Карболитовое Сердце - Алексей Павловский

Погром закончился так же внезапно, как и начался, удушенный твёрдой пастырской рукой пономаря Дементия. По степи во все стороны тараканами разбегались вчерашние владетели Керчи, пешие, конные и машинные.

Никто так никогда и не связал действия неизвестного наглого хакера с Князем Игорем, обретавшимся в бесконечно далёком и наверняка заснеженном Тёплом Стане. Ну а Тараса Наливайченко, скромного рыночного старьёвщика, даже его старая еврейская мама ни в чём не заподозрила. Потому что ну я вас умоляю.

20. День Рыбака

Погром погромом, но День Рыбака никто не отменял. С восходом Солнца произошла генеральная уборка Керчи. По Дворянской бродили сияющие стекольщики с вязанками оконных стёкол, на глазах обращая их в пачки ассигнаций. Понурые дворники с натугой сгребали льдистые груды осколков и скинутые с крыш каменные блоки. Наконец-то проснулись пожарные. Обе их престарелые поливалки были в работе. Одна орошала морской водой чадящие руины килечной инспекции, чтобы не воняло, а вторая отмывала залитый кровью и маслом двор Теплостанской экспедиции.

Наконец, к полудню всё было приведено в относительный порядок. Всем керчанам без изъятия пришло текстовое сообщение, и на центральной площади с грифоном собралось как бы не полгорода. Все лица были обращены к обшарпанному белокаменному кубу на газоне перед телеграфом — это и был фонтан Гущина.

Вода ещё не текла, но из-под земли доносились глухие удары. Духовой оркестр играл марш авиаторов. Получалось бодро, хоть и нестройно: из оркестра в ночи сбежали дирижёр и басист, по совместительству финдиректор пожарной части.

Народ на площади активно шушукался про ночные события — такой динамичной ночки в Керчи уже лет семь не выдавалось. И кто бы мог подумать, что начальник рыбоинспекции, как его там, мужчина положительный, красивый, полный — вдруг окажется киборгом-терминатором? Вся Дворянская вот этими вот собственными глазами видела, как он, уже разоблачённый, в бессильной злобе жалил своими жалами геройского полковника из Тёплого стана, а потом полгорода взорвал, только Дланью Войно-Ясенецкой и угомонили гада… В интернетиках все новостные агентства смаковали живописные видюшки битвы, снятые в ночи любопытными бабками из окон. А около Иоанна Предтечи уже поставили ящик с крестом — на перезарядку длани собирают, а то как же?

В первых рядах собравшихся стояли герои торжества. Яроволк, по-мумийному замотанный медицинским скотчем, распирал собой изнутри белоснежный мундир воеводы левой руки с теплостанским шевроном. Фтизиатр Догвадорж штопал пациента всё утро, сотворив медицинское чудо, а попутно с небрежной лёгкостью выбил теплостанцам лицензию на работу киборг-модулей. В медицинских целях. Звероволков медблок работал на форсаже, но киборг всё ещё тяжело опирался на трость. С другой стороны дипломата подпирали сияющий как медный пятак Зверофей и смурная спросонья Тайга в праздничном индейском наряде.

Сам добрый доктор Догвадорж в ослепительном халате и при шапочке стоял тут же, готовый лечить и исцелять. У ног его верной оруженосицы Анны Андреевны имел место быть двухпудовый белый саквояж с красным крестом и острым медицинским запахом. Жугдэрдэймидийн Огиевич был крайне недоволен прытью своих больных. Кроме того, после бегства толпы психиаторов фтизиатр внезапно оказался главным медиком в городе. Отпуск айболита был непоправимо испорчен.

Между публикой и фонтаном в ладанных облаках блуждал, размахивая кадилом, маленький священник в сопровождении двух служек в белом. Это был протоиерей Иона, настоятель Иоанна Предтечи. Владыка, теряясь в жёстких складках золотого одеяния, глядел бездонным взглядом в небеса и блаженно пел псалмы. Кажется, он был не вполне в курсе ночных событий.

А серый кардинал Дементий Чеглоков в праздничной серой рясе возвышался вообще в стороне, за толпой, на крыльце вавилон-центра «Фокстрот». Старший иеропараномарь удостоверился, что всё идёт, как идёт, и теперь лениво собеседовал с Ваней Филином. Ваня в сланцах и линялой футболке распивал пивко под самокрутку у знаков, запрещавших пить, курить и жить. Глаза Филина всё ещё косили в стороны, правая рука висела на цветастом платке через шею, и киборг спешил радоваться жизни, пока окончательно не развалился.

Фонтан недобро заурчал, наполняя фильтры, но прежде истечения вод состоялся парадный выход старого диггера Рамена. Очнувшись поутру, старой затребовал участия в торжестве, и теперь именно он включал воду. Никто ему не препятствовал — кому охота в грязь? Да и не знал никто, как там у него всё внизу устроено.

Между оркестрантами с лязгом отъехал в сторону люк. Бас-геликон в панике дал изумительно фальшивую ноту. Музыка стихла. Из влажной подземной тьмы воздвигся диггер во всём блеске диггерской славы, с метровым разводным ключом на манер трости. Старичина был облачён в новенький синий комбез, синюю же пецлёвую каску с фонарём-коногоном, забродные сапоги и зачем-то в альпинистскую обвязку. Весь Рамен был покрыт неизбежным слоем грязищи в палец толщиной.

Временная директриса заповедника Лилия Остаповна в парадном синем платье порхнула к диггеру и, не чураясь грязи, выдернула того к самому фонтану. Там они и стояли, взявшись за руки, когда из мятой посеребрённой трубки-поилки выхлестнула тугая ледяная струя. Долетев до беломраморной плиты, вода разбилась на сверкающие на Солнце хрустальные брызги и радугу.

На поверхности мрамора твёрдая рука стройбатовского киборга высекла ГОСТовским шрифтом вот такие слова:

Фонтан Гущина

возобновлён на радость жителям Керчи

общиной Храма Иоанна Предтечи

и киборгами Княжества Тёплый Стан

в День Рыбака.

Тёплый Стан, 2015

Дама и её багаж

С севера зашёл штурмовик, и первый рубеж стального купола пропустил его — были насмерть заняты целым роем маленьких, непонятно зачем запущенных «Велесовых ос». Теперь-то понятно, зачем. Ископаемый Ил-2, ведомый неизвестным мастером, сбривал верхушки деревьев, ускользал от радаров в оврагах и всё-таки сумел достичь зоны запуска. Из-под крыльев самолёта во все стороны шипящими змеями рванулись заряды. Три или четыре сразу нашли цели на земле, вынося всё, что хоть немного фонило электричеством. То есть ловушки из бенгальских джеммеров. Воздушная тревога уже была объявлена, и в прочих отношениях в уездном городке царила электрическая тишина. Стая быстро осознала этот факт, так что одни заряды, те, которые помощнее, ушли вверх, раскрыли винты и стали глядеть на местность, соотнося её с Ганеша-картами и стремительно покрывая целями первичными, вторичными, резервными и просто непонятными пацанами и дедом, пьющим самогоновку на завалинке. Остальные стали лениво нарезать круги над притихшим городом. Штурмовик, сделав своё чёрное дело, низами пошёл на родной аэродром. Никому до него уже не было дела. Лётчик в кабине пел залихватскую песню о пламенном моторе и хохотал — в который раз он выжил, даже летая на этом гробу.

Несмотря но войну, мирную жизнь в сельской местности не удавалось прекратить никогда. Как бы ни распалялись противоборствующие стороны, всегда оказывалось, что между двумя линиями окопов уже кто-то посадил картошку, а на нейтралке пасётся коза — причём с бабкой!

Стоило задеть хоть кого-нибудь — и железные клювы журналистов, экологов, козоведов и бабколюбцев немедля начинали терзать вашу печень. Так что войны грядущего, то есть настоящего, стали крайне точны, ювелирны и осмотрительны.

Почувствовав себя на излёте, кумулятивные заряды рванули ко всем крупным металлическим целям, особенно горячим. Не повезло асфальтоукладчику, и вообще всей затее укладки асфальта в целом. Закономерно обрели своё и все крупные бронированные цели, то есть два БТРа на перекрёстках, инкассаторская машина и целый пассажирский автобус. Тут, видимо, наконец-то проснулся оператор наведения, и все остальные заряды ушли врассыпную по гаражным боксам. С автобусом нападающий явно напутал, и по понятиям перешёл на тёмную сторону. Теперь с ним можно не церемониться.

С каждой крыши города поднялись в небо обычные воздушные змеи, которые просто с антеннами, а которые с датчиками, и многие ещё и со взрывчаткой. Стоили они копейки. Кроме того, Яроволк сохранил всю артиллерию, теперь вылезавшую из гаражей и убежищ. Можно было встречать вражескую броню. Тут в плечо Яроволка врезалось что-то тяжёлое. Вскричав, воевода пулей слетел с офисного кресла. За спиной стоял хмурый Зверофей, помахивающий хрестоматией по русской литературе — размером с телефонный справочник. Кто, ну кто додумался выдавать семилетним детям такие огромные учебники?

— Ты обещал стихи со мной почитать, — обиженно пробубнил Зверофей, — а сам уже два часа играешь.

Вообще-то да. Яроволк на секунду нырнул обратно в учения и под возмущённые крики товарищей объявил себя убитым при неосторожной чистке личного оружия. Посмотрим, как ребята сами справятся. Звероволка особенно забавляло, что любые персонажи на вечерних открытых сборах дружины могут оказаться игроками. Вот, например, та бабка с козой, что неизменно торчит на нейтральной полосе, она каждую игру богато опыта добывает и что-то там себе прокачивает. Видимо, бабкость и козоведение. Ну и денег подымает, хоть на квартплату, а хватит.