Год вне Земли - Валерий Рюмин

Следующие сеансы связи, с телевидением на борт и с борта, проводились из моей квартиры в Сокольниках. Кто это придумал, я не знаю, но тем не менее картина была впечатляющая. Поздравления начал Володя Коваленок, с которым я был в первом полете и с семьей которого у нас сохранились самые добрые отношения. Моя мама, жена, Валентина Попова, Нина Коваленок — все говорили теплые слова и, конечно, добрые пожелания.

На нашем экране появился Юра Визбор с Никитиными. Оказывается, до этого они сидели в спальне и сочиняли песню, которую и исполнили. Музыка была в ритме вальса, и были очень добрые слова о возвращении в родной дом. Слова были Визбора. Это чувствовалось по наличию эпитетов в тексте. Только Юра мог написать такие стихи. Нам песня очень понравилась, Мы записали на кассету, и ее мелодия и слова не выходили у меня из головы весь оставшийся день.

В следующем сеансе поздравления начал Виталий Севастьянов. Он умеет это делать и его приятно и интересно слушать. Вообще Виталий человек удивительный. Из всей нашей компании космонавтов я не знаю никого добрее Севастьянова. Только Леша Попов может с ним соперничать по этому качеству. Не было еще случая, чтобы Виталий, если мог, не помог при необходимости кому-нибудь из нас или даже не очень знакомому ему человеку. Поэтому он пользуется всеобщим уважением и любовью. Нам было видно, что шампанское у них было открыто и они им не пренебрегали.

Затем поздравили меня два товарища — Иван Иванович и Аркадий Леонидович. Они на протяжении обоих длинных полетов в меру возможностей помогали моим домашним, за что я им очень благодарен. Аркадий, мастер спорта по альпинизму, сказал, что альпинисты на Памире сделали восхождение на неназванную вершину и назвали ее Пик Рюмина. Вершина 5-й «б» категории сложности. Очень приглашал ее посетить после посадки.

К следующему сеансу связи на всех присутствующих у меня в доме, наверное, повлияло шампанское или что-то другое, и в эфир понеслась песня. Запевал Виталий Севастьянов одну из всеми нами любимых песен «Серега Санин». Мы им подпевали с борта станции. Даже для нас с Лешей день показался очень нелегким. А представляю, как досталось домашним и моим друзьям, организовавшим это мероприятие на Земле.

Все это было лирическим отступлением, которое, наверное, простительно человеку, уже отлетавшему четыре месяца. А все эти дни на борту шла работа по обычному циклу. В основном геофизические эксперименты по съемке территории Вьетнама и Кубы. 10 августа мы наблюдали солнечное затмение. Я снимал его кинокамерой. А Леша фотографировал. Отметили довольно странное явление. Когда затмение уже кончилось, то в том месте, куда ушла Луна, появились как бы облака. Хотя, конечно, ничего такого там быть не должно...

На период ночного отдыха включаем почти каждый день печь «Кристалл» или «Сплав». В это время мы не перемещаемся внутри станции, нет никаких микроперегрузок, что очень важно для процесса плавки. Так что даже ночное время зря не пропадает.

Несколько дней тому назад проводили проверку возможности работы с секстантом. Для нас он сейчас не нужен. А для следующей станции нужен. С его помощью планируется очень точно сориентировать станцию, для наведения приборов на источники наблюдения. Секстант до этого эксперимента практически не использовался. Сначала потому что иллюминатор, на котором он стоял, потерял свою прозрачность. В предыдущую экспедицию мы его сняли и убрали. Затем на Земле изготовили специальную подставку для его установки на другой иллюминатор. И вот сейчас подошло время проверить его работу и достигаемые при этом точности. Мы с Лешей работали параллельно, он из рабочего отсека с помощью прибора ночного видения проверял возможность ориентации в тени, а я, находясь в другом отсеке, по секстанту поддерживал нужную ориентацию. Хотя на Земле мы эту зону никогда не отрабатывали, а секстантом я работал года три назад, мы всю зону отработали без замечаний. И результаты получились хорошие.

Я вот сейчас сказал, что эта зона у нас прошла без замечаний. А ведь могла сорваться, потому что на Земле мы ее не отрабатывали. Просто ЦУП нам стал многое доверять, учитывая накопленный опыт работы на станции. А по делу мы должны были бы еще на Земле это оттренировать. Тогда вероятность ошибок свелась к минимуму. Здесь, на орбите, особенно заметны пробелы в подготовке к полету. Совершенно не чувствуется, чтобы следующий экипаж, который готовится к полету, знал в деталях всю нашу работу. Из-за текучки ему, наверное, не хватает времени на анализ наших дел. И наверное, он будет допускать некоторые ошибки, которые делаем мы. Это видно уже сейчас, потому что очень редко мы слышим, чтобы члены следующего экипажа были в ЦУП и учились на наших ошибках. Это как-то отдано на личную инициативу каждого космонавта. Кто-то интересуется всем и часто, бывая в ЦУП, в деталях знает все особенности полета. В этом отношении мне нравится Володя Коваленок. Он в ЦУП бывает много чаще, чем другие. Следит за всем. Думаю, что если он еще полетит, то постарается использовать наш опыт и избежит многих стандартных ошибок. Короче, в вопросах нашей подготовки есть еще изъяны, которые надо устранять.

31 августа 1980 года

Сегодня день рождения у моего командира, Леши Попова. Ему исполнилось 35 лет. Поздравления начались с утра. В ЦУП приехали А. Леонов и Ю. Малышев. Они поздравили Лешу. В следующем сеансе связи появились все наши домашние и Юра Романенко. Затем приезжали В. Коваленок, Г. Гречко, В. Аксенов и Г. Стрекалов. Все они очень хорошо отзывались о нашей работе и поздравляли именинника. Корреспондент Всесоюзного радио Петр Пелехов прочитал нам свой, как мы назвали, «радиошантаж», скомпонованный из наших с ним радиопереговоров, но специально смонтированных. Получилось очень смешно. Вообще, на протяжении всего полета мы два раза в неделю давали ему интервью или отвечали на его вопросы. Петр всегда готовился к таким передачам, и они, как мне кажется, у него получались интересными.

Сегодня заметили, что в установках «Светоблок», в которых росла подопытная трава арабидопсис, появились бутоны. Раньше до бутонов дело не доходило. «Светоблок» — это цилиндр, размещенный под источником света, в котором растет арабидопсис. С объемом станции он связан через маленькое отверстие, и в блоке не происходит смены атмосферы. Таким образом, влияние человека и техники на растение сведено к минимуму. Может быть, поэтому и появились бутоны.

В минувшие дни мы с интересом проводили наблюдения с бортовым субмиллиметровым телескопом. Все предыдущие экспедиции с ним также работали. Но прошло время. Ухудшились характеристики приемного зеркала под влиянием факторов космического полета. Добавлю два слова по его устройству. Излучения попадают на вогнутое зеркало диаметром полтора метра. Дальше изображение передается на собирающее зеркало и с него с помощью световодов передается на приемник. Их два. Один из антимонида индия, другой из германия. Принимая излучение определенной длины волны, приемник изменяет свое электрическое сопротивление, а оно через специальные усилители фиксируется.Здесь, правда, есть один небольшой нюанс. Кристаллы реагируют на излучение, будучи охлажденными до температуры минус 269 градусов. И вот здесь встала проблема создания на борту холодильной установки, способной создать такую температуру. Даже на Земле это не очень легко, но на Земле ничто не ограничивает. Сколько угодно электроэнергии и любые объемы. Другое дело борт станции. На все существуют ограничения, но тем не менее такая установка была создана и успешно функционировала.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});