Бегство от любви - Линдсей Рэчел

Лесли сочувственно кивнула.

— А может быть у мистера Редвуда есть возможность порекомендовать его на работу где-нибудь в Англии?

— Ричард не хочет, чтобы он знал, что он собирается уехать, — быстро проговорила Пат. — Он говорит, что как только Редвуд прознает об этом, он перестанет отдавать ему интересные случаи, а будет поручать таких больных Бертью. Ведь действительно, нет смысла продолжать дальше учить Ричарда, если тот в любом случае собирается уехать отсюда.

— Я не думаю, что мистер Редвуд станет так уж мелочиться, — возразила Лесли.

— Но все равно Ричард не хочет, чтобы он об этом узнал. Обещаешь, что не скажешь ему ничего?

— Ладно, не скажу. Но только все равно это очень уж по-детски.

— Может быть. Но Ричард хочет, чтобы было так… — Пат вздохнула. — Я буду ужасно тосковать без него. Но вот только мне почему-то все еще не верится, что он любит меня. Я всегда думала, что ты и он…

— Ричард уже давным-давно перестал нуждаться в моем обществе. Просто он никогда не желал признаться себе в этом.

Позднее тем же утром Пат уехала из Аросы, и еще несколько дней после ее отъезда Ричард был словно сам не свой, и видя его такое удрученное состояние, Лесли старалась проводить в компании с ним как можно большую часть своего свободного времени, считая это почти своим долгом.

К концу той же недели в клинику приехала медсестра-шотландка, выписанная суда исключительно ради Деборы, и Лесли смогла снова вернуться к выполнению своих привычных обязанностей. С Филиппом она виделась изредка, иногда вдруг случайно встречаясь с ним в какой-нибудь из палат, и тон его при этом был настолько формальным, что Лесли даже время от времени начинала задумываться над тем, а не померещился ли ей тот их разговор на заснеженном плато, и тот, другой, состоявшийся после, в тот вечер, когда ему позвонил Каспер. Может быть тогда, пребывая в крайне подавленном душевном состоянии Филип сказал ей то, о чем теперь стал сожалеть? И все же она была твердо уверена в том, что ему на сама деле нужна ее дружба; она даже верила в то, что все же настанет тот день, когда это чувство, возможно, перерастет в нечто большее…

Единственным ее утешением было лишь то, что он очень редко оставался наедине и с женой, и его визиты к ней были очень непродолжительны и были обусловлены скорее должностными обязанностями лечащего врача — и как того и следовало ожидать, подобное поведение не могло ускользнуть от внимания подчиненных из персонала клиники.

— Какая жалость, — как-то раз тихонько шепнула Лесли сестра Лисель. Было бы намного лучше, если бы герр доктор…

— Перестаньте, сестра, — наредкость резко одернула ее Лесли. — Мистер Редвуд может самостоятельно позаботится о своих делах.

Густо покраснев, девушка отвернулась, чтобы уйти, и тогда Лесли, сердясь на себя за такую несдержанность, остановила ее.

— Извините, — быстро поправилась она. — Я, конечно, понимаю, что вами движут самые добрые чувства, но вот только мистеру Редвуду вряд ли пришлось бы по душе, если бы он только узнал, что мы тут сплетничаем о нем.

— Но ведь он такой хороший, — воскликнула девушка, — и он заслуживает того, чтобы быть счастливым.

Лесли вспомнила эти слова позднее в тот же день, когда войдя в палату к Деборе, она увидела ее сидящей в кресле у окна.

— Вот видите, вы уже встаете с кровати — если так пойдет и дальше, то очень скоро вы уже бегать сможете.

— Не старайтесь обмануть меня. Вам не стоит себя так утруждать. Я знаю, что теперь я останусь инвалидом на всю жизнь.

— Какой вздор! — Лесли присела на краешек подоконника. — У вас просто депрессия.

— Уверяю, что у вас на душе было бы не лучше, окажись вы на моем месте.

— Но вам же сейчас действительно уже намного лучше.

— А что с того проку? У меня больше не осталось ничего, ради чего стоило бы жить!

— Как это "не осталось"?! Все у вас есть.

— Имеете в виду моего прославленного муженька? — отмахнулась от нее Дебора. — Между нами все было кончено еще несколько лет назад. Если бы мне не стало плохо в окрестностях этой Аросы, что я бы его больше так никогда, возможно, и не увидела бы. Ганс не должен был привозить меня сюда.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Но если бы он тогда этого не сделал, вас бы сейчас уже не было бы в живых.

— Если Филип не даст мне развода, то я точно умру!

— Вы не должны так говорить! — Лесли была потрясена истерическими нотками, послышавшимися в голосе Деборы.

— А почему бы и нет? Сейчас самое время. Ганс даже не взглянет в мою сторону, пока я наконец не стану свободной женщиной.

— И вы считаете, благоразумным рассказывать мне, постороннему человеку, о подобных вещах?

— А тут нет ничего секретного. Все прекрасно знают о том, что Филип отказывается развестись со мной. Он очень печется о своем собственном добром имени.

Лесли стоило большого труда продолжать сохранять видимое равнодушие.

— А если бы вы сейчас были не замужем, то герр Каспер женился бы на вас?

— Конечно. Он любит меня. Просто он не хочет афишировать это, пока я еще замужем за Филиппом. Все швейцарцы очень целеустремленны, а Гансу тоже необходимо думать о своей карьере.

— Как и вашему мужу, — сказала Лесли, прежде, чем ей удалось сдержать себя.

— Развод со мной теперь уже не нанесет вреда Филиппу, — возразила Дебора. — Он уже сделал себе имя. И в конце концов виноватой во всем оказалась бы я одна.

На бледных впалых щеках начал постепенно проступать нервный румянец, и заметив это, Лесли поспешила перевести разговор на более отвлеченную тему.

— Может быть вам все же лучше сосредоточиться на том, чтобы поскорее поправиться? А задумываться о будущем можно и потом, когда вам станет лучше.

— Я не стану чувствовать себя лучше до тех пор, покуда мне приходится переживать из-за Ганса! Все женщины без ума от него, все они сразу же хотят заполучить его себе. А он мой! Мой!

Дебора повысила голос, и Лесли тут же подошла к ней.

— Прошу вас, не расстраивайтесь так. Я уверена, что мистер Редвуд тоже хочет, чтобы вы были счастливы.

— И именно поэтому старается всячески привязать меня к себе все эти годы? Почему он до сих пор отказывается разговаривать о будущем? — Дебора усталым движением откинула со лба выбившуюся прядку волос. — Такой человек как Филип никогда не изменится! Мой единственный шанс вновь обрести свободу в том, что когда-нибудь мне все же удастся уличить его в чем-нибудь не слишком благовидном. — Она горько усмехнулась. — Но всерьез рассчитывать на это, увы, не приходится! Пуститься во все тяжкие — это не для него! У него все не как у людей!

Лесли направилась к двери.

— Надеюсь вы извините меня? У меня еще много работы.

— Вам не приятно выслушивать критику в адрес своего божества? Дебора громко рассмеялась, и в этот самый момент дверь открылась, и в палату вошел Ричард.

— Чему мы так радуемся? — поинтересовался он.

— Так, ничего, — поспешила ответить Лесли. — Ты что, меня ищешь?

— Да. Я хотел переговорить с тобой об одном из твоих пациентов. — Он прошелся по палате. — Как себя чувствуете, миссис Редвуд?

— Отвратительно.

— У миссис Редвуд депрессия, — пробормотала Лесли.

— Ничего, это скоро пройдет, — благодушно пообещал Ричард. — Еще через несколько недель снег сойдет, и вы сможете любоваться горной зеленью.

— Просто нет слов! — воскликнула Дебора. — Никто не сможет заставить меня проторчать здесь до лета.

— И меня тоже, — усмехнулся Ричард. — Правда, Лес?

Дебора сидела, переводя взгляд с Ричарда на Лесли.

— Вы что, собрались уезжать?

Слишком поздно Ричард спохватился.

— Нет, конечно же нет. Это было просто так… фигурально выражаясь. Он снова посмотрел на Лесли, засунул руки в карманы и вышел в коридор.

— Между вами что-то есть? — спросила Дебора, когда дверь за ним закрылась.

— Совсем не то, что вы думаете.

— Да уж… странно как-то. Он пришел сюда, чтобы увидеться с вами, а потом вдруг бросился прочь. И не пытайтесь меня обмануть.