что раскаялась, как одолеешь Пастырей? Мы же к ним не сможем и приблизиться.

– Возвращаться я не собираюсь. Это все равно ничего не даст. Но мы не безоружны.

– Постойте, – Женя поднял ладони, призывая к тишине. – Меня одного удивляет, что Вику больше не смущают те ужасы, в которых она нас обвиняет?

– Не смущают. Теперь я понимаю, что это действие геласера. Он заставляет стремиться к власти и использовать жестокие меры. А ваш разговор ночью… Что ж, вы мне не доверяли.

– Не доверяем и теперь.

– Женя!

– Подожди, Даша. Он вправе сомневаться. Все так запуталось. Но я докажу, что пришла как друг. Пришла за помощью.

Я перевела дух.

– Об этом не знает никто: ни Отец, ни даже Дима, – и, сняв кулон, я положила его на стол.

Ребята недоуменно посмотрели на меня.

– Что это? – растерянно спросила Полина.

– Геласер.

– Там, внутри, камень?!

– Да.

– Где ты его нашла?

– В школьном саду. Когда собирала осколки, самый крупный сунула в карман и вспомнила о нем только дома. Решила оставить на память. После того, как вы пропали, я заметила, что чаще вижу Диму во сне, если положу под подушку камень. В то же время, долго рассматривая геласер, я чувствовала тревогу. И в Сочи попросила одну мастерицу оплести его в кожу – и под рукой всегда, и не видно.

– А Полоцкий не почувствовал его? – удивился Саша.

– Нет. Дима как-то спросил, что это. Я сказала – талисман. Память о доме. Такой ответ его вполне устроил.

– Невероятно, – прошептала Полина.

– Теперь вы понимаете? У нас есть оружие! Это общий камень. Я принесла его вам.

– Никто не должен его трогать и тем более надевать, – отрезал Саша.

– Почему?

– Потому что никому не придет в голову отдавать кому-то свой «талисман». Если мы хотим, чтобы геласер для всех оставался простым украшением, его не должны видеть ни на ком, кроме Вики.

Женя вдруг встал, вытащил из шкафчика бутылку дуртана и рюмки. Налил и протянул мне одну.

– За Дэвра, – глядя мне в глаза, провозгласил он тост.

– За Дэвра, – поддержала я, пожав плечами.

Женя вдруг заметно расслабился, глаза его потеплели.

– А кто это? – спросила я.

– Очень хороший человек, – ответил Женя, проглотив напиток. – Как и ты. Прости, что усомнился. Но пойми и нас. Тогда мы не были уверены: действительно ли ты только что попала в этот мир или уже успела побывать в Трэдо Дэм и послана на разведку.

– Я понимаю.

– Что касается той программы, – подхватила Даша. – Ее составляли не мы. За несколько дней до разоблачения этот план предложила группа наших сторонников – из самых радикально настроенных. Мы сразу отказались от него, хотя…

– Хотя он мог бы принести тогда победу, – нахмурился Женя. – Если бы решились.

– Когда у меня нашли эти бумаги, выдавать истинных авторов не было никакого смысла: если они предатели, и так все ясно, если же нет, тем более следовало молчать. Для нас бы все равно ничего не изменилось. Кто же мог предугадать, что программу используют как аргумент для тебя.

– Главное: все прояснилось. И я уверена, что еще можно разрулить эту беду. Мы уничтожим геласер! Не может человек проиграть какому-то камню.

– Верно, – усмехнулся Саша. – Но может – самому себе.

17

Спать меня вновь отправили в комнату Кристины. И открыв глаза утром, я увидела ее, сидящую на стуле.

– Ох, прости. Заняла твое место.

– Все в порядке. К вечеру что-нибудь придумаем. Понимаю: для тебя радостного мало, но как хорошо, что ты снова с нами.

– Да. С вами, с ними… Какого черта меня понесло к этому камню? Надо было закопать его поглубже!

– Возможно, так уже когда-то и сделали.

– А как давно попал геласер в наш мир? Как вообще это произошло? Я не думала раньше, но… Возможно, когда геласер «вернули небесам», он и перенесся в наш мир. Тогда обратный портал возможен. Мы вернемся домой!

– Как?

– Не знаю еще, но неужели ты не рада узнать, что это реально?

Кристина грустно улыбнулась.

– Я стала осторожнее и не тороплюсь верить надежде.

– А я верю. Чувствую, что это правда! В конце концов, все началось с меня, и я хочу это распутать. Только нужно, чтобы вы мне верили. Пусть не сразу, но хотя бы дайте шанс.

– Мы верим.

– Я очень надеялась на тебя и Дашу. Знаю, Женю переубедить будет сложно.

Кристина нахмурилась.

– Нет, Женя поверил тебе. Видишь ли, в прошлый раз, когда ты появилась, и вы поссорились… За пару часов до этого, мы узнали, что нашли Дэвра.

– Дэвра?.. Что-то я уже слышала… Женя вчера предложил тост за него. Кто это?

– Он был одним из наших. А Женя его, можно сказать, опекал. Дэвр был еще так молод… Он пропал за неделю до праздника. Где и как только не искали. А в тот день его подбросили к двери родительского дома.

– Что значит – подбросили? – я почувствовала, как в животе сжимается комок.

– Дэвра с трудом опознали. Тело было обезображено пытками.

– И вы думаете?!..

– Тут и думать нечего. Дэвр знал так мало, что мучить его неделю ради информации бессмысленно.

– Значит, это из-за меня. Мое появление подготовили.

– Вика, не вздумай себя винить.

– А кого?! Диму? Полоцкого? Или геласер? Вот об этом я и говорю: необходимо уничтожить его влияние! Мне нужна ваша помощь.

Кристина погладила меня по плечу:

– Это ты – помощь. Ребята очень воодушевлены. Мы не надеялись на твое возвращение.

– Постой-постой. Ты сказала: «был одним из наших». Что это значит?

– Мы, конечо, не смирились с изгнанием. Но вели себя крайне осторожно. За нами следили, и следовало усыпить их бдительность. Помниться, ты упрекала нас в неготовности идти до конца, трусости. Подожди, я объясню. Так все и выглядело со стороны. Больше того – так и должно было выглядеть. Полоцкий умеет разыгрывать беспроигрышные ходы. Люди, призывавшие нас