Милые обманщицы. Бессердечные - Сара Шепард

Твоя сестра. В свое время Спенсер часто обижалась на Эли, но теперь все обиды исчезли. У них один отец, они связаны кровными узами. Тем летом Спенсер потеряла не только подругу – она потеряла родного человека.

Мать свернула с шоссе и остановила «Мерседес» перед Otto, самым старым и самым шикарным итальянским рестораном в Роузвуде. Из обеденного зала, декорированного в виде грота, лился золотистый свет, и Спенсер почти ощущала запахи чеснока, оливкового масла и вина.

– Мы будем ужинать в ресторане? – дрожащим голосом спросила она.

– И не только ужинать, – ответила миссис Хастингс, поджимая губы. – Пойдем.

Парковка была полна под завязку. В дальнем конце Спенсер разглядела две полицейские машины. Сразу же за ними стоял черный внедорожник, из которого выбирались белокурые двойняшки, на вид лет по тринадцать, обе в дутых куртках, белых шерстяных шапочках и одинаковых спортивных брюках с надписью по всей длине штанин «КЕНСИНГТОН. КОМАНДА ПО ХОККЕЮ НА ТРАВЕ» – в стиле университетских команд. Спенсер и Эли тоже, бывало, ходили в одинаковых спортивных фуфайках с символикой школьной команды по хоккею на траве. Интересно, кто-нибудь когда-нибудь принимал их за двойняшек? У нее перехватило дыхание.

– Мама, – окликнула она мать срывающимся голосом.

– Да? – обернулась миссис Хастингс.

Скажи что-нибудь, требовал внутренний голос Спенсер. Но губы словно склеились.

– Вон она! – Им яростно махали две фигуры, стоявшие в широкой полосе света, который заливал парковку. Мистер Хастингс сменил деловой костюм на синюю тенниску и хаки. Мелисса, в синем платье с зауженной книзу юбкой, с атласной сумочкой под мышкой, чопорно улыбалась.

– Прости, что не перезвонила, – извинилась она, когда Спенсер подошла к ним. – Боялась, что проболтаюсь и испорчу сюрприз!

– Сюрприз? – растерянно пробормотала Спенсер. Она снова посмотрела на полицейские автомобили. Не молчи, продолжал настаивать внутренний голос. Твоя сестра рассчитывает на тебя.

Миссис Хастингс направилась ко входу.

– Ну что? Идем?

– Идем, – согласился мистер Хастингс.

– Стойте! – криком остановила их Спенсер.

Родители и Мелисса обернулись. В ярком освещении флуоресцентных ламп волосы мамы отливали глянцем. Щеки отца покраснели от холода. Они оба улыбались, выжидающе глядя на нее. А ведь мама не догадывается, что намерена сказать ее дочь, вдруг осознала Спенсер. Она не видела фото миссис ДиЛаурентис, которую держала в руке Спенсер. Она не знала, что буквально за минуту до этого Спенсер переписывалась с Йеном. Впервые в жизни Спенсер стало жаль родителей. Ей хотелось накрыть их одеялом и защитить от беды. Лучше бы она по-прежнему пребывала в неведении.

Но она теперь знала.

– Зачем вы это сделали? – тихо спросила она.

Миссис Хастингс шагнула вперед, звучно цокнув каблуком по каменной дорожке.

– Что сделали?

Только сейчас Спенсер заметила, что в полицейских автомобилях сидят сотрудники полиции. Она понизила голос, адресуя свои слова матери.

– Мне известно, что случилось в тот вечер, когда пропала Эли. Ты узнала, что у папы роман с миссис ДиЛаурентис – ты застала их вдвоем в доме Эли. И ты узнала, что Эли – моя… папина…

– Что? – Миссис Хастингс дернула головой, будто ее ударили по лицу.

– Спенсер! – в смятении вскричал мистер Хастингс. – Какого черта?

Но ее уже несло. Она едва ли замечала, как ее лупит поднявшийся ветер.

– Это началось, когда вы вместе учились на юрфаке, да, папа? Поэтому ты никогда не говорил нам, что мистер ДиЛаурентис учился в Йеле в одно время с тобой? Потому что тогда у вас с Джессикой был роман? Поэтому ты никогда не общался с семьей Эли?

На стоянку въехала еще одна машина. Отец не отвечал. Он молча стоял посреди парковки, чуть покачиваясь, как буек на воде. Мелисса выронила клатч и, быстро нагнувшись, подняла его с земли. Взгляд ее остекленел, в лице – оторопь.

– Как ты могла поднять на нее руку? – обратилась Спенсер к матери. – Она же моя сестра. А ты, папа? Как ты мог прикрывать злодеяние, ведь она твоя дочь?

Лицо миссис Хастингс скукожилось, приобрело пепельный оттенок. Она медленно моргала, словно только что проснулась.

Миссис Хастингс повернулась к мужу:

– Ты и… Джессика?

Отец Спенсер пытался что-то сказать, но изо рта его вырвалось лишь несколько невнятных звуков.

– А я знала, – тихо произнесла миссис Хастингс неестественно спокойным, ровным голосом. На шее у нее дернулась мышца. – Я же миллион раз спрашивала тебя, но ты всегда отнекивался.

А потом она бросилась на мужа и принялась колотить его своей сумочкой Gucci.

– Значит, ты ходил к ней? Сколько раз? О чем ты вообще думал?

Казалось, парковку поглотил вакуум. У Спенсер жужжало в ушах, развернувшееся у нее перед глазами действо воспринималось, как кадры фильма с замедленной съемкой. Что-то не то. Мама вела себя так, будто ни о чем таком не ведала. Спенсер вспомнила свою переписку с Йеном. Возможно ли, что мама ни о чем не догадывалась, что она вообще… впервые услышала об этом?

Миссис Хастингс наконец перестала избивать мужа. Тот, отдуваясь, попятился от нее. По лицу его градом катился пот.

– Признайся. Хоть раз скажи мне правду, – пыхтя, потребовала жена.

Следующие несколько секунд растянулись до бесконечности.

– Да, – наконец вымолвил отец, понурившись.

Мелисса вскрикнула. Миссис Хастингс пронзительно взвыла. Мистер Хастингс нервно расхаживал взад-вперед.

Спенсер на целую минуту закрыла глаза. Когда разжала веки, Мелисса уже испарилась. Миссис Хастингс снова повернулась к мужу.

– И давно это у вас? – спросила она. На ее висках вздулись вены. – И она твоя?

У мистера Хастингса тряслись плечи. Тонкий гортанный звук слетел с его губ. Он закрыл лицо ладонями.

– Про детей я узнал уже потом.

Оскалившись, стиснув кулаки, миссис Хастингс отступила на несколько шагов.

– К моему возвращению чтоб ноги твоей дома не было, – крикнула она.

– Вероника…

– Уходи!

После напряженной паузы отец повиновался. Мгновением позже его «Ягуар» взревел и стрелой вылетел с парковки, оставив позади семью.

– Мам. – Спенсер тронула мать за плечо.

– Оставь меня! – рявкнула миссис Хастингс, привалившись к стене ресторана. Из динамиков над входом лилась исполняемая на аккордеоне веселая итальянская музыка. Из зала доносился чей-то визгливый смех.

– Я думала, ты знаешь, – в отчаянии произнесла Спенсер. – Думала, тебе стало известно об этом в вечер исчезновения Эли. На следующий день ты была такой рассеянной, словно совершила что-то ужасное. Я думала, именно поэтому ты всегда уходишь от разговора о том вечере.

Миссис Хастингс резко повернулась к дочери – взгляд безумный, помада размазана.

– Ты и вправду думала, что я могла убить ту девочку? – прошипела она. – По-твоему, я чудовище?

– Нет! – пискнула Спенсер. – Просто я…

– Вот именно, что ты «просто», – осадила ее мама. Она с такой яростью погрозила ей пальцем, что Спенсер в испуге попятилась прямо на клумбу. – Знаешь, почему я просила тебя, Спенс, никогда не заводить разговор о том вечере? Потому что тогда пропала твоя лучшая подруга. Потому что ты только и думала об исчезновении Эли, а тебе нужно жить дальше. А вовсе не потому, что я убила ее.

– Прости! – заплакала Спенсер. – Просто… понимаешь, Мелисса не могла найти тебя в тот вечер, и она казалась такой…

– Я была с друзьями! – гремел голос матери. – Допоздна. И помню я это лишь потому, что в последующие дни полиция раз пятьдесят спрашивала меня об одном и том же!

Сзади кто-то кашлянул. В тени небольшого топиария пряталась Мелисса. Спенсер схватила сестру за руку.

– Почему ты тогда все твердила отцу, что нужно найти маму?

– Что? – Мелисса недоуменно покачала головой.

– В тот вечер вы стояли в дверях, и ты повторяла снова и снова: «Нужно найти маму. Нужно найти маму».

Мелисса беспомощно таращилась на Спенсер. Потом ее глаза округлились, к ней возвращалась память.

– Это когда я попросила папу отвезти меня в аэропорт, чтобы успеть на рейс в Прагу? – слабым голосом уточнила Мелисса. – Я знала, что у меня будет тяжелое похмелье, но папа фактически отказался меня везти. Мне следовало подумать об этом прежде, чем напиваться. – Спенсер пришла в замешательство. Мелисса смотрела на нее, хлопая глазами.

Из подъехавшего микроавтобуса вышла семья – мама, папа, дочка. Муж с женой держались за руки, улыбаясь друг другу. Девочка, сунув в рот большой палец, с любопытством посмотрела на Спенсер и последовала за родителями в ресторан.

– Но… – У Спенсер кружилась голова. Запах оливкового масла, доносившийся из ресторанной кухни, вдруг показался ей тошнотворно отвратительным. Она пытливо вглядывалась в потрясенное лицо сестры. – Разве ты не ругалась с папой из-за того, что мама узнала про его интрижку? Разве, прибежав к Йену, ты не сказала ему: «У моего отца роман с миссис ДиЛаурентис, и, по-моему, мама совершила что-то ужасное»?