Ветер военных лет - Глеб Бакланов

Я встречался с генералом Коневым уже второй раз. Мне показалось, что за время, прошедшее со встречи в Забродах, он совсем не изменился, даже как-то словно посвежел. Но может быть, так казалось потому, что командующий приехал в хорошем настроении, видимо довольный тем, как складывались дела на нашем плацдарме.

В штабном автобусе, где собралось командование нашей армии вместе с командирами всех дивизий, было очень тесно и невыносимо жарко. Правда, никто не обращал на это внимания, потому что оно было целиком поглощено тем, что говорил командующий фронтом, подробно обрисовавший обстановку, которая сложилась на нашем участке.

Случайно я оказался сидящим рядом с Коневым и слушал его, как мне казалось, с большим вниманием, хотя от жары и духоты буквально взмок. Вдруг я подскочил от совершенно неожиданного сильного толчка в бок. Ничего не понимая, я начал оглядываться и встретил внимательный сердитый взгляд Конева. Оказывается, сам того не заметив, я, разморенный жарой, задремал и даже слегка всхрапнул, чем и привлек внимание командующего фронтом, разбудившего меня.

- Вы что, ночью не спали, что ли? - обратился ко мне командующий.

- Простите, пожалуйста. Так точно. Две ночи не спал совсем,- ответил я, немного обескураженный.

- Сочувствую. Однако спал не спал, а когда говорит командующий, надо слушать, а не спать.

Я не стал бы писать о таком пустяковом случае, хотя, признаться, он мне настроение испортил, если бы некоторое время спустя Конев сам не вернулся к нему при довольно интересных обстоятельствах, о чем я еще расскажу.

В этот же раз командующий перешел к постановке задач непосредственно нашей армии. Эти очень ответственные задачи по расширению захваченного плацдарма на правом берегу Днепра были глубоко продуманы, сформулированы четко, и решение их требовало от нас действий крайне активных, решительных и уверенных.

За несколько дней напряженных боев плацдарм на правобережье действительно расширился. Это сильно растянуло соединения 7-й гвардейской армии генерала Шумилова, да и 5-й гвардейской тоже. Танкисты генерала Ротмистрова за эти дни продвинулись вперед на несколько десятков километров в направлении Пятихатки. Наша дивизия к 21 октября вышла на рубеж Чечеливка, Ново-Мануиловка, Петрово это 30 километров южнее Александрии. И вот тут неожиданно я получил приказ: 13-й гвардейской стрелковой дивизии перейти в распоряжение 7-й гвардейской армии. Еще неожиданнее было сразу же полученное от командарма генерала Шумилова задание: с раннего утра следующего дня форсированно развивать наступление в направлении Чечеливка, Спасово, Верблюжка.

Наша дивизия в это время занимала рубеж по берегу живописной реки Ингулец около населенного пункта Петрово, километрах в сорока от Верблюжки, куда нам предписывалось дойти за один день. Задача оказалась, таким образом, не из легких. Но меня она удивляла не самой трудностью марш-броска: на войне приходится делать и не такое. Удивляла глубина наступления, особенно потому, что 5-я армия вообще в этот момент не наступала, да и соседа слева я тоже не чувствовал.

Я сказал об этом генералу Шумилову.

- Да нет, там впереди вас уже пришли в соприкосновение с противником первый и пятый гвардейские механизированные корпуса. Они уже прошли Верблюжку. Вот вы и подкрепите их тыл,- пояснил командарм.- Да и не вы один. Левее вас будет наступать дивизия полковника Мошляка.

Я молчал, обдумывая услышанное. Шумилов, видимо, не понял, почему я молчу, и пошутил:

- Сосед, что ли, не устраивает?

Сосед "устраивал" вполне: Мошляк, полковник, Герой Советского Союза, был опытным командиром, имевшим к тому же отличную теоретическую подготовку.

Я приступил к выполнению поставленной командованием задачи.

Марш прошел благополучно: противника мы нигде не встретили, и только изредка в безоблачном небе появлялись вражеские самолеты, которые сбрасывали бомбы или обстреливали нас из пулеметов и пушек.

Наметив жесткий график и не позволяя себе отклоняться от него, мы к двадцати часам 28 октября подошли к Верблюжке, оставив за собой сорок километров пыльных дорог и сухой степи. Здесь, в Верблюжке, я решил расположить штаб дивизии. Полки, несмотря на усталость, ушли вперед еще километров на семь-восемь, в направлении населенного пункта Новая Прага.

Еще на марше я попросил полковника Бельского раскрыть карту и поставил жирную точку в том месте, где следовало расположить командный пункт дивизии. По моим соображениям, КП целесообразно было организовать непосредственно в поселке, на берегу речушки, рассекавшей село на две неравные части. Как и большинство рек в этом крае, она текла по дну неширокого оврага и представляла собою некоторый рубеж. Сам же я, считая необходимым установить связь с дивизией Мошляка, отправился на машине разыскивать его КП.

Мы с Федоровым, Скляровым и радистом Персюком изъездили, наверное, километров сорок, спускаясь в овра-1и и поднимаясь из них, минуя деревушки и поселки и пересекая небольшие рощицы.

- Товарищ генерал, может, вернемся? - спросил Федоров, когда туманная синь начала окутывать окрестности и из оврагов потянуло холодом.

- Да нет уж, надо найти,- сказал я, начиная и сам сомневаться в целесообразности дальнейших поисков.

Проехали еще несколько километров, но дивизию Мошляка все же нашли, правда много левее и сзади, чем предполагали.

- Ну вот, пропажа нашлась, - сказал я Мошляку, пожимая его руку.

- Как это пропажа? Это мы, что ли, пропажа? Мы на месте, - улыбнулся Мошляк. - А вот наш сосед слева так действительно пропал. По планам где-то рядом должен быть, а мы его нащупать не можем. А вы откуда взялись? Догнали, что ли?

Я рассмеялся:

- Не догнал, а назад вернулся. Моя дивизия уже в Верблюжке.

- Вот те раз! Эдак наступать трудновато будет. Хоть мне и сообщили, что впереди два танковых корпуса, да фронт наступления сильно растянут. Совсем мы друг от друга оторваны.

Я снова рассмеялся.

- Вы чему? - удивленно и даже несколько обиженно спросил Мошляк. - Разве я не прав?

- Правы, конечно. А засмеялся я потому, что вспомнил, как командарм такую стратегию наступления назвал.

- Ну?

- Наступлением растопыренными пальцами. Похоже?

- Похоже-то похоже, но я, признаться, больше сжатым кулаком наступать люблю.

Мы поговорили еще немного о координации действий и взаимосвязи, и я отправился в свою Верблюжку.

В Верблюжку мы въехали часов в одиннадцать. Село уже окутала ночная темнота. Как всегда в прифронтовых районах, темнота казалась враждебной, таящей в себе опасность. Кругом не было видно ни огонька. Меня встретил регулировщик.

- Вам через мост, товарищ генерал, - сказал он, - а там сразу направо.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});